– Значит, броня спасает? Это хорошо, это радует… Значит, в кои-то веки можно воевать из-под брони…
– Но лучше не рисковать – мало ли что у этих козлов есть в арсенале? Может, даже какое-нибудь особо сильное противотанковое колдунство… И да, у нас в БТР БК – не резиновый, а когда снаряды закончатся, мы сможем в основном изображать только грозный бронесарай и подавлять психологически.
– А пулемет?
– Там патроны еще быстрее кончаются – скорострельность, что ты хочешь…
– Но всегда можно будет сделать, как на первых бэтээрах – «шестидесятках». Посадить десант и пусть палят через амбразуры.
– Хорошо бы до такого не дошло… – вздохнул Вяземский. – Очень надеюсь, что уже к завтрашнему дню разберемся с этой хренотенью…
В воздухе мелькнули сполохи огня, и несколько бутылок с зажигательной смесью разбились о стену щитов, перегораживающих улицу.
Но, на удивление, расплескавшийся было по щитам огонь неестественно быстро потух, не причинив легионерам существенного вреда.
Скопище солдат противника, кажущееся в вечерней темноте одним гигантским многоногим чудищем, медленно пятилось вверх по улице, стойко переживая обстрел и изредка огрызаясь в ответ стрелами.
Сергей высунулся из-за стоящей посреди улицы машины и сделал несколько одиночных выстрелов, целясь в мелькнувшего позади первого ряда щитов легионера с поперечным гребнем на шлеме. Судя по всему, это был какой-то командир, а командиров всегда нужно выбивать как можно скорее…
Рядом с разведчиком на асфальт приземлился Эриксон, переводя дыхание после перебежки. Выражение лица у ополченца было довольно мрачное.
– Чего такое? – поинтересовался Вяземский, тоже присаживаясь за машиной и меняя магазин.
– Да так… Ассоциации просто хреновые.
– Коктейли Молотова и строй щитов?..
– Ага.
Четырехлетней давности репортажи с Майдана Сергей тоже помнил хорошо, а ситуация сейчас действительно чем-то напоминала те события. Тоже с одной стороны строй щитоносцев, а с другой – метающая в них коктейли Молотова и дробленую брусчатку молодежь…
Вот только на этот раз без всяких оговорок были правы атакующие, а не стоящие под градом камней и бутылок с зажигательной смесью. Это ж не они приперлись в чей-то мир или чье-то время и, даже толком не разобравшись, начали войну.
Римляне, мать их… С магами. Но без мозгов. Раз решили сунуться с мечами и копьями против автоматов и танков – точно без мозгов.
…В наступление ходить Вяземский сегодня больше не планировал, но делать это все-таки пришлось. А все из-за того, что обороняющие город силы оказались слишком уж разрозненны и разношерстны.
Нет, ударившие с запада полицейские сделали все как надо – выгребли из арсеналов оружие и боеприпасы, экипировались и начали наступать во фланг. А вот удар с востока ни с кем не был согласован и едва не вылился в катастрофу, когда студенческие отряды схлестнулись с легионерами.
Хотя, признаться, действовали студиозусы в лучших традициях уличных беспорядков. Возвели баррикады (больше похожие на кучи мусора), запалили покрышки и начали разливать в пустые пивные бутылки слитый из машин бензин и ломать брусчатку.
Однако двинувшиеся по трем улицам студенческие толпы натолкнулись на ожесточенное сопротивление и почти сразу же отступили. Так что пришлось срочно отправлять небольшие отряды на усиление этого задиристого, но не слишком умелого в военном плане стада.
Вяземский с Эриксоном остались на Ленина, а БТР Сергей отправил дальше на Гоголя, где обстановка складывалась куда хуже. Конечно, два автомата в качестве подкрепления – это даже не смешно, но против средневековых противников этого худо-бедно хватало…
– Будешь? – Ополченец достал из кармана штанов мятую пачку сигарет.
– Вообще-то я броса… Как же я всегда не вовремя-то бросаю. Давай.
– На, держи… Эй!! – рявкнул Эриксон в сторону продолжающих ползучее наступление студентов. – Куда поперлись?! А ну стоять!..
– Дык, они ж уходят… – произнес один из них, одетый в спортивный костюм, бейсболку и замотавший лицо платком.
– Они и так уже достаточно отошли. Продвинемся еще дальше, и по нам могут ударить их дружки с соседней улицы.
Нельзя сказать, что Сергей и Эриксон командовали этой толпой молодежи. Скорее студенты их просто слушались, как более опытных в военном деле людей. Но никаких попыток навести нормальную дисциплину они не делали – все равно это было практически бесполезно. Тем более эта толпа при попытке организации явно станет лишь жутко аморфным подразделением, а пока они толпа – они сильны.
Эриксон достал небольшую бутылку минералки, они с Сергеем сделали по нескольку глотков и продолжили перекур.
Молодежь вокруг них деловито готовилась к следующей атаке. Парни тащили в качестве щитов оторванные двери и реквизированное с ближайшей стройки металлическое заграждение. Долбили брусчатку и кололи ее, готовя метательные снаряды. А девчонки деловито разливали слитый из стоящих вокруг машин бензин в бутылки из-под пива, затыкая их тряпками.
Сергей никогда не думал, что среднестатистический житель Владимирска столь подкован в городской войне… Даже нет, не столько подкован в методах ведения уличного боя, сколько действительно готов применять эти знания на практике. Да, это все была молодежь – еще глупая и горячая… Вот только эту же самую молодежь сейчас называли совершенно бездуховным и изнеженным поколением, не способным ни на что.
Правда, в молодость Сергея их поколение называли точно так же. Хотя, если его поколение можно было назвать поколением пепси, то этих ребят уже поколением айфонов.
Но чтобы вот так вот кидаться в драку, мало быть просто глупым отморозком, и уж тем более нельзя думать лишь об айфонах, айпадах и прочей ай-фигне. Для этого надо иметь за душой хоть что-то…
Хотя бы злость, к примеру.
Наверное, это просто копилось очень долго – под влиянием телевидения и Интернета, откуда все крайние годы одним сплошным потоком шли новости о полыхающих революциях и войнах в соседних странах. Или о той грязи, что шла с вроде бы просвещенного Запада, которая изменила былое преклонение перед Европой и Америкой на холодное и гадливое презрение.
Народ не стал злобнее, но стал злее. Смутное ощущение, что война может быть совсем рядом, копилось долгие годы, и теперь дело за малым – враг лишь должен себя обозначить.
Жаль погибших сегодня. Но почти так же жаль и этих клоунов с щитами и копьями – врагов в России нынче бьют до тех пор, пока они не становятся друзьями…
Отдышались, перевели дух. Где-то неподалеку раздался грохот автоматической пушки бэтээра.
– Пошли! – скомандовал Сергей, поднимаясь с асфальта. – Щиты держать! Не высовываться, если не хотите поймать стрелу в глаз! Сближаемся до пятидесяти метров, мы автоматами вскрываем строй, а вы метаете бутылки и камни!
– Бутылки бросать под ноги! – добавил Эриксон. – Щиты у них заколдованные! Вперед! Наваляем уродам!
Толпа поддержала их нестройным, но радостным гулом.
Для молодежи это было просто такое вот классное развлечение, а Вяземского и Неверова они воспринимали в качестве своеобразных заводил и массовиков-затейников.
Продвинулись вперед, делая на один шаг пятящихся легионеров сразу два, а то и три. Сблизились.
Противник дал поверх щитов залп стрелами, которые с лязгом и треском продырявили корпуса и стекла стоящих вокруг машин. Позади кто-то вскрикнул, поймав случайную стрелу – то ли раненый, то ли убитый.
– Давай!.. – крикнул Сергей, припадая на одно колено и беря на прицел строй щитов.
Они с Эриксоном открыли частый одиночный огонь, моментально пробив брешь в алой стене скутумов. Полдесятка легионеров рухнуло – автоматные пули шутя пробивали деревянные щиты и железные доспехи. На место выбывших вставали новые солдаты, но недостаточно быстро. И в следующий момент по отступающим хлестнул град из камней, а под их ногами расплескался жидкий огонь.
Легионеры пережили уже три таких пробоя, но в этот раз не выдержали. Единый строй рухнул, распавшись на несколько спешно отступающих групп.
