Лето стояло жаркое. По утрам Маруся бегала за молоком и творогом к молочнице в соседнюю деревню, потом они завтракали с бабушкой на веранде. После завтрака внучка вовсю наслаждалась тайной, которую открыла ей бабушка. Тайна заключалась в особом пространстве, о котором девочка, выросшая на даче, и не подозревала и которое теперь принадлежало ей.

– На вот тебе, – вручила бабушка в день их переезда за город старый почерневший ключ. – Твое время настало. Поднимайся по правой лестнице до самого верха. Отпирай дверь. И разбирайся сама: там теперь все твое. Когда-то мой дорогой папа отвел мне этот уголок. А когда ты появилась, заперли мы дверь наглухо, чтобы младенец не залез куда не следует. Я теперь выше первого этажа со своей ногой не рискну подняться. Так что – хозяйничай. Мне там было хорошо. И тебе будет.

Маруся, не веря, что ей где-то тут может быть хорошо этим пропащим летом, отправилась наверх. Скептическая улыбка, застывшая на ее лице, недвусмысленно обозначала, что она обо всех этих так называемых тайнах думает. Первый и второй этажи дома родители отремонтировали прошлым летом. Наверное, остальное отложили на потом. А теперь им не до того. Им ругаться интереснее и попрекать друг друга какой-то ерундой.

– Вампиры! – произнесла Маруся обиженно, вспомнив, как и что говорили друг другу мать с отцом, не смущаясь ее присутствием.

Она распахнула незапертую дверь в конце коридорчика и оказалась на площадке перед другой дверью: дощатый некрашеный пол, блеклые обои, кое-где отставшие от стен, облупившаяся краска на двери. И запах старины. Пахло прошлым, тем, чего не вернешь. Маруся сразу поняла, что ключ, врученный бабулей, отомкнет именно эту старую дверь. Так и получилось. За дверью оказалась очень светлая полукруглая комната. Свет настойчиво пробивался сквозь пыльные стекла окон. Вид открывался восхитительный. Маруся долго разглядывала соседние участки, дома, лес на горизонте, небольшое озеро за лугом и излучину речки, в которой она когда-то в туманном младенчестве научилась плавать.

– Неужели это все теперь мое? – изумилась она. – Неужели бабушка подарила мне эту комнату навсегда, а не только на это несчастное лето?

Она скатилась по лестнице вниз, не сдерживая восторга и умиления:

– Бабуль! Бабуль! Это ты мне? Насовсем? Комнату?!

– Конечно, тебе, и конечно, насовсем! – улыбнулась ей навстречу бабушка. – Мой этаж теперь первый. Да я давно уж туда не поднималась. Еще тем летом решила, что подарю тебе этот ключ. Правда, думала, что на выпускной. Но почему бы и не сейчас, а? Там пыльно, наверное? Убираться долго придется, окна мыть.

– Я все сделаю, бабуль! Там так классно! Все вокруг видно! – не унималась Маруся.

– Да, все вокруг видно. Твой прадедушка говорил: всех своих женихов я за километр смогу отслеживать. Особенно с башенки.

– С башенки? – не поняла внучка.

– Ну вот, – засмеялась бабуля. – Ты со своим щенячьим восторгом ничего толком и не разглядела. Иди, разбирайся хорошенько, что за чудо тебе досталось.

Но прежде чем бежать разглядывать доставшуюся волшебную комнату, Маня спросила:

– А что, ба, папа там не был?

– Нет, – покачала головой бабуля, – это же девичья светелка. Так и было задумано. Я мечтала: если дочка у меня родится, ей потом башенка и достанется. А родился сынок. У мальчишек свои забавы. Вот видишь – все дожидалось именно тебя.

– Вот мне везука! – завопила Маруся, убегая исследовать свое сокровище.

Наверху оказалось в тысячу раз интереснее, чем она поначалу решила. Книжные полки, большой стол, на котором покоились кипы нот, тетрадей, какие-то коробочки, безделушки… И во всем этом можно было рыться, разглядывать, фантазировать! Маленькое пианино у дальней стены. В городской квартире у бабушки стоял рояль. Но в последнее время никто на нем не играл. Надо же! Здесь бабуля занималась, когда была маленькой девочкой. Мечтала, росла. Росла, росла и вот стала бабушкой. В такой счастливой комнате проходило ее детство! Лучше бы так тут и оставаться всю жизнь. Смотреть вдаль, играть чудесную музыку, читать, покачиваясь в кресле-качалке, дремать на узенькой тахте под пледом. Разве что-то еще нужно человеку?

– Другие люди нужны, – ответила сама себе Маруся.

И вдруг пожалела, что нельзя обойтись без других людей.

Она открыла первую попавшуюся нотную тетрадь. Вальсы Штрауса. Ох, когда изданы! В незапамятные времена. На титульном листе прочитала четко выписанное посвящение:

«Дорогой любимой доченьке в день пятнадцатилетия!

Желаю тебе больше времени проводить за инструментом и наслаждаться поистине прекрасными сторонами жизни. Отворачивайся от неправды и безобразия.

К свету!

Мама».

Это прабабушкин подарок бабушке. Как хорошо, что они у нее такие! Маруся погладила слова поздравления ладонью, вбирая их в себя. Когда-нибудь и у нее будет дочка. И ей она передаст этот старинный заветный ключ. И что-то добавится в этой комнате от нее самой…

Девочка снова взглянула на пианино и тут только заметила, что стоит оно не вплотную к стене, а, будто ширма, отгораживает что-то в углу комнаты. Так и было! За пианино обнаружилась узкая винтовая лестничка. Маня немедленно вскарабкалась по ней и оказалась перед небольшой, задвинутой на широкую щеколду дверцей. Она решительно распахнула дверь настежь, и вот тут-то до нее дошла вся бесценность бабулиного дара. Она оказалась на той самой башенке с плоской верхушкой, попасть на которую было всегда самым заветным ее желанием. Только взрослые постоянно говорили, что туда никак не попадешь, что это просто крыша такая – и все.

А вот и не все!!! Вот она, главная тайна! Вот он, панорамный обзор! В сравнении с этими далями вид из окон бабулиной комнаты явно проигрывал. Настоящая сторожевая башня! Кованые чугунные перила надежно защищали от случайного падения с высоты. Рядом с маленькой будочкой (именно в ней и находилась дверь, ведущая на башенную площадку) имелась – ого! – душевая кабинка. Старая-старая, ржавый шланг, ржавый кран. Зачем она здесь? И тут же Маруся догадалась: это же солярий! Бабулин папа сделал для своей дочки персональный солярий, чтобы можно было загорать без помех и любоваться прекрасными далями, верхушками деревьев, птичками в полете.

Она с трудом повернула кран. В трубе заурчало, засвистело, и – вода пошла. Холодная, конечно! Но в жару – это же условия класса люкс!

– Бабуля! Я все нашла! У тебя там солярий, да? Ты там загорала? – вопила Маруся, сбегая по лестнице.

– Это у тебя там солярий, Манюня. И загорать можешь голышом. Никто не увидит. Я всегда так делала.

Маруся бросилась в объятия самой лучшей и самой любимой на свете бабули. Оказалось, даже скучное лето способно на сказочные неожиданности!

Каждое утро после пробежки за молоком Маруся забиралась на свою башенку и загорала. Солнце палило нещадно: ей повезло. Уже через две недели дачной жизни она выглядела как после отдыха на южных морях. Бабушка готовила обед: неизменные овощные супы, салаты (всё с грядки). Маруся, напитанная солнцем, спускалась со своей высоты и даже эту легкую еду глотала с трудом.

– Воздухом сыта? – кивала бабуля. – Значит, не ешь, не заставляй себя. Человек свою меру знает, если его не заставлять.

Благодарная Маруся мыла посуду, полола грядки, даже научилась косить траву самой настоящей косой.

А долгими светлыми вечерами они устраивались в беседке, увитой плющом, высаженным когда-то прадедом, и резались в карты на интерес. «Интерес» каждый раз объявлялся новый, но побеждала почти всегда бабуля – как менее азартный и увлекающийся игрок, она умела просчитывать ходы. Маруся отрабатывала проигрыши мытьем окон, покраской забора: у нее же ничего не было, чтобы поставить на кон в игре. Правда, однажды внучка сумела выиграть у бабушки дивной красоты брошь, которая в следующий же вечер вернулась к законной владелице. Отыграла ее бабуля легко и просто.

– Ты учись свое удерживать, – советовала старшая младшей. – Выиграла – все. Спрячь выигрыш. Передохни. И уж его-то никогда потом в игре не используй. А будешь выигрышем швыряться – это для судьбы что значит? Что ты не оценила! Он и уйдет. Обязательно. Выиграла – цени. Делай другую ставку. Или не играй какое-то время. Поняла?