Английский офицер, получив санкцию адмиралтейства, лично обратился к египетскому правительству и добился того, что нас передали ему.
Мои подводные часы лежат на столе вместе с другими отобранными при обыске предметами, и я не спускаю с них глаз. Около 5 час. 54 мин, послышался сильный взрыв, от которого задрожал весь дом. Некоторое время спустя, когда мы в сопровождении английского офицера садились в машину, послышался второй взрыв, более далекий, а позже, когда машина уже тронулась, – третий. В морском штабе в Рас Эль Тин мы подверглись короткому допросу, который проходил в достаточно любезном тоне, а затем нас отправили в каирский лагерь военнопленных” [25]..
Мартеллотта и Марино по возвращении их из плена были также вручены золотые медали “За храбрость”.
В сводке военных действий № 585 от 8 января 1942 года об успехе операции в целом сообщалось следующим образом: “Ночью 18 декабря штурмовые средства Королевского военно-морского флота, проникнув в порт Александрия, атаковали два английских линейных корабля, стоявших на якоре. Имеющиеся сведения подтверждают, что линкор типа “Вэлиент” сильно поврежден и поставлен в док на ремонт, где и находится в настоящее время”.
Следующая сводка, № 586 от 9 января, так дополнила это сообщение: “Согласно уточненным данным, в ходе операции, осуществленной штурмовыми средствами Королевского военно-морского флота, о чем указывалось во вчерашней сводке, кроме линкора “Вэлиент”, поврежден также линкор типа “Бархэм”.
Так весьма скромно сообщалось о морской победе, которую нельзя сравнить по ее стратегическим результатам ни в какой другой в ходе войны; ценой шести пленных был потоплен крупный танкер, а главное, надолго выведены из строя два линкора водоизмещением по 32 тыс. т, последние из тех, которыми располагали англичане в Средиземном море. Поврежденные при взрывах зарядных отделений торпед, которые храбрецы 10-й флотилии прикрепили своими руками, корабли впоследствии были подняты, кое-как залатаны и отправлены на тыловые верфи для окончательного ремонта. Однако они уже так и не вступили в строй во время войны, а когда она кончилась, их пустили на слом.
Потеря кораблей “Вэлиент” и “Куин Элизабет” вслед за гибелью “Арк ройял” и “Бархэм” в Средиземном море почти одновременно с уничтожением “Рипалс” и новейшего “Принц Уэльский” в Индонезии в результате налета японской авиации поставила английский ВМФ надолго в очень тяжелое положение, из которого ему удалось выйти позже только благодаря американской помощи.
Стратегическое положение на Средиземноморском театре изменилось коренным образом: в первый (и последний) раз в ходе войны ВМФ Италии имел решительное превосходство в силах; он смог возобновить снабжение своих экспедиционных войск и наладить переброску в Ливию Африканского корпуса немцев, что дало возможность несколько месяцев спустя разбить английскую армию и отбросить ее за пределы Киренаики.
Открывались широкие возможности: наше превосходство на море в это время было таким, что позволяло нашим вооруженным силам нанести удар по ключевой позиции, от которой зависел исход борьбы в Средиземном море (да, пожалуй, и не только в Средиземном море), то есть по Мальте.
Десантные войска, переброшенные под охраной итальянского флота, включая все наши линейные корабли (тогда как у англичан их не было ни одного), смогли бы ликвидировать расположенную в самом сердце Средиземного моря базу противника, которая и до этого времени и после причинила нам столько вреда. Таким образом, можно было устранить затруднение, которое столько месяцев мешало итальянскому флоту осуществлять регулярное снабжение нашей армии в Африке.
Принимая во внимание соотношение военно-морских сил, эта операция была бы, без сомнения, удачной, хотя, возможно, сопровождалась бы значительными потерями. Таким образом, после устранения угрозы на фланге наших линий коммуникаций, проходивших через Средиземное море, захват Египта со всеми вытекающими благоприятными последствиями становился только делом времени.
Ответственность за то, что эта возможность так и осталась неиспользованной, падает, по моему мнению, на итальянский Генеральный штаб, а в еще большей степени – на немецкое верховное командование, которое, отказав нам в нефти и самолетах, столь необходимых, “еще раз продемонстрировало свою недооценку роли военно-морских сил в ведении военных действий, и в частности недооценку важности Средиземноморского театра военных действий в ходе всей войны” [26]..
Большая победа в Александрии была, таким образом, использована только частично: враг получил время, чтобы подбросить в Средиземное море морские и военно-воздушные подкрепления, и через несколько месяцев положение снова изменилось, уже не в нашу пользу. Затем оно все более и более ухудшалось, пока не последовало окончательное поражение, ставшее очевидным после эвакуации из Северной Африки (май 1943 года).
Насколько серьезным было положение противника и сколь близко мы были к тому, чтобы после дерзкого нападения на Александрию одержать решительную победу, лучше всего сказал Уинстон Черчилль – человек, который направлял ход войны с противоположной стороны. В своей речи, произнесенной на секретном заседании в палате общин 23 апреля 1942 года, объявив о потере кораблей “Арк ройял”, “Бархэм”, “Рипалс”, “Принц Уэльский”, он сказал:
"Только что нам нанесен еще один коварный удар. На рассвете 18 декабря шестеро итальянцев, одетых в необычные водолазные костюмы, были задержаны в порту Александрия. До этого были приняты все меры предосторожности против проникновения в порт различных типов “человекоторпед” и подводных лодок, управляемых одним человеком, которые ранее пытались проникнуть в наши порты. Там были не только сети и другие заграждения, но и сбрасывались систематически, с различными интервалами по времени глубинные бомбы в непосредственной близости от входа в гавань.
Несмотря на это, итальянцам удалось проникнуть в порт. Под килем линкоров “Вэлиент” и “Куин Элизабет” произошли взрывы, вызванные зарядами, прикрепленными с необычайной храбростью и умением. В результате этих взрывов в корпусе кораблей образовались громадные пробоины и было затоплено по несколько отсеков. На несколько месяцев корабли были выведены из строя. Один из линкоров скоро будет отремонтирован, другой все еще находится в плавучем доке в Александрии, являясь соблазнительной целью для авиации противника.
Таким образом, в Средиземном море у нас нет ни одного линейного корабля: “Бархэм” потоплен, а “Вэлиент” и “Куин Элизабет” полностью приведены в негодность. Оба эти корабля, находясь на ровном киле, кажутся с воздуха исправными. Противник в течение некоторого времени не был твердо уверен в успешных результатах нападения. (Итальянские военные сводки, приведенные выше, опровергают это утверждение. – Примеч. авт..) Только теперь я нахожу уместным сообщить об этом палате общин на секретном заседании.
Итальянский флот располагает еще четырьмя или пятью линкорами, несколько раз бывшими в ремонте. Среди них линкоры новой постройки типа Литторио и модернизованные других типов. Для защиты с моря долины Нила у нас остаются подводные лодки, эскадренные миноносцы, крейсера и, конечно, самолеты военно-воздушных сил. Поэтому необходимо перебросить часть наших авианосцев и самолетов с южного и восточного побережий Англии на Северо-Африканский берег, где в них ощущается самая острая потребность”.
Награждение меня военным орденом “Савойский крест”, который мне был пожалован лично королем за операцию в Александрии, было мотивировано так:
"Командир подводной лодки, приданной 10-й флотилии MAC для действий со специальными штурмовыми средствами, успешно проведя три трудные и смелые операции, умело и тщательно подготовил четвертую, направленную против одной из баз противника. Мужественно и хладнокровно преодолев все препятствия, он подошел на подводной лодке к сильно охраняемому порту и, обманув бдительность противника, сумел обеспечить штурмовым средствам наиболее благоприятные условия для атаки базы. В результате атаки штурмовых средств, увенчавшейся блестящим успехом, были сильно повреждены два линейных корабля противника”.
