Выглядываю в окошко и вижу сад с яблонями, аллею чуть дальше, зеленые газоны и живую изгородь.

Я сошла с ума, если хочу от всего этого отказаться!

Бедняга Чарлз! Женщины любят его лишь за эту роскошь, но никак не за доброту и ранимость души. Значит, и я точно так же растопчу все его светлые чувства ко мне, как эти расчетливые охотницы за приданым? С другой стороны, обманывая Чарлза и саму себя, я поступаю гадко. Чарлз заслуживает честности с моей стороны. Тем более что мы такие разные. Нам с ним не по пути, нет!

Я смотрю на себя в зеркало. Что за волшебник этот Паоло! Моя прическа сохранилась довольно неплохо. Расстегиваю косметичку, собранную для меня Джанет, наношу легкий макияж. Подойдет для утра.

Примеряю черное платье, купленное накануне. Простые босоножки на низких каблуках дополняют наряд. Что ж, нечасто я выгляжу так хорошо по утрам.

Причесываясь, слышу негромкий стук. Тихо выхожу из ванной и направляюсь к двери. Возможно, Лили не разбудить и стрельбой из пушки, но беспокоить Джанет (у которой более чуткий сон) мне не хочется. Особенно после того, что она для меня сделала.

За дверью стоит Чарлз.

— Уже проснулась? — спрашивает он шепотом. Я киваю.

— Мои подруги еще спят, — сообщаю на всякий случай. Чарлз несколько секунд неуверенно мнется.

— Ты не хотела бы прогуляться со мной?

— Прогуляться? В такую рань?

— Уже полдевятого, — тихо говорит Чарлз. У него довольно хмурый вид. — Если ты не хочешь, я пойму.

— Нет-нет! — торопливо восклицаю я шепотом. — Я совсем не прочь погулять. Сейчас, я только захвачу кардиган.

Мы спускаемся по главной лестнице.

— Можно было бы пройти через кухню, — сообщает Чарлз. — Но сейчас там полно народу. Некоторые из гостей вообще не ложились.

— Им подают завтрак? — с надеждой спрашиваю я. Мне безумно хочется есть. Я бы убила за хороший сандвич с беконом, яичницей… и парочкой грибочков, поджаренных на гриле… и еще хорошо бы с помидорами.

— Накинь плащ, — предлагает Чарлз, протягивая мне дождевик. — Повсюду роса. И вот резиновые сапоги. Ты же не хочешь промочить ноги?

Я послушно надеваю то, что мне предлагают. Почему Чарлз не ответил на вопрос о завтраке? Эта животрепещущая тема очень меня интересует.

— Мы выйдем через заднюю дверь.

Оказавшись на улице, всей грудью вдыхаю вкусный влажный воздух. Уже довольно тепло, но меж деревьев еще стелется туман, и трава густо покрыта росой. Чарлз ведет меня куда-то по дорожке из хрустящего гравия, мимо кустов лаванды и каменной беседки, увитой розами.

— Здесь нас не потревожат, — нервно говорит Чарлз.

— Славно, — так же нервно отвечаю я.

Что, если он окажется маньяком и нападет на меня в собственном парке? А может, мой ухажер ждет, что я брошусь ему в объятия и мы торопливо займемся сексом в плащах и резиновых сапогах?

— Анна… — начинает Чарлз. Взглянув ему в лицо, вижу, что он подавлен. — Моя жизнь — дерьмо.

— Да? — Я озадаченно смотрю на роскошный дом и обрамленные цветами лужайки. — Неужто?

— Не надо врать насчет книги, — жалобно говорит он. — Ночью Ванна напилась и сказала мне, что я отнюдь не талантлив.

— Но ведь…

— А я-то, дурак, думал, что моя книга гениальна! — горестно восклицает Чарлз. — Я писал ее много лет, — добавляет он.

— У тебя завидная выдержка, — пытаюсь ободрить его я. — Такой наделен не каждый…

Чарлз качает головой.

— Я неудачник. Все, к чему я прикасаюсь, превращается в мусор. Ты не представляешь, каково быть неудачником, Анна. Я пытался заниматься очень многим, но везде терпел неудачу. Попытки играть на бирже унесли полмиллиона. Я ни разу не выиграл ни пенса, понимаешь? — Он зажмуривается, и мне становится до слез его жаль. — Я купил отличного скакуна и нанял тренера. Я вложил кучу денег, но эта лошадь не выиграла ни одного заезда. Знаешь, я даже поступил на юридический, хотел стать адвокатом. И не сдал ни одного экзамена… — Чарлз качает головой, словно не может остановиться. — Теперь эта книга! Она стала делом моей жизни. Она значила для меня все, я должен был взять реванш за мои предыдущие проигрыши. Но я потерпел поражение, Анна. Я — ничтожество, я жалок. Я слишком мягок, и люди используют меня, а я не умею им отказать.

— Знаешь, когда мы встретились впервые, — осторожно говорю я, — ты показался мне заносчивым и наглым типом. Теперь-то я вижу, что ты не такой.

— Это была всего лишь маска. Если я открываюсь, надо мной смеются. Я не умею защищаться. — Чарлз отворачивается. — Мне приходится говорить окружающим, что я писатель, потому что тогда я не кажусь им бездельником. У меня было отличное прикрытие, в которое я поверил и сам.

— Ты не так беззащитен, как тебе кажется. Чарлз смотрит на меня и слабо улыбается.

— Не считай себя ничтожеством, дорогой, — уговариваю я. — Посмотри, сколько у тебя друзей. И девицы не дают тебе прохода.

— Где были бы все эти люди, если бы у меня не было денег? — веско говорит Чарлз.

— И ты умеешь защищаться, правда. Помнишь, что ты сказал о лишнем весе и самодисциплине тогда, у Ванны? Ты казался очень уверенным в себе.

— Я знаю все свои недостатки и пытаюсь превратить их в достоинства, понимаешь? Мне никогда не вырасти выше, чем я есть, но я задираю голову, и людям кажется, что я высокомерен. Я лысею, но пытаюсь думать о будущей лысине как о признаке мудрости. Я не столь хорош собой, чтобы за мной бегали поклонницы, но я научился делать вид, будто верю их авансам и не подозреваю их в расчетливости. До поры до времени так оно и было. — Неожиданно он берет меня за руку. — Ты совсем другая, Анна. Ты не гонишься за материальными благами. Ты хочешь всего добиться сама. У тебя богатая жизнь, ты делаешь карьеру, — говорит он с обожанием. — У тебя есть то, чего нет у меня. Я хочу, чтобы ты помогла мне найти себя. Только рядом с тобой я чувствую себя по-настоящему значимым. Если ты уйдешь, моя жизнь станет совсем беспросветной.

Пожалуй, именно сейчас и нужно сказать, что все кончено. После этих слов. Потом будет поздно!

— Ты — самое хорошее, что случилось со мной в жизни, — говорит Чарлз, шмыгая носом.

Меня охватывает ужас. Вот черт!

— Только не плачь! — умоляюще прошу я, шаря по карманам плаща в поисках платка или салфетки. Наконец выуживаю обрывок какой-то тряпицы. — Вот, держи.

Чарлз звучно сморкается и протягивает тряпку обратно.

— Оставь себе, — говорю я.

— Мне так повезло с тобой. Если ты меня бросишь, я не знаю, что буду делать.

И что я должна сказать?

— Не волнуйся, — отвечаю с натянутой улыбкой. — Я никуда не денусь.

В кухне и в самом деле полно людей. К своему большому удивлению, обнаруживаю среди них и Лили с Джанет. Быстро же они пришли в себя!

Лили облачилась в белые джинсы и обтягивающий розовый свитер. На Джанет красная юбка и короткий черный топ. Обе потягивают алка-зельцер.

И обе с парнями!

Все ясно. Ради этих ребят мои соседки и встали в такую рань. Джанет сидит на подоконнике рядом с Эдом. Лили устроилась на коленях незнакомого мне парня. Он моложе всех тех, с кем до этого встречалась Лили, смугл и очень красив.

Здесь же и Ванна с Рупертом, которых я так и не видела вчера вечером.

— Анна! — восклицает моя подруга удивленно. — Ты так похорошела. Что, две ранние пташки уже совершили романтическую прогулку?

— Да, — скромно говорит Чарлз. — Я… показывал Анне оранжерею и фруктовый сад.

Все хмыкают и обмениваются понимающими взглядами. Я чувствую себя довольно глупо.

— Отличная стрижка, — одобрительно кивает Руперт. — С ней ты выглядишь значительно лучше. И ты, кажется, похудела? Отличное начало, Анна. Но путь будет длинным… Ой, Ванна! — вскрикивает он. — Ты наступила мне на ногу!

— Ты знакома с моими соседками по квартире, Ванна? — спрашиваю подругу, чтобы замять неловкость.

— Нас познакомили, — вежливо кивает Ванна. Судя по всему, она невысокого мнения об обеих моделях. Она всегда считала, что признания и успеха заслуживают только те, кто много работает, а не порхает по жизни как мотылек.