– Хочешь со мной?

– У меня есть выбор? – спросила она, приподняв голову с его плеча.

– У тебя всегда есть выбор. У нас у всех, – ответил Чейз спокойно. Подняв руку, он начал перебирать мокрые пряди ее волос. – Но я спрашиваю тебя. Это деловой ужин, но ты можешь не ходить, если не хочешь. Перебьюсь как-нибудь, – добавил он со смешком.

Она ощутила, как вибрирует от смеха его тело. – Но мне бы хотелось пойти с тобой, если ты сама хочешь.

Она старалась, чтобы эмоции не сжимали горло и не сбивали дыхания, но не могла удержать завертевшийся хоровод мыслей.

Не здесь ли поворотный момент их отношений? Не предлагает ли он ей стать его женщиной?

Не хочется обманываться, видеть слишком много в единственном замечании, легкой перемене отношения. Но, может быть...

– Я бы с удовольствием пошла, – тихо ответила она, довольная собственным твердым и уверенным голосом.

– Хорошо. Тогда я заеду за тобой в восемь.

И без предупреждения перекатился, поймав ее у самого края лежака и подминая под себя. Она вскрикнула от неожиданности.

– Надень что-нибудь облегающее и сексуальное, что подчеркнет твои великолепные грудь и попку.

Он прижал ее сильнее, и у нее вырвался полувсхип-полусмешок.

– Ты считаешь, у меня красивая попа? – спросила она, восстановив дыхание.

– Великолепная. Умопомрачительная. Греческие статуи рыдают от зависти.

Усмехнувшись, Елена откинула назад голову, позволяя ему уткнуться лицом ей в шею. Его небритая щека карябала нежную кожу. Потом, наверное, останется след, который придется объяснять домашним и на работе, но ей все равно. Ее спина изогнулась, тело подалось к нему.

Его руки скользили вверх-вниз, губы передвинулись к уху.

– И пусть платье обязательно будет с открытой спиной. Все другие женщины захотят выцарапать тебе глаза, – пробормотал он. – А мужчины будут тебя желать.

– Включая тебя? – спросила Елена. Она обняла его за шею, обвилась ногами вокруг его талии, лизнула языком подбородок.

– Особенно я. Я буду желать тебя еще до того, как ты сядешь ко мне в машину.

И подтвердил сказанное, скользнув в нее одним долгим толчком. Перед ее глазами поплыли красные пятна.

Остаток дня все ее мысли и устремления касались только греховных, восхитительных вещей, которые проделывал с ней Чейз.

Как положено послушной любовнице, Елена надела нечто обтягивающее, сексуальное, открывающее спину. Платье, которое, как она надеялась, должным образом выполняло поставленную задачу: подчеркнуть ее грудь и попку. Впрочем, судить Чейзу.

Ей не терпелось посмотреть на его реакцию. Он должен быть с минуты на минуту, и все, что ей осталось, – надеть ожерелье и серьги.

Красное платье до пола имело разрез до середины бедра. Материал был пронизан серебряными нитями, переливающимися при каждом шаге. Глубокий вырез впереди, бретели, завязывавшиеся сзади на шее узлом, отчего спина и плечи оставались совершенно голыми.

Согласно Аландре, она выглядела достаточно горячей, чтобы облупилась краска с "Мустанга-57". Знать бы, что это значит. Тем не менее Елена рассмеялась и приняла сказанное за комплимент, что наверняка входило в намерения сестры.

Подхватив свой крохотный ридикюль, она покинула спальню и спустилась вниз. Ее нога была на последней ступеньке, когда прозвенел звонок. Громко цокая каблуками, Елена пересекла фойе и открыла дверь.

Солнце уже садилось, но и имеющегося света хватило, чтобы разглядеть каждую деталь мощной, мускулистой фигуры Чейза. Фигуры, невозможно привлекательной в смокинге.

Его черные волосы были зачесаны назад, отчего он выглядел еще сексуальнее.

Она облизнула губы, запоздало вспомнив о тщательно наложенной помаде.

– Вот это да! – пробормотал он. – Выглядишь изумительно.

– Спасибо. Одобряешь платье? Облегающее, сексуальное и так далее. – Повернувшись вокруг себя, она показала спину.

– Красиво. Очень красиво, – протянул он. И провел костяшками пальцев вдоль позвоночника. Ее пронизала дрожь, от его прикосновения и от низкого, вкрадчивого голоса сразу. Если не соблюдать осторожность, кончится тем, что они пропустят вечеринку, катаясь по полу в доме ее отца.

Очень медленно она обернулась к нему лицом, приложила руку к животу, унимая бабочек, порхающих внутри, и спросила:

– Пойдем?

Со страдальческим вздохом он оторвался от поглаживания ее спины.

– Раз надо...

Улыбнувшись, она последовала за ним, закрыв за собой дверь. Им понадобилось около часа, чтобы добраться до гостиницы, где должен был состояться вечер. Рука об руку они прошли в роскошный вестибюль, поднялись на лифте на четвертый этаж и вошли в красиво убранный, полный людей зал.

На пороге Елена подняла глаза и встретилась с ним взглядом.

– Ой, совсем забыла... – протянула она так невинно, как только умела, и, приподнявшись на цыпочки, прошептала ему прямо в ухо: – Трусики-то я не надела.

Трусики-то я не надела.

Трусики-то я не надела.

Трусики-то я не надела.

Зал полон людей, большинство – знакомые, со многими его связывают деловые отношения. Добрая сотня голосов смешалась в общем гуле.

И все равно он слышал слова, сказанные Еленой ему на ухо при входе в зал. От ее эротического признания он просто застыл. Прирос к месту, готовый загореться, как спичка. Не мог и шагу ступить, пусть даже понадобилось бы спасать свою жизнь.

И не очень-то хотелось погружаться в суету вечера, поддерживать непринужденную беседу. Куда предпочтительнее быстренько подписать чек на какую-то там благотворительную цель, коей посвящена нынешняя вечеринка, и утащить Елену в ближайшую постель. В ее, в его доме, в гостиничном номере... какая разница.

И хотя она увлекла его за собой, добиваясь автоматического выполнения всего, что от него ожидалось, он не слышал ничего, кроме ее голоса, звучащего в мозгу.

Трусики-то я не надела.

Его взгляд скользнул – не впервые за сегодня – к ее ягодицам, проступающим под обтягивающей тканью, переливающейся при ходьбе.

Если б она не сказала, что под платьем у нее ничего нет, догадался бы он сам?

Возможно. Видит бог, он и без того при каждой удобной минуте пялится на ее задницу.

А может, и нет. Он не специалист по женскому белью. Но теперь, когда он знает... когда он знает, у него нет сил сконцентрироваться на чем-то другом.

К ним подходили люди, Елена продолжала таскать его с места на место поболтать то с одним, то с другим, а он лишь машинально произносил шаблонные вежливые фразы. Мозги его сейчас сосредоточились совершенно на ином.

– Не пора ли уезжать? – прошептал он ей в ухо при первой же возможности, незаметно прижимаясь к ней ближе, давая понять причину такой спешки.

С широкой улыбкой, предназначенной для сторонних наблюдателей, она мотнула головой:

– Мы же только пришли, уехать сразу было бы невероятно неприлично.

Он взял у нее предложенную тарелку с набранной из буфета едой, она повернулась взять чего-нибудь и для себя.

Наклонившись поближе, так, что его дыхание согревало ей затылок, он предложил:

– Тогда давай найдем темный уголок, где можно было бы уединиться.

Она рассмеялась, от переливов ее смеха по его телу разбежались теплые волны. Он так крепко сжал тарелку, что удивительно, как та не треснула.

– Не собираюсь поощрять твои дурные наклонности.

Осуждающий тон и лукаво сверкающие глаза.

– Тогда не следовало сообщать мне об отсутствии нижнего белья, – прорычал он.

Она вскинула на него невинные глаза.

– Но его действительно нет.

Чейз едва не заскрежетал зубами.

– Именно это я имею в виду, – прошипел он.

Наполнив свою тарелку, Елена направилась к столу, за которым уже сидели три пары. Чейзу ничего не оставалось, как последовать за ней. Все с той же сияющей улыбкой на лице Елена подалась к нему поближе и прошептала: