Ее? Пэган услышал приглушенный вскрик женской ярости, когда Колин наконец стащил с него незваного гостя, прихватив и меховое одеяло.

– Ну-ка, посмотрим, что еще ты задумала, а, моя хмельная подруга? – проговорил Колин сквозь зубы натянутым от напряжения голосом. – Пошевели угли, хорошо, Пэган?

Пэган, тряхнув головой, чтобы прояснить ее, пошатываясь, направился к очагу – обнаженный, с мечом в руке – и расшевелил угли, отчего они разгорелись ярче.

Картина, представшая его глазам, могла бы быть комичной, будь обстоятельства менее серьезными. Колин крепко удерживал взъерошенную, лохматую, извивающуюся, дергающуюся тигрицу. Он заглушал ее вопли ярости комком одеяла, но это не погасило огонь чистейшей ненависти, которым горели ее глаза.

– Ай-ай-ай, – беззлобно пожурил Колин, хотя ему требовалась чуть ли не вся сила, чтобы удерживать ее. – А ты резвунья, да, милая? Что это у тебя в руке?

В свете разгорающегося огня Пэган увидел, что это Элена, средняя дочь лорда, пьяная в стельку. Как Колин и подозревал, то, что за ужином после объявления о браке она так внезапно притихла, не сулило ничего хорошего – как затишье перед сильной грозой. К счастью, Колин, ожидая грязной игры, настоял на том, чтобы ночевать с Пэганом в одной комнате.

– Ну же, – увещевал Колин девицу, надавливая на ее руку, становясь серьезнее. – Я не хочу сломать тебе запястье. Отпусти, девочка.

Несколько мгновений спустя лоб ее сморщился от боли, она вскрикнула и что-то со стуком упало на пол. Колин пробормотал проклятие: в свете огня блеснуло лезвие кинжала. Иисусе! Эта дьяволица собиралась заколоть его!

При виде такой неистовой злобы от добродушия Колина не осталось и следа.

– Ты, кровожадная кретинка! – прорычал он. – Ты бы убила человека короля? – Он встряхнул ее в наказание. – Это же предательство! Тебя бы повесили. Тебя и следует за это повесить.

Ее сопротивление уменьшилось, когда возможность экзекуции медленно проникла в ее одурманенный мозг.

Пэган знал, разумеется, что Колин только грозно рычит, но не укусит. Казнь сестры невесты, дочери старого лорда, – верный путь к мятежу шотландцев.

И все же было бы глупостью позволить этой женщине верить, что она может совершить такое чудовищное преступление и уйти невредимой. Надо припугнуть ее как следует.

Колин, должно быть, прочел его мысли. Он испустил тяжелый вздох.

– Я позабочусь об этом, – решительно сказал он Пэгану.

Элена протестующе взвизгнула и попыталась вырваться из рук Колина, но он теперь крепко держал ее и едва ли собирался отпускать в ближайшем будущем.

Пэган кивнул.

– Но не сегодня. Лучше подержать ее взаперти, пока не пройдет моя свадьба. Потом можешь поступать с ней так, как сочтешь нужным.

– С превеликим удовольствием, – усмехнулся он. – А как насчет другой?

Пэган знал, что Колин имеет в виду Дейрдре. Логично; предположить, что если одна сестра намеревалась убить его, то и вторая могла решиться сделать это.

– Ты сможешь с ней справиться? – спросил Колин, который, судя по всему, с трудом удерживал свою отчаянно вырывающуюся пленницу.

– Она не такая, как ее сестра, – ответил Пэган, презрительно глядя на Элену. – Если Дейрдре и придет убить меня, то не тогда, когда я сплю. Делая это, она будет смотреть мне в глаза.

Колин вновь перевел внимание на свою сопротивляющуюся жертву.

– Ну, Адский Огонек, что мне с тобой делать?

Она застыла.

– Умыкнуть тебя, быть может, – размышлял он вслух, – туда, где никто не услышит твоих криков. Выбить из тебя кнутом твои варварские замашки. Подержать тебя на коротком поводке, пока ты не поумнеешь.

Она стала извиваться в его руках, и он мрачно усмехнулся:

– Ах, девочка, если б ты знала, что все эти твои ерзания делают со мной ниже пояса…

Это остановило ее.

Мысли Пэгана между тем неслись вперед.

– Запри ее в одном из погребов под замком. – Несмотря на зловещие угрозы Колина, Пэган был уверен, что его друг будет обращаться с этой ведьмочкой с мудростью и терпением. Колин будет начеку в ее присутствии, а она с ним – цела и невредима. – Если на свадьбе кто-нибудь станет спрашивать о ней, скажем, что она… мается похмельем.

Но была одна вещь, которая беспокоила Пэгана, и он должен был ее прояснить, прежде чем Колин умыкнет девицу. Да, Элена собиралась убить его, но Пэган уже достаточно убедился во взаимной преданности сестер, чтобы понять ее мотивы. Она пыталась защитить Мириель.

– Послушай меня внимательно, – мягко обратился он к ней. – Ты не должна бояться за свою сестру. Я человек чести. Рыцарь, поклявшийся защищать ваш пол. Я никогда в жизни не обидел ни одной женщины. Даю тебе слово, что не причиню Мириель никакого вреда, и никоим образом ни в чем не буду навязывать себя ей силой.

Трудно было сказать, поверила она ему или нет, но по крайней мере он дал ей слово чести.

Он отпустил ее кивком, и Колин подхватил свою упирающуюся добычу вместе с одеялом и скрылся вместе с ней в коридоре.

Пэган устремил немигающий взгляд в пылающий очаг, где угли уже снова угасали, медленно превращаясь в золу. Но он знал, что больше не сможет спать этой ночью.

Утром он женится. Окончательно и бесповоротно женится. И хотя он сам выбрал себе невесту – прелестное сокровище с изящной фигурой, блестящими черными волосами и большими голубыми глазами, не лицо Мириель видел он, когда думал о супружеской постели.

Он бросил меч на кровать, и от этого движения натянулась повязка на груди. Да, подумал он, как шрам, который навсегда останется на теле, Дейрдре Ривенлох вырезала свою метку в его душе.

Дейрдре смотрела в окно, на мрачные серые облака рассвета, низко висящие на небе, отягощенные бременем летнего дождя. Подходящая погода, подумала она, для такого печального события. Даже небеса скорбят.

Она поежилась, несмотря на толстую коричневую накидку, которую надела поверх простого небесно-голубого киртла. Это нельзя назвать красивым нарядом невесты, но ведь событие не радостное. Кроме того, она вообще не намерена снимать накидку.

Она наблюдала, как обитатели замка собираются во дворе внизу, некоторые из них рассыпают цветочные лепестки по ступеням маленькой каменной часовни Ривенлоха. Уже почти пора. Она глубоко вдохнула влажный воздух и пробормотала молитву, чтобы сестры простили ее.

Она сделала лишь то, что должна была сделать, напомнила себе Дейрдре. Лучше жить с чувством вины из-за того, что обманула их, чем вечно сожалеть о том, что вовремя не вмешалась. Это к лучшему. Через какой-нибудь час обряд свершится, и у нее будет целая жизнь, чтобы заглаживать вину своего предательства.

Она лишь молилась, чтобы ей удался этот обман. Дейрдре на целых полфута выше Мириель, и плечи у нее гораздо шире. Ей придется пригибаться и сутулиться, чтобы выглядеть меньше. Оставалось надеяться, что широкая, толстая накидка поможет ей замаскировать ее размеры.

Она сомневалась, что отец заметит разницу. Видит Бог, он часто называет Дейрдре именем ее матери и считает Мириель служанкой. Хорошо, если он вообще вспомнит, что сегодня свадьба.

Воистину это просто счастье, что брак заключается в такой спешке и в такой ранний час. На хаос свадебных приготовлений можно списать многое: опоздание сестер Мириель, отсутствие у невесты подходящего свадебного платья, то, что Пэган не заметит, что женится не на той сестре. Но Дейрдре намеревалась добавить один финальный штрих правдивости своему обману – Сунь Ли. Она похрустела суставами. Обеспечить содействие старухи служанки будет достаточно легко.

Но ей надо поторопиться. Без сомнения, преданная служанка скоро начнет бегать по замку и кудахтать, как квочка, немедленно желая знать, что сталось с ее цыпленком.

Распахивая дверь в комнату Мириель, Дейрдре ожидала найти Сунь Ли в панике кружащей по спальне. Но старая женщина спокойно стояла рядом с кроватью, сцепив руки и стоически глядя прямо перед собой, словно дожидалась Дейрдре.