Согласно мнению самого Деборина, «всякая данная истина представляет собой не абсолютную, а относительную истину… самою же абсолютною истиною мы никогда не обладаем. Мы к ней в нашем познании и в нашей деятельности лишь приближаемся»[172]. Мы только приближаемся к абсолютной истине и никогда не схватываем её. Это положение Деборина прямо противоречит взгляду Ленина, который мы рассмотрели выше.
Но если меньшевиствующие идеалисты не делают сами выводов из своей философии, то, наоборот, Сарабьянов заговорил полным голосом. «Разве может материалист утверждать, — писал он, — что имеются представления, не соответствующие объективному положению вещей? Конечно не может. Сознание определяется всегда бытием. Исключений вы не найдёте. Представление бога соответствует объективным процессам»[173]. Из того факта, что религиозные представления коренятся в общественных условиях классового общества, Сарабьянов делает неверный вывод о истинности таковых. Явное смешение двух разных вещей: объективной истины и классового интереса эксплоататоров, который хотя и существует объективно, но не содержит объективной истины. Так теория релятивистского понимания истины оправдывает всякие иллюзии и заблуждения, широко открывает двери самой черносотенной поповщине и мистике.
Итак ни метафизический материализм, ни идеалистический релятивизм не могут правильно решить вопроса о взаимоотношении между абсолютной и относительной истиной. Только материалистическая диалектика, давая самое глубокое решение вопроса об отношении мышления к бытию и самое всестороннее обоснование объективного характера научного познания, даёт и правильное понимание взаимоотношения между абсолютной и относительной истинами.
3.5. Общественная практика как критерий познания. Партийность философии
Связь практики и процесса познания отнюдь не исчерпывается тем, что практикой проверяется истинность познания. Эта связь глубока и многостороння. Познание, теории возникают из практики. Общественный человек не только воспринимает объективный мир, не только подвергается его воздействию, но и сам выступает по отношению к внешнему миру как к предмету своей деятельности, изменяет и преобразует его. В практической деятельности накопляются и образуются наши ощущения, в этой же деятельности должны доказать свою истинность возникшие из них идеи и теории, здесь же заложены те силы, которые их исправляют и совершенствуют. Познание растёт из практики, совершается в единстве с нею и служит практике, организуя и совершенствуя её. В практической деятельности осуществляется единство объекта и субъекта, природы и человека: воздействуя на природу и преобразуя её, человек изменяет свою собственную природу.
Почему же именно практика выдаёт свидетельство в действительности нашего познания и почему вне практики нет критерия истинности этого познания? Дело в том, что сознание людей есть лишь одна из сторон общественной жизни, не имеющая вне её никакого значения. Деятельность сознания людей прекратилась бы тотчас же, как только прекратилось бы производство материальных средств, необходимых для существования людей. В основе всех сторон общественной жизни находится материальное производство, по выражению Маркса, чувственно-практическая, предметная деятельность людей.
Познание людей следовательно будет иметь силу лишь тогда, когда в процессе общественной практики, в первую очередь в процессе материального производства, они достигают результата, предполагавшегося в мышлении. Если бы познание человека не отображало процессов во внешнем мире в том виде, как они существуют, то в своей практической деятельности люди не могли бы достигать и предполагавшихся в сознании результатов этой деятельности. И практическая деятельность, вне которой невозможно даже существование человеческого общества, заставит изменить представление людей об окружающем мире в том случае, если оно ложно. Поэтому-то в практике общественного человека, в его предметной деятельности и заключается показатель истинности наших представлений о внешнем мире. В процессе развития общественного, материального производства возникают и развиваются правильно отображающие объективный мир представления, понятия и т. д. Общество практически воздействует на природу, изменяет преднаходимые в ней её формы и этим изменяет самого себя и своё представление о внешнем мире. В итоге предметной деятельности людей создаются материальные предметы, которые являются неотъемлемыми частями материальной действительности. По утверждению Ленина, «практика выше (теоретического) познания, ибо она имеет не только достоинство всеобщности, но и непосредственной действительности»[174]. Теоретическое познание людей о внешнем мире и процессах, происходящих в нём, раскрывает закономерность и тенденции исторического развития; но лишь общественная практика даёт теории окончательное подтверждение, охватывает предмет в его исторической конкретности.
«Теоретическое познание — говорит Ленин, — должно дать объект в его необходимости, в его всесторонних отношениях, в его противоречивом движении в- и для-себя. Но человеческое понятие эту объективную истину познания „окончательно“ ухватывает, уловляет, овладевает ею лишь когда понятие становится „для себя бытием“ в смысле практики. Т. е. практика человека и человечества есть проверка, критерий объективности познания»[175]. Не надо забывать того, что предметная материальная производственная деятельность людей есть основной, определяющий собою все другие, вид практической деятельности. Но этим видом деятельности общественная практика ещё не исчерпывается, она гораздо многостороннее. Общественный человек участвует в классовой борьбе, живёт политической жизнью, научно творит, — словом, участвует во всех областях практической жизни общества. Поэтому критерием истинности нашего познания является вся совокупность общественной практики. «Вся человеческая практика должна войти в полное „определение“ предмета и как критерий истины и как практический определитель связи предмета с тем, что нужно человеку»[176].
Ленин в своих работах неоднократно отмечает необходимость видеть это диалектическое соотношение между теорией и практикой. Так например в заметках на книгу Бухарина «Экономика переходного периода» по поводу утверждения Бухарина: «раз реально дан распад капиталистических производственных отношений и раз доказана теоретически невозможность их восстановления», — Ленин замечает: «невозможность доказуема лишь практически. Автор не ставит диалектически отношения теории к практике»[177].
Но и познание людей, являясь одной из сторон, одним из моментов общественной жизни, если оно правильное, имеет важнейшее значение для практической деятельности людей. Правильное познание освещает путь практической деятельности людей. «Теория, если она является действительно теорией, даёт практикам силу ориентировки, ясность перспективы, уверенность в работе, веру в победу нашего дела»[178]. Но для того, чтобы теоретическое познание было правильным, оно должно опираться на практику, должно неразрывно связываться с нею.
Сама практика общественного человека не остаётся неизменной и каждый шаг её развития требует всё нового и нового своего осмысливания, осознания. Вот почему та наука, которая в настоящее время не отвечает запросам практики социалистического строительства, перестаёт играть положительную для него роль и превращается в теоретическое оружие враждебных пролетариату классовых сил.
Материальную действительность познаёт не изолированный от общества индивидуум, а связанный с ним и зависимый от него общественный человек. Природа человека имеет общественный характер. Жизнь каждого отдельного человека всецело обусловлена жизнью общества, противоречиями протекающей в нём классовой борьбы; она связана с жизнью того или иного общественного класса. Отдельный человек есть существо общественное, поэтому любое проявление его жизни, начиная от практической деятельности и кончая теоретической, познанием окружающего мира, — есть особое проявление и выражение в конечном счёте общественной жизни. «Даже и тогда, когда я занимаюсь научной и т. д. Деятельностью, — деятельностью‚ которую я могу выполнить сам, без непосредственного общения с другими, — я всё же действую общественным образом, ибо действую как человек. Мне не только дан, в качестве общественного продукта, материал для моей деятельности, а точно так же и язык, при помощи которого происходит деятельность мыслителя, — но и моё собственное бытие есть общественная деятельность; поэтому-то, что я делаю из себя, я делаю из себя для общества, сознавая себя как общественное существо»[179].
