Я любила Ли, конечно же, я любила его. Наше будущее будет построено на крепком фундаменте, сделанном из любви и веры, которые жили во мне с самого детства. Меня охватило безбрежное счастье, такое, какого я не ощущала уже очень давно, и мне захотелось рассказать ему все. Я хотела объяснить ему наш страх за отца, болезнь матери, порожденную тревогой, то, что я сделала, чтобы спасти отца. Если бы я могла рассказать ему это, мои воспоминания утратили бы свою силу и я снова стала бы счастливой! Вот что для меня значил Ли!
Но я не могла признаться ему: я представила себе его ярость! Это был бы тот же холодный гнев, который привел его тогда в дом Бомонта Гранвиля. А сейчас, если бы он обо всем узнал, он бы убил Гранвиля! И я не осмелилась ничего сказать ему: это должно было остаться моей тайной.
— Тебе следовало бы рассказать мне это раньше! — сказал он.
— Ты меня понимаешь, Ли?
— Да, понимаю: это было романтическим приключением: Джоселин был в опасности, а мы все помогали ему. И результатом была… Карлотта! Это действительно все меняет, мы должны подумать, как поступить с ней!
— Но что здесь можно сделать?
— Я знаю, что ты чувствуешь к этому ребенку. Может, нам удастся забрать ее? Ей нужен отец!
— У нее есть Грегори, он боготворит ее.
— Ей нужна мать: Харриет никогда не отличалась материнскими чувствами.
— Все равно Карлотта нежно любит ее. Но если б я могла взять ее себе…
— Посмотрим, что можно сделать!
— О, Ли! — воскликнула я. — Я не была такой счастливой с тех пор, как… Он обнял меня и сказал:
— Все закончилось, Присцилла, и теперь ты всегда будешь такой. Ты и я… я всегда знал это!
Он торжественно поцеловал меня, а потом мы вернулись к нашим лошадям.
Мать была счастлива до безумия. Она поцеловала меня, а потом Ли.
— Я всегда на это надеялась! — сказала она. — Ты все время следил за ней, Ли. Я помню тебя еще совсем мальчишкой, но как настоящий мужчина ты чувствовал, что должен защищать девочек, хотя порой Присцилла доставляла тебе много хлопот.
— Все верно, — согласился Ли. — Присцилла была необычной девочкой!
Даже отец выказал энтузиазм: ему нравился Ли, который чем-то был похож на него самого и тем отличался от Эдвина, о котором отец был невысокого мнения. Я с горечью подумала, что, должно быть, он рад, что наконец-то избавляется от дочери.
— Никаких отсрочек! — сказала мать. — Может, тебя скоро снова призовут, Ли!
Ли согласился, что это вполне вероятно, и приготовления к свадьбе закипели полным ходом. Из Грассленд Мэйнора приехала Кристабель поздравить меня. Томаса-младшего она поручила заботам няньки. Она не любила уезжать куда-либо без него, но просто обязана была приехать и пожелать мне счастья.
Она зашла ко мне в комнату. Ли всегда любил меня, сказала она. Она завидовала, потому что он никогда не глядел на нее. Потом она потупилась и спросила:
— Присцилла, а как же Карлотта?
— Он знает: я рассказала ему. Я бы не вышла за него замуж, если бы он ничего не знал!
— И он… понял?
— Да, понял! Он сказал… о, Кристабель, я так счастлива! Он сказал, что мы должны что-то придумать, чтобы забрать ее к нам, так чтобы она могла быть рядом со своей настоящей матерью!
— Он будет тебе хорошим мужем, Присцилла, и нет в жизни ничего прекраснее, чем счастливая свадьба!
— Ты должна это уже знать, — сказала я. — Ты одна из тех счастливиц, которые достигли этого!
— Но я не заслуживаю этого, в этом-то все и дело!
— Чепуха! Спроси лучше об этом Томаса: ты сделала из него очень счастливого человека!
— Да, он счастлив! По крайней мере, ему я принесла радость!
— Хватит тебе винить себя во всем, Кристабель! Ты никак не можешь успокоиться!
— Я была отвратительной! Злоба — это смертный грех, Присцилла!
— Ну, теперь ты от него избавилась и пожелай мне такого же счастья, как твое!
— Я желаю тебе этого, — ответила она, — от всего сердца!
За несколько дней до венчания приехала Харриет, сопровождаемая Грегори, Бенджи и Карлоттой. Радость Харриет была очевидной.
— Вот чего я хотела для тебя и Ли! — сказала она мне. — Я даже описать не могу тебе, как я теперь счастлива! Когда-то я была Эверсли — когда вышла замуж за Тони, и очень гордилась этим! Теперь моя невестка — Эверсли, и могу сказать тебе — все мои мечты сбылись!
— Ты всегда была так добра ко мне, Харриет! Знаешь, я рассказала Ли о Карлотте! Она кивнула.
— Это ничего не изменило: он также хочет жениться на мне!
— Невысокого я была бы о нем мнения, если бы это помешало ему!
— Он говорит, что через какое-то время она должна переехать к нам.
Она взяла меня за руку и пожала ее.
— Он прав! О, какой прекрасный конец получился у нашей драматической истории! Свадебные колокола! Это всегда было таким сказочным концом. «И после того зажили они душа в душу!» Это было моей самой любимой строчкой!
— Конец, как в сказке, — сказала я, — но жизнь отнюдь не сказка!
Она пристально посмотрела на меня, и снова меня охватило желание рассказать ей о Бомонте Гранвиле. Нет, не могу, никто не должен знать об этом! Я пообещала себе, что постараюсь забыть о его существовании и навсегда избавиться от воспоминаний о той ночи.
Ли пришлось съездить в Лондон. В королевский дворец он был не вхож, но был завсегдатаем кофеен, где можно было услышать самые свежие новости, так как там собирались королевские слуги, солдаты и политики, остряки и сплетники и говорили обо всем совершенно открыто.
Я не хотела, чтобы он ехал: я боялась, что что-нибудь случится с ним. С каждым днем я все больше понимала, как много он для меня значил. Я даже начала понимать, что мои отношения с Джоселином ни в коей мере нельзя было назвать страстью, как я себе это представляла. Джоселии был просто красивым юношей, оказавшимся в опасности. Мы были одни на острове — двое молодых людей, — и мы любили друг друга. Все произошло так быстро! Мы были влюблены и знали, что вскоре нас разлучат, поэтому воспользовались теми минутами. Мы говорили о свадьбе, и на одну ночь мы стали новобрачными. А теперь я начала думать, как бы пошло все дальше, если бы он бежал и мы поженились? Я понимала, что та растущая страсть, которую я испытываю к Ли, сильна и непоколебима, как любовь, которая связывала моих мать и отца. Это была настоящая любовь, любовь стойкая, которую ничто не в силах изменить, а совсем не легкий роман.
Только Ли я любила! Вот почему я боялась за него, когда он уехал в Лондон, вот почему я старалась побольше разузнать о том, что происходит, вот почему я начала бояться очередной гражданской войны или восстания, совсем как моя мать. И это было вовсе не потому, что мы как патриотки боялись за судьбу страны, а потому, что мы были женщинами, которые хотели уберечь своих мужей!
Это было как откровение Господне: я любила Ли, и мы должны были пожениться, он знал о Карлотте, и он все понял! Он собирался помочь мне, он будет ей прекрасным отцом! Давно я не чувствовала себя такой счастливой, но вскоре меня снова начали одолевать воспоминания о Бомонте Гранвиле: он приходил ко мне во сне. Сначала это был Ли, но, когда он подходил ближе, его лицо превращалось в лицо Бомонта Гранвиля. Я начала испытывать смутные опасения.
Приближался день нашей свадьбы. Дом весь кипел от приготовлений. Из кухни доносились запахи жареного мяса и пирогов. Моя мать пребывала в полном блаженстве. Она выбросила из головы все мысли о том, что в стране может разразиться беда. Ее семья была вокруг нее, Эдвин женился на девушке, которую она сама ему подыскала, и, по ее словам, она всегда хотела, чтобы мне достался Ли.
— Ли — настоящий мужчина, как твой отец, и ты будешь счастлива с ним. Он позаботится о тебе, к он уже давно тебя любит. Я так рада, дитя мое, что наконец-то и ты устроила свою жизнь!
Карлотта спала в моей комнате. Ей были очень любопытны все эти приготовления, и она большую часть времени проводила на кухне, наблюдая за поварами, а когда никто не видел, незаметно окунала в горшочки пальчик, чтобы попробовать на вкус. Они баловали ее там, но я знала, Элен без ума от того, что Карлотта рядом с ней, — она даже научила ее, как вынимать косточки из изюма.
