Он запер входную дверь на замок и последовал за Ленорой в спальню. Густой длинный ворс ковра винного цвета заглушал шаги; над кроватью красовался балдахин с пурпурными бархатными занавесями.

Он сбросил одежду и улегся, закинув руки за голову и дымя сигаретой с марихуаной. Потолок у него над головой был темно-синим, с фосфоресцирующими желтовато-зелеными точками созвездий. И здесь этот зодиак! В последнее время все просто помешались на магии, астрологии и разнообразных гуру. На модных вечеринках в Вилледже каждый считал своим долгом осведомиться у собеседника, кто он по гороскопу, и разглагольствовать о карме. По мнению Фортунато, эру Водолея вполне можно было с тем же успехом переименовать в эру принятия желаемого за действительное. Никсон сидел в Белом Доме, молодые парни ни за что гибли в Юго-Восточной Азии, а он до сих пор на каждом углу слышал в свой адрес слово «ниггер».

Но некоторым из клиентов такое гнездышко придется очень по вкусу. Если только психопат с ножом не выведет его из дела.

Ленора, обнаженная, забралась к нему на постель.

– У тебя такая нежная кожа. – Она провела кончиками пальцев по его груди, и по ней тут же побежали мурашки. – Никогда раньше не видела такого цвета. – Он ничего не ответил, и она сказала: – Мне говорили, твоя мать была японкой.

– А отец – сутенером из Гарлема.

– Ты распсиховался из-за того, что случилось, да?

– Я любил этих девочек. Я люблю вас всех. Вы для меня важнее, чем деньги, семья или... да что угодно!

– И?

Он не думал, что сможет что-нибудь сказать, пока слова сами не полились из него.

– Я чувствую себя таким... таким чертовски беспомощным. Какой-то поганый извращенец убивает моих девочек, а я ничего не могу с этим поделать.

– Может быть, – сказала она. – А может быть, и нет. – Ее пальцы играли с волосами у него на лобке. – Секс – это энергия, Фортунато. Это самая могущественная вещь во вселенной. Не забывай об этом, никогда.

Она взяла его член в рот и принялась нежно обрабатывать языком, как будто это был леденец. Фаллос мгновенно затвердел, и мужчина почувствовал, как на лбу выступили капли пота. Он послюнил палец, затушил сигарету и швырнул ее на пол. Ноги скользили по шелковым простыням, ноздри наполнял аромат духов Леноры. Он вспомнил мертвую Эрику, и от этого ему захотелось тут же овладеть Ленорой.

– Нет, – отрезала она, отводя его руку от своей груди, – Ты забрал меня с улицы и учишь тому, что ты знаешь. Теперь моя очередь.

Девушка толкнула его на постель – он снова оказался лежащим навзничь с руками за головой – и провела черными лакированными ноготками по чувствительной коже на ребрах. Потом принялась ласкать, легонько касаясь его тела губами, сосками, кончиками волос, пока кожа у него не запылала так, что ей впору было светиться в темноте. Только тогда она наконец оседлала его и позволила ему войти в нее.

В голове у него что-то взорвалось. Фортунато заработал бедрами, а она склонилась над ним, опершись на руки, и ее длинные волосы каскадом хлынули ему на грудь. Потом она медленно подняла глаза и взглянула прямо ему в лицо.

– Я – Шакти. Я – богиня. Я – энергия.

Ленора улыбалась, произнося эти слова, и вместо того, чтобы прозвучать по-идиотски, они возбудили его еще больше. Ее голос пресекся, она часто и хрипло задышала, содрогнулась всем телом, потом запрокинула голову и упала ему на грудь. Фортунато попытался перевернуть ее и покончить с этим, но девушка оказалась сильнее, чем он мог вообразить, и ее ноготки вонзились ему в плечи, глубже и глубже, пока он не расслабился, и тогда она снова принялась ласкать его с той же сводящей с ума неторопливостью.

Она кончила еще дважды, прежде чем перед глазами у него встала багровая пелена, и мужчина понял, что больше не может сдерживаться. Но Ленора тоже почувствовала это, и не успел он сообразить, что происходит, как она высвободилась, протянула руку и с силой надавила пальцем у основания его члена. Фортунато не успел остановить ее, и оргазм сотряс его с такой силой, что он выгнулся дугой. Левой рукой девушка нажала на какую-то точку у него на груди, а правой накрыла головку, не дав сперме выстрелить, загоняя ее обратно внутрь.

«Она решила меня прикончить», – промелькнуло у него в голове, и мужчина ощутил, как жидкий огонь растекается по его чреслам, выжигает все на своем пути к спинному мозгу и воспламеняет его, как бикфордов шнур.

– Кундалини, – прошептала она, и ее блестящее от пота лицо стало сосредоточенным. – Почувствуй энергию.

Искра быстрее молнии пронеслась по позвоночнику и ослепительным взрывом расцвела у него в мозгу.

В конце концов он опять открыл глаза. Время снова пошло, запустив шестеренки проектора его жизни, и перед ним замелькали бессвязные обрывочные кадры. Ле-нора обнимала его обеими руками. Слезы текли у нее из глаз, капали ему на грудь.

– Я парил, – сказал он, когда наконец вспомнил, что у него есть голос. – Под потолком.

– Я думала, что ты умер, – выдохнула Ленора.

– Я видел нас обоих. Все казалось сотканным из света. Комната была белой, и думалось, что так будет продолжаться вечно. Повсюду были светящиеся линии и рябь. – Ощущения у него были такие, как будто он обнюхался кокаина или вставил пальцы в розетку. – Что ты со мной сделала?

– Тантрическая йога. Обычно... не знаю, как объяснить... она дает заряд энергии. Я еще никогда не слышала, чтобы на кого-нибудь это подействовало так сильно. – Девушка подняла к нему заплаканное лицо. – Ты действительно вышел наружу? Ну, из своего тела?

– Похоже на то.

От ее волос исходил свежий запах мятного шампуня. Фортунато обнял ее лицо ладонями и поцеловал. Ее губы были податливыми и влажными, а язычок принялся легонько касаться его зубов.

Он мгновенно подмял ее под себя, и Ленора помогла ему войти внутрь, где он ощутил, как ее лоно жаждет его.

– Фортунато, – ее губы были так близко, что касались его, когда шевелились, – если ты кончишь, то потеряешь все. Ты будешь таким слабым, что не сможешь даже пошевельнуться.

– Детка, мне плевать. Я никогда никого так не хотел.

Мужчина приподнялся на локтях, чтобы видеть ее, и яростно задвигал бедрами. Каждый нерв в его теле был натянут, как струна, и он ощущал необыкновенный приток энергии. Потом эта энергия медленно отхлынула, скапливаясь где-то в центре его тела, готовая с ревом хлынуть из него, выжать его досуха, оставить его слабым, беспомощным, опустошенным...

Отстранившись от нее, Фортунато откатился на край кровати и согнулся пополам, прижимая колени к груди.

– Боже! – закричал он. – Что, черт возьми, происходит?

Ленора хотела остаться с ним, но он все равно отправил ее на занятие в группе гейш и пообещал подождать ее здесь.

Без девушки квартира казалась пустой и огромной, и он вдруг с внезапной леденящей ясностью увидел, как Ленора идет по улице, одна, – а убийца Эрики все еще гуляет на свободе.

Нет, сказал он себе. Ничего не случится. Слишком мало времени прошло.

Фортунато отыскал у нее в шкафу цветастый восточный халат и накинул его, потом принялся бродить по квартире, пытаясь унять неслышный гул внутри себя. В конце концов он остановился перед книжным шкафом в гостиной.

«Кундалини» – так, кажется, она сказала? Он уже слышал прежде это название, и, когда увидел книгу, на корешке которой значилось «Пробуждающийся змей», в памяти у него что-то промелькнуло. Фортунато взял книгу с полки и начал читать.

Он читал о Великом Белом братстве Ультима Туле, расположенном где-то в тмутаракани. Об утраченной «Книге Дайцана» и вама марга, пути левой руки. О калиюге, последней, самой порочной из всех эпох, которая настала сейчас. «Делай то, чего желаешь, ибо таким способом ты ублажишь богиню». О Шакти. О семени, которое есть раса, сок, энергия. О содомии, воскрешающей мертвых. О преображениях, астральных телах, внушенных одержимостях, доводящих до самоубийства. О Парацельсе, Алистере Кроули[72], Роне Хаббарде[73].