Однако же… Судки… Так, тут еще чайник где-то был? Вот он, в углу.

Хрусть, хрусть, хрусть… Нападало снегу за ночь. Эдак я по лесу далеко и не уйду, плохо.

Что может быть естественнее и безопаснее в обеденное время, чем человек с судками и чайником? Да еще и одетый в немецкую шинель, сапоги и шапку? Ну, разве что человек несущий поднос с водкой и закуской. Сомневаюсь я, однако, чтобы немцев так угощали даже и в тылу. Так что — без водки проживут. Или, учитывая национальные особенности — без шнапса. И без сала. Вот и машина с антенной. Стучим? А как же!

Дверь в машину оказалась не заперта и распахнулась почти сразу.

— Вас? — удивленно спросил меня выглянувший радист.

Не поднимая головы, я протянул ему судки с обедом. Чайник остался в моей правой руке.

— О! Дас ист гут! — довольный радист подхватил судки и повернулся внутрь кузова. Дверь он оставил открытой и я затопал вслед за ним.

Внутри было тепло, видимо от работающей рации или от маленькой печки, стоявшей около двери. Дверь я предусмотрительно прикрыл и теперь меня было трудно разузнать. Что у нас тут? Да, в общем — ничего особенного, стандартный армейский кунг. Да, совсем я про радиста забыл, нехорошо. Вон он там судками гремит, неужто за обедом не наелся? Или не ходил еще? Ну, извини…

Убрав штык в ножны на поясе, я щедро полил из чайника включенный передатчик. Там что-то затрещало и посыпались искры. Не так красиво, как в американских боевиках, но, надеюсь, не менее эффективно. Так, с этим разобрались. Судки собрать и назад, к оберу. Авось, не приперся пока никто.

Войдя в домик, я огляделся. Похоже, что пока сюда никто не заходил. Нормально. Займемся подготовкой. Кухонного солдата еще минут 20–30 не хватятся, немного времени у меня в запасе есть. Накинув на входную дверь крючок, я в темпе обшарил дом. Ничего интересного. У обера в кабинете нашелся автомат, а в солдатских вещах, висящих на вешалке в комнате «официанта» обнаружилась сумка с гранатами. В коридоре ящик с дровами, рядом еще один — щепки, мелкие поленья, на растопку что ли запас? Отлично, полушубок туда, винтовку, прочий хабар. Сверху щепками присыплем. Хорошо? Супер! Прямо как всегда тут и было! Полицейскую шинель — на плечи, ремень, шапка — похож? В смысле — на настоящего? Где-то тут зеркало было, ага, вот оно. Ну, как? Аж самому противно — вылитая бандитская морда! Хоть сейчас — к стенке. Ну, сам я это делать пока не буду, а остальные, даст Бог — не сумеют. Автомат? Да, пожалуй, что и нет. Есть они у полицаев? Может и есть, но я не видел. Возьму винтовку. Задержавшись еще минут на десять, я выскользнул на улицу. Самым выгодным сейчас было бы смотаться в лес. И делать отсюда ноги. Вот только интересно — как? В шинели там делать неча. А в своей одежке я и десятка метров не пройду, снимут. Сидеть до вечера? Щас. Так мне это и дадут. Минут 20–30 и тут подымется хай. Найдут убитых и начнут искать злодея. И найдут. Как там говорилось? Если явление нельзя предотвратить, его надо возглавить. Неплохая мысль, между прочим…

Полицай говорил про сарай, это где? Ага, вот он. Охрана есть? Нет, сарай хорошо виден с вышки. Куда смотрит немец? На лес, куда же еще. Что может быть более естественным, чем рядовой полицай? Это же не тот бородатый мужик в полушубке, которого протащили несколько часов назад на допрос? Не тот, ну так и пускай себе идет. Вот и ворота. День, они и не заперты. Вон возле ворот лежит помятый ствол от танковой пушки. Сняли, а убрать пока не успели. Ну, раз ворота открыли, так и я зайду. Все ходят, а я что — рыжий? Вот ведь немцы аккуратисты! Все по ранжиру. Пулеметы — в одном углу, орудийные стволы в другом. А снаряды где? Сарай перегорожен надвое перегородкой — там? Там, вон штабеля. Немного, но мне хватит. Черт, дверь на замке. Ломать? Стремно, засекут. Ладно, потопали отсюда. Жаль, но ничего не поделаешь. Шуметь мне сейчас не выгодно.

Хрусть, хрусть, хрусть… Вот и домик полицейский. А где же сами обитатели? Внутри, вон из форточки галдеж доносится. Ну, ладно, ребятки, с вас и начнем…

Взрывом все окна из домика повыносило вон. Бабахнуло неслабо (ну, еще бы — связка из двух гранат!) и обитатели домика хором оценили мою идею. Понравилось, видать, вон как орут-то! Из двери повалили уцелевшие. Кто-то рухнул в снег около меня, задев мою ногу. Сам я, сразу после броска, упал мордой вниз и разглядеть меня в подробностях было нереально, да и некому. Упавший возле меня был весь в кровище, видать неслабо зацепило. Поднявшись, я подхватил его на плечо и потащил в сторону остальных домиков. Навстречу мне бежали немцы и еще кто-то в полицейской шинели. Мазнув окровавленной (в чужой крови) рукой по морде, я стал вообще неузнаваемым.

— Там! — махнул я рукой в сторону домика. — Там взорвалось! Из леса прилетело!

Ага, у немцев тоже началась суета. Кто-то со всех ног бросился к домику обера. Давай-давай, торопись. Вон еще один побежал, еще…

Бабах!

Двери домика вынесло наружу, настолько удачно, что сбило ими кого-то с ног. Не зря я гранату прилаживал, сработало. Да вовремя-то как! Надеюсь, что и внутри кого-нибудь прихлопнуло. Бежавшие к полицейскому домику немцы притормозили и кинулись назад. Правильно, свое начальство в беде, надо помогать.

Бежавшие к дому немцы сорганизовались достаточно быстро, часть из них кинулась куда-то в сторону и достаточно быстро вернулись назад, уже с винтовками и автоматами. Быстро, но без суеты, они начали занимать позиции между домами и неисправными танками. Кто-то полез на вышку, таща за собой пулемет.

Бабах!

Из окна допросной комнаты полетели стекла — сработала растяжка на ее двери.

— Вон там! — положив раненного полицая на снег, я вскинул винтовку и пальнул в сторону леса. — Вон они!

Кто-то рядом со мной бахнул в том же направлении, еще и еще. С вышки откликнулся пулемет. Длинная очередь прошлась по веткам и елкам, сбивая с них снег. Бежавшие к полицейскому домику немцы залегли и стали отползать назад.

Теперь бегом к домику обера. По пути я подобрал валявшиеся на земле носилки — царский подарок!

Вот и домик обера. На пороге немец — убит. Не повезло. Чуть дальше, в коридоре еще трое. Живые есть? Есть, один. Лежит, стонет. В сознании? Да. Ничего, это и поправить можно. После несильного удара (рукояткой пистолета через шапку) клиент отключился. Живой? Да, вполне. Что там у него? Ногу поранило и плечо зацепило? Ничего, подлечат, еще и домой скатаешься. В темпе бинтуем ему ногу, так чтобы видно было хорошо. Шинель с него — нафиг! Заваливаем его на носилки, рядом снайперку кладем, еще кой-чего. Полушубок сверху, пусть не замерзает. Что вышло? Вышел раненный на носилках. Перевязан и укутан, чтобы не замерз. Значит, по крайней мере сразу, его осматривать не будут и полушубок не снимут. Что нам и требовалось. В дом ввалилось сразу несколько человек немцев и ломанулись мимо меня в кабинет обера. Бегите-бегите, там уже ничего нет. Один остановился, подхватил носилки и что-то мне крикнул. Нести приказывает? С великим нашим удовольствием.

Метров через триста мы подошли к машине. Грузовик. Тентованный. Задний борт открыт и туда укладывают раненных. Чего-то много их, откуда это вдруг? Из полицейского домика, что ли? Мы поставили туда носилки и я сам полез в кузов. Глядя на мою окровавленную шинель и такую же морду, вопросов мне никто не задавал. Присев в дальнем уголке на пол, я положил винтовку и стал бинтовать себе голову. Бинты были, я их еще в домике набрал достаточно. Вскоре голова моя стала похожа на неопрятный кочан капусты. Да еще и окровавленный. В машину заглянул немец, пересчитал раненных, кивнул головой и закрыл борт. Хлопнула дверца кабины и зарычал мотор. Поехали? Похоже…

Переваливаясь на ухабах, грузовик вполз в лес. Минута-другая и рембат скрылся с глаз долой. Молодцы немцы, быстро как все организовали! Не скажешь, что ремонтники. Вон и грузовик быстро организовали, и раненных собрали. Умеют ведь!

Так, бинты нафиг, шинель и сапоги туда же. Сапоги улетели в сугроб. Полушубок на плечи, взамен я прикрыл немца шинелью. Так, бурки на ноги, тепло! Хабар по карманам, сумку и винтовку на плечо. Все? Да, тут я свое отыграл, пора и ноги делать.