Развел ты красиво, и я согласно кивнул. К тому времени, я уже привык, что левое бабло надо тратить быстро, четко, не задумываясь. Так гласила философия ночной жизни, в которую я неожиданно быстро втянулся. Легко нажил - легко сбросил. На каждый день сегодняшней задницы достаточно своих проблем. Завтра будут новые.
Ты сделал моему другу первоклассную стрижку. Такую, как в элитных салонах на первой линии Невского. Там мы бы заплатили за нее не мятую розово-фиолетовую пятихатку, а пожалуй, перешли бы на ее долларовые бледно-зеленые аналоги по содержанию нулей.
Пока на башке моего френда сохла краска, мы с тобой вдвоем отправились курить на улицу.
Ты присел на низкую металлическую ограду у клумбы с засыхающими петуньями. В такую глубинку поливальные машины не добирались.
- Ебал бы ты, парень, с этой геушной поляны. Не место тебе здесь. У тебя ж все есть. Мозги, образование, молодость. То что ты сейчас робишь ( тогда я как раз начал работать админом в одном из клубов - прим. автора), это как хуем сваи забивать. Нет здесь у нас хэппиэндов, - бросил ты, не глядя на меня. – К мужикам тянет? Так и трахайся на здоровье втихую. Многие так делают. Заводят семьи, хорошую работу с хорошим баблом и гуляют потом направо и налево.
Я разозлился на тебя. Сильно разозлился. Ты как будто одной репликой вычеркнул меня из мира абсолютной свободы, к которому, как мне казалось, я тогда стремился. Уже потом я понял, что мне нравится не сам мир, а его отблески. Злость, псих отца от радужного флайера, «случайно» выпавшего из кармана джинсов по утреннему возвращению из клуба. Забытая на столе брошюра с бредовыми советами местного сообщества : «Как принять свою гомосексуальность и донести ее до окружающих».
- Эй, я тебе серьезно добра хочу,- пульнул в меня окурком ты, отвлекая от игры скулами, и добавил совсем тихо,- Пока не поздно. Как в моем случае.
Мы вернулись в парикмахерскую молча.
Потом разлили еще по кружкам. Выпили. Ты рассказывал пошлые грузинские анекдоты, мы ржали. Я запустил свою руку в хаер френда и трепал его по твоей охуенной стрижке, думая только о том, как я сегодня вставлю ему, не тебе.
- Хорош тантрическим секасом заниматься,- буркнул ты пьяно. Когда стрижка закончилась, ты снова совсем захмелел, - Валите уже в койку, или еще за вином сгоняем? Может, наебетесь, и вечером в клуб?
Бойфренд поймал мой взгляд, покачал головой. Иногда глаза говорят намного больше, чем выпущенная в воздух красивость фраз.
- Мы по коням, и по койке,- сказал я и пожал тебе руку.
- Окай-хокай, но вы подумайте, - повторился ты.
На прощание ты поцеловал меня слюнявыми пьяными губами в губы. Мои были почти не лучше:
- Береги его. Он у тебя слатенькиййй, я бы его таким штуковинам научил. Натурала твоего, - пробормотал ты, целуя моего друга и обращаясь к нему.
В трамвае мы больше не поехали. Поймали тачку.
Френд устроил сцену истерики вкупе с ревностью и не хотел разговаривать. Потом его как будто прорвало. Он рассказал все о тебе. Всю твою историю, Димочка.
Жизнь Димочки уже много лет была похожа на замкнутую спираль, очередной виток которой неизменно заканчивался вот в таких дешевых окраинных парикмахерских. Димочка устраивался на работу в них, чтобы его кот не сдох от голода, можно было оплатить коммунальные расходы и настричь в прямом смысле этого слова себе на дешевое пойло. После очередного недельного запоя с невыходом на работу его выставляли и из богаделен. Он нажирался в хлам на последние копейки, попадал либо в ментуру, или больницу, либо пытался пилить вены, предварительно обзвонив всех эксов и друзей. Кто-нибудь, как диснеевские Чип и Дейл, обязательно спешил на помощь. Возился с ним, как с малым ребенком, лечил от алкоголизма, приводил в чувство и , напрягая старые связи, устраивал в вип-салон. Так как Мастером Димочка был от бога. Он быстро обрастал своей клиентурой, завязывал с пойлом. Бабки капали на счет, желающих познакомиться и поразвлечься с симпатичным талантливым мужиком было хоть отбавляй. Впереди маячили только клубы. Димочка быстро находил себе нового ебаря ( он так их называл) и благодарно платил за всю нищенствующую пока братию, отдельно - своему благодетелю. Любовник становился для друзей культом поклонения, публично возводился в церковный канон. Но Димочке в единственном экземпляре всего было мало. Вслед за официальным любовником на фоне заката нарисовывались еще и еще кандидаты для флирта, и не только его. Что-то, а верностью он никогда не страдал.
«Я хочу, чтобы меня все любили, я хочу, чтобы мной восхищались, и мне похуй, кто это будет»,- говорил он. Постепенно ревнивый любовник, доябывающийся с претензиями на свою единственность, признавался общественностью народным жупелом и извергом, доводящим бедного Диму до инфаркта. Затем следовал некрасивый публичный разрыв, и брошенный всеми Димочка вновь впадал в запой. Из элитных салонов он летел, как пробка из-под шампанского и постепенно скатывался к такому районному наследию совка.
…Мы натрахались и к 11 позвонили тебе, вспомнив о приглашении в клуб.
Трубу ты не взял.
- Компотом, наверное, ужрался, - зло бросил френд, приставая ко мне под аккомпанемент гудков.
В общем нам было не до тебя.
Как выяснилось месяц спустя, в тот вечер ты действительно ужрался. Ты ждал нас в небольшом сквере всего в двух шагах от шумного, говорливого Невского. Тебя спящего окружили гопники и попытались вытащить бумажник, сотовый, и т.д.
Ты проснулся не вовремя и попросил положить все на базу.
Тебя избили до полусмерти.
Но так в твоей жизни начался очередной, "новый" виток спирали.
Ч3.
В той твоей летней парикмахерской был еще один смешной, как мне казалось тогда, эпизод. Мы набулькались глинтвейном до такой степени, что забыли о времени. Френд мельком глянул на свои наручные часы, чтобы похвастаться тебе обновкой, опомнился и злобно зашипел:
- Сука, ты, блять, мне волосы спалишь.
- Не сука. Сууучка,- загоготал ты, старательно растягивая гласные в первом слоге и вытягивая губы, а затем вы пошли смывать краску.
Вот это «Сууучка» и ты - никак не вязалось.
Красивый, широкоплечий русский мужик с мощными запястьями и сорок вторым размером стопы. Закатанные до колена не первой свежести джинсы, волосатые ноги с черной каймой грязи под неухоженными ногтями.
