Неужели, несмотря на взаимную ненависть, Кот с Чёрным признают силу друг друга, как стоящие противники? Ардж смотрел на Туррона и вспоминал Великого и собственное противостояние с ним. А смог бы Нароунд так же отпустить его, понимая, что не время и не место для старых обид? Нет, уже не смог, пришёл к странному выводу Ардж. И в этом была незрелость Великого и отчасти его слепая глупость. Поступи он иначе не только на Совете, но и раньше, гораздо раньше, скольких ошибок смог бы избежать. Но Великий на то и велик, что не видит вокруг ничего, кроме собственного величия…

И совершенно иным был Чёрный Зверь. Злой, жестокий, порой даже с собственной семьёй, но наученный и многоопытный. И отчего-то страшно было думать, скольких же ошибок стоил его опыт…

Туррон умел выбирать противников и знал, чего ждать от каждого. И отступил он отнюдь не из-за слабости, или страха. Почуял, что Котов ему сейчас не соперник? Очень вероятно, самины предпочитают сражаться с сильным противником. А Кота сейчас при всём желании таковым не назовёшь. Правда, было во всей этой ситуации что-то ещё, двойное дно, скрытое от посторонних глаз, но видимое, как минимум, одному из противников. Ардж не мог понять, откуда у него появилось это ощущение. Возможно из-за странного поведения Туррона, возможно из-за чего-то ещё, но стойкое подозрение, что здесь всё не так просто, как кажется, стремительно перерастало в уверенность.

Ссориться с Турроном Арджу не хотелось, хотя бы потому, что, в отличие от Котова, уважения к Старейшине он отнюдь не утратил, несмотря на его временное отступление, и видел всю опасность, которую представлял такой противник. Что бы Котов о себе не думал, ему не повезло обзавестись подобным врагом. Кроме того, Арджа не оставляло воспоминание о разговоре с Лесовиком и забота о будущем Шэни. Если от Старейшины действительно зависит её благополучие, то будет лучше с ним не портить отношений. Все эти мысли пронеслись в его голове за считанные мгновения. Ардж спокойно выдержал тяжёлый взгляд чёрных глаз с горевшими в глубине алыми огоньками, учтиво склонил голову перед Старшим и только после этого ответил:

— Я не мог вам соврать, Старейшина. Хотя бы потому, что я ещё ничего не успел сказать. Вы увидели и сами сделали выводы, и, сказать по чести, я бы сделал точно такие же… Я покажу свою память вашим покорителям, и вы всё узнаете.

— Покорителя нельзя обмануть, — ехидно заметил старик, прищурив злые глаза. — Они увидят образы, какие видел ты. Молись, чтобы они увидели твоё оправдание…

Старейшина пытался определить в воине какую-то ложь, или страх, что его раскроют, но Ардж был спокоен и невозмутим, на слова Чёрного в бирюзовых глазах промелькнула лишь слабая усмешка.

— Значит, мне не придётся им ничего пояснять, — пожал он плечами, устало улыбнувшись.

Старейшина, задумчиво пощёлкивая, рассматривал его несколько мгновений, затем отвернулся и пошёл к выходу. Часть его отрядов уже покинула храм, но самые преданные остались, дожидаясь своего командира.

Двери храма в этот момент приоткрылись, и в проём легкой походкой танцора скользнул самый необычный самин, какого когда-либо мог видеть Ардж. Не слишком высокий, поджарый и крепкий, он был облачён в серое одеяние, слабо напоминавшее доспех и блестевшее в скупом свете серебристыми вставками металла. Ярко-жёлтые, янтарные глаза с вертикальными чёрными зрачками светились в темноте помещения внутренним живым огнём, как у зверя. И эти глаза Ардж уже видел, в другом времени, у совершенно иного существа, в чужом воспоминании… И это воспоминание окончательно уверило воина в том, кем может быть этот самин. Вождь драконов мог выбрать носителем только вождя.

Заметив прущего прямиком на него Туррона, самин остановился, с улыбкой наблюдая за Старейшиной.

— Ты не слишком-то торопился на встречу со своим заморышем, — прорычал по пути Туррон, даже не взглянув на него.

Вождь удивлённо прищёлкнул и отыскал взглядом своего ученика, из-за которого было столько переживаний в Городе, а он всё-таки справился и вернулся. Почти самостоятельно. Это заметно радовало Ларгу, настолько, что даже ворчливый Старейшина заметил. Оценил вождь и влепившийся точно в центре храма Ящер, который уже обступили инквизиторы и служители, пытающиеся оценить масштаб ущерба.

— Всё ворчишь, — по-доброму усмехнулся он, сверкнув на Туррона своими странными сияющими глазами. — Туррон, хоть раз в жизни порадуйся со всеми. Твой сын вернулся героем сам и привёз к нам послание от наших далёких родичей, — взгляд янтарных глаз переместился на застывшего Арджа, услышавшего их разговор, впрочем, вождь и не думал умерять голос, так что слышали его многие.

Его слова заставили Старейшину притормозить и изумлённо воззриться на Дарча. А тот едва не рухнул, заметив пристальный взгляд отца, втянул голову в плечи и попытался спрятаться за спинами товарищей и братьев, чем вызвал ещё более широкую ухмылку у вождя. В храме вновь стало тихо, а на Ларге сосредоточились частью удивлённые, частью радостные взгляды, и он продолжил, весело улыбаясь:

— Радуйтесь, братья, у нас сегодня большой праздник! Вернулись из далёкого пути наши братья и сестра. И вернулись не с пустыми руками! Дарч, не опускай взгляд, не тебе нужно стыдиться своих поступков. Дэйра, — обратился он к Верховному Инквизитору, — ты разве не увидел, что они привезли нам?

Удивление в глазах инквизитора сменилось озадаченностью, и он вновь уставился на несчастного Дарча, который чувствовал себя под столь пристальным вниманием всё больше не в своей тарелке. Одно дело, когда это происходит на своём родном корабле, среди тех, кого привык считать семьёй. И совсем иное, когда прежние родичи, и особенно отец, изгнавший когда-то из семьи и клана, смотрят и ждут каких-то объяснений.

— На этом корабле находится Источник, — с улыбкой пояснил подошедший к Дэйре вождь. — Так что Ящер Дарча сейчас не менее священен, чем весь наш храм.

Глаза верховного инквизитора полезли из орбит, а жвала нервно дрогнули, предприняв попытку отвалиться. Ларга расхохотался, наблюдая за метаниями растерявшегося друга.

— Позовите покорителей, — приказал он, оглянувшись на толпу у выхода. — Корабль всё же нужно убрать отсюда. А за Источник, — янтарные глаза взглянули на Дарча, пронизывая его живым теплом, — тебе причитается благодарность и моя, как вождя, и нашей Церкви, — с улыбкой покосился он на Дэйру.

— Да-да, — поспешно подтвердил инквизитор с сокрушением в голосе. — Я действительно не увидел его, каюсь. Дарч, — поднял он на капитана виноватый взгляд, — ты и правда потрясающее существо, с этим не поспоришь…

— Спасибо, — коротко поклонился им капитан, с заметным облегчением переведя дух, но на всякий случай уточнил: — а с моей командой точно ничего не сделают? А то её набирать тяжело…

— Заботливый, да? — скептически хмыкнул Антон, переглянувшись с улыбающимся до ушей Виктором, круглыми глазами рассматривающим обступившие их фигуры, половина из которых блестела металлическими масками.

Учёный первым сообразил, что мимо неприятностей их, как обычно, пронесло. А уже благодаря кому, не имеет большого значения. Ларга приблизился к Арджу, воин почтительно поклонился вождю, пока его ощупывали янтарные драконьи глаза.

— У тебя для нас кое-что есть, — улыбнулся Ларга, подняв на уровень груди раскрытую ладонь и с немым намёком смотря на воина, словно дожидаясь, когда тот отдаст ему что-то.

И Ардж понял, что именно нужно отдать. С печальным вздохом отстегнул от пояса аптечку, где находился детёныш дракона, и положил её на раскрытую ладонь. Теперь он мог точно сказать, что Вечные его ограбили, забрав абсолютно всё, что было ему дорого.

Цепкие длинные пальцы бережно обхватили контейнер, и Ларга спрятал его под плащ. Затем его взгляд переместился на ухмыляющегося Котова. Ухмыляться Александр сразу перестал, почувствовав, как изменилось настроение наставника.

— А ты сейчас идёшь со мной, — тихим ровным голосом проговорил Ларга, не спуская с ученика пристального взгляда, и тон его не предвещал человеку ничего хорошего.