Помимо указанного нахождения в полости матки обмершего яйца на продолжительную задержку месячных отделений не могло не повлиять малокровие и связанное с ним нарушение обмена веществ в организме Ея Величества.

Петергоф августа 26 дня 1902 г. Лейб-акушер Двора Его Императорского Величества, профессор Дм. Отт. Лейб-хирург, Его Величества Доктор Медицины Гирш»⁴¹.

Этот документ находился на особом режиме хранения в архиве Министерства Императорского двора. Министр двора Фредерике, учитывая щекотливый характер «заболевания», предложил царю несколько вариантов хранения документации, связанной с событиями лета 1902 г. Николай II выбрал самый «закрытый» вариант, по которому все медицинские материалы должны были хранить в особом пакете, «не вскрывая»⁴².

Об этом эпизоде упоминала также великая княгиня Ксения Александровна в письме от 20 августа 1902 г.: «Сегодня утром у А.Ф. произошел маленький выкидыш (если только можно это назвать выкидышем!), т. е. просто вышло крошечное яйцо! Вчера вечером у нее были боли и ночью тоже, а утром все кончилось, когда эта история вышла! Теперь, наконец, можно будет объявить об этом и завтра в газетах появится бюллетень – с сообщением о том, что произошло. Наконец, найден единственный выход из этого грустного случая»⁴³.

В 1928 г. сам Д.О. Отт рассказывал об этой истории следующее: «Это была пятая беременность императрицы. Императрица переходила на два месяца тот срок, в который она, по ее расчетам, должна была родить. Чувствовала она себя хорошо, и я ее не осматривал, да и увидел я ее беременной впервые на седьмом месяце. Роды приближались, и меня пригласили жить в Петергофе. Поражал вид императрицы, фигура ничуть не изменилась, живот отсутствовал. Я ей указал на это и просил разрешения ее осмотреть. Она мне ответила: «Bleiben sie ruhig, das kind ist dahinten» (Будьте спокойны, ребенок там). Образ жизни она вела малоподходящий, почти ежедневно часов в одиннадцать уезжала в Знаменку к великому князю Николаю Николаевичу и возвращалась часа в три ночи, но я не вмешивался. В один прекрасный день меня спешно зовут к императрице: она сидит взволнованная, на рубашке капли крови. Государь ходит по комнате, очень волнуется и просит ее осмотреть. Осмотр показал, что беременность была, но яйцо не развилось. Это то, что называется мясистый, или кровяной, закос. Благодаря кровотечению он вышел. Я объяснил, в чем дело. Государь просил меня спешно поехать к великому князю Владимиру Александровичу, где был весь двор на «целовании руки» по случаю бракосочетания Елены Владимировны, и поставить в известность министра Двора Фредерикса. Я это сделал. Фредерике спросил: «Quel est le mot d ordre?» (Какие распоряжения?). Я сказал, что не знаю. Фредерике просил меня написать бюллетень. Я написал так, что всякий между строк мог понять, о чем шла речь. На другой день меня вновь вызывают во дворец. Там меня ждут Фредерике и личный врач императрицы доктор Гирш, немец, и дают читать глупо составленную бумажку. Я говорю, что это никуда не годится, что я иначе писал. Мне говорят, что государь приказал, чтобы я подписал эту бумажку. Ну я и подписал. Так появилось то извещение, которое всем известно»⁴⁴.

Как мы видим, вся «беременность» императрицы патронировалась «святым» Филиппом, который жил в имении великого князя Николая Николаевича Знаменка, и Александра Федоровна ежедневно его посещала. О Филиппе окружение царя знало очень немного, поскольку знакомство с ним не афишировалось. Великий князь Константин Константинович называл его в дневнике в августе 1901 г. «неким Филипповым, не то доктором, не то ученым, занимающимся прививкой и лечением различных болезней». Но спустя несколько дней он с ним знакомится лично: «Мы пили чай у Милицы и увидели его. Это небольшого роста, черноволосый, с черными усами человек лет 50, очень невзрачной наружности, с дурным южнофранцузским выговором»⁴⁵.

В действительности Филипп Низье-Вашо, уроженец Лиона, окончил только три курса медицинского факультета Лионского университета. Обнаружив у себя способности экстрасенса, он оставил университет и начал специализироваться на лечении нервных болезней. Особенно часто его клиентами были женщины, и, как правило, весьма состоятельные. На этом поприще он приобрел весьма широкую известность. Но поскольку у него не было медицинского диплома, то Филиппа неоднократно привлекали к уголовной ответственности за незаконную медицинскую практику. Со временем он сумел обойти это препятствие, взяв к себе в качестве «компаньона» дипломированного врача.

В дневнике Николая II и переписке императорской четы его называют «нашим дорогим Другом». О степени влияния Филиппа на царя красноречиво говорит следующая запись в дневнике Николая II за июль 1902 г.: «Mr. Philippe говорил и поучал нас. Что за чудные часы!!!». Такой характер дневниковых записей царя довольно редок, так как Николай II отличался крайней скупостью на эмоции. Кроме этого, видимо, учитель вмешивался не только в личные дела царя. 22 июля 1902 г. императрица пишет царю, отбывавшему на яхте в Германию для встречи с императором Вильгельмом II: «Рядом с тобой будет наш дорогой друг, он поможет тебе отвечать на вопросы Вильгельма». Видимо, лето 1902 г., когда императорская чета ожидала появления на свет «чудесно» зачатого мальчика-наследника, было временем наибольшего влияния Филиппа. И вновь необходимо подчеркнуть, что это влияние начало принимать политический характер. Все это не могло не беспокоить ближайшее окружение царской семьи. О политической деятельности Филиппа упоминала также Н. Берберова в книге «Люди и ложи». Она писала: «В России оживилась деятельность «мартинистов» с помощью двух шарлатанов, Папюса и Филиппа»⁴⁶.

Среди окружения Николая II было достаточно широко известно, что царь легко соглашается с мнением последнего собеседника. Историк и политик П.Н. Милюков в «Воспоминаниях» даже пытался классифицировать эти влияния. В начале царствования на принятие решений влияли мать императора и его дядья, с 1901 г. начинается этап влияния «черногорок» и Филиппа, и «этот период ознаменовался столоверчением и переходом от Monsier Филиппа к собственным национальным юродивым, таким как фанатик Илиодор, идиотик Митя Козельский или – самый последний – сибирский «варнак» – Григорий Распутин, окончательно овладевший волей царя»⁴⁷. Об этом же пишет министр иностранных дел (1906–1910 гг.) А.П. Извольский: «Разве можно удивляться тому, что император мог попасть под влияние такого вульгарного проходимца, каким был известный Филипп, начавший свою карьеру в качестве мясника в Лионе, сделавшийся позже спиритом, гипнотизером и шарлатаном, который был осужден во Франции за различные мошенничества и кончил тем, что превратился в желанного гостя при русском Императорском дворе и сделался советником императрицы и императора не только по делам личного характера, но даже по делам большой государственной важности»⁴⁸. Все попытки ближайшего окружения царя (императрица Мария Федоровна, сестра царя Ксения, сестра императрицы Елизавета Федоровна) нейтрализовать влияние Филиппа были безуспешны. В этом контексте можно упомянуть, что, по мнению некоторых исследователей, издание С.А. Нилусом известных «Протоколов сионских мудрецов» связано с попытками императрицы Марии Федоровны, фрейлиной которой являлась Озерова (супруга С.А. Нилуса), дискредитировать представителя ложи мартинистов Филиппа⁴⁹.

Парадоксально, но и после замершей беременности императрица не утратила в него веры. В конце 1902 г. Филипп объявил ей, что она родит сына, если обратится к покровительству Св. Серафима Саровского. После этого Филипп уехал во Францию, где умер в 1905 г.

Несмотря на возражения обер-прокурора Синода КП. Победоносцева, Серафима Саровского срочно канонизировали. В июле 1903 г. царская семья, следуя совету Филиппа, посетила Саровскую пустынь. После посещения села Дивеева (Саровской пустыни) императрица забеременела в шестой раз. Эта беременность закончилась благополучным рождением в июле 1904 г. цесаревича Алексея.