От удара поднялась пыль, и на боку Мелекуша остался отпечаток маленькой руки Айнабад.

Ишак задвигал ушами и лягнул задней ногой.

— Каджара разбудил Мелекуш! — подхватила остроносая Эджегыз. Она всегда повторяла то, что говорила Айнабад.

— Кичиджик боится замерзнуть и надел пять рубашек, — продолжала Айнабад. — Посмотрите на него — он похож на тюк хлопка.

— Как хлопковый тюк, — повторила Эджегыз.

Но Каджар не обращал внимания на шутки. Сколько ни приставали к нему ребята, он упорно отмалчивался. Каджар попрежнему считал, что собирать цветы и растения — не мужское дело. Вечером он забежал на почту и узнал, что из того отряда, где он уже побывал однажды, несколько дней никто не приезжал. Писем и газет накопилось порядочно. Каджар взял их. Утром он явился в школу на ишаке, спрятав сверток с почтой под рубашку.

Вожатый отряда, девятиклассник Сетдар, сначала не разрешал Каджару ехать верхом. По Каджар уговорил его.

— Сетдар, — сказал он, — до Узбоя далеко… Мало ли что может случиться с кем-нибудь. А если мы наберем много растений? Ведь тяжело будет тащить. А тут положим все на Мелекуша.

— Ну что ж, — сказал Сетдар, — пожалуй, это верно. Поезжай на ишаке.

И вот теперь, покачиваясь в такт неторопливому, мелкому шагу Мелекуша, Каджар думал, что он все-таки отвезет участникам экспедиции газеты и письма и это будет настоящая помощь. Не какие-то там травки!..

А как хорошо было бы работать в экспедиции! Он сумел бы стойко переносить любые трудности и опасности. Жаль, что он еще только школьник. А ведь он уже большой и сильный. В экспедиции его по росту никто не принял за пионера. И отлично! Пусть думают, что Каджар уже комсомолец!

Каджар не торопил своего Мелекуша, не вертел угрожающе палкой над его большими ушами. Ишак шел неторопливо. Он, казалось, старался не расходовать зря силы — неизвестно ведь, какие мысли бродят сейчас в голове у хозяина и какие еще могут прийти ему в голову. Он может вдруг заставить Мелекуша бежать рысью или скакать галопом по высоким барханам.

Поднялось солнце. Длинные тени протянулись от барханов, от редких кустарников, от каждого сухого стебля травы. Песок окрасился в красный цвет. Он краснеет так каждое утро, чтобы в полдень стать желтым, а вечером — густосиним, как ночное небо.

Каджар оторвался от своих мыслей и огляделся. Вот так штука! Как он отстал от своих — ни ребят, ни вожатого не видно! Следы их пропадают где-то впереди, за барханом. Каджар вспомнил, что давно уже не слышит голосов и смеха.

«Надо догнать отряд», — было первой мыслью Каджара, но тут же он подумал: «А чего спешить? Отвезу сначала газеты. Я ведь знаю, где стоит отряд экспедиции. Отсюда к ним гораздо ближе, чем будет от Узбоя».

Он быстро снял пионерский галстук и спрятал его в карман — пусть в отряде считают его взрослым! Затем причмокнул губами, ударил ишака пятками под бока, и Мелекуш перешел на рысь.

Когда Каджар подъехал к колодцу, где стоял отряд экспедиции, его поразило, что здесь осталась только одна палатка.

«Неужели уехали? — с беспокойством подумал он. — Что мне тогда делать? Как быть с газетами?»

Экспедиция и в самом деле закончила работу на этом участке и перешла на новый. Только Надя Борисенко и Николай Кругликов, студент-практикант из Москвы, были оставлены у колодца с частью имущества, так как захромала верблюдица и не удалось перевезти все снаряжение сразу. Надя и Николай второй день ждали, что за ними приедут.

Надя первая заметила Каджара и приветливо помахала ему рукой:

— Салам!

Из палатки вышел студент-практикант, обросший бородой, загоревший до черноты. Каджар смотрел на дверь, ожидая появления Ивана Петровича, начальника экспедиции. Но тот не показывался. Надя перехватила взгляд мальчика и сказала:

— Уехал наш Иван Петрович! Но ты не волнуйся: завтра мы догоним его и передадим почту.

Каджар кивнул головой, соглашаясь с тем, что нельзя оставаться на месте, когда работа требует переезда. Но улыбка сошла с его лица: больше не придется возить почту, экспедиция теперь будет еще дальше от села.

— Возьмите газеты, — сказал он без особой радости, вынимая из-за пазухи два свертка.

Мальчик слез с Мелекуша и пошел к бочонку — напиться.

Колодец здесь был соленый и часто пересыхал. Чабаны пользовались им только весной. Для экспедиции воду привозили на верблюдах.

Только в одном из четырех стоявших рядом бочонков оставалась вода. Он был бережно прикрыт сверху брезентом. Перед бочонком ветер сдул песок, лысинкой проступал суглинок. Каджар привычно щелкнул пальцем по дубовой клепке. Бочонок звонко ответил на удар.

«Мало воды осталось. Хорошо, если скоро приедут за ними», — подумал Каджар и, вынув пробку, налил в кружку немного тепловатой воды.

— Каджар! — громко позвал студент-практикант.

Мальчик заткнул пробку и побежал на зов.

— Каджар, не можешь ли ты помочь нам напоить верблюдицу? Она меня не слушается…

— Отчего же, можно, — ответил Каджар и пошел за верблюдицей.

Она паслась на бархане, где росли колючки. Верблюдица сильно хромала, и Каджар с трудом довел ее до лагеря. Раскидав саксаул, которым был прикрыт колодец, Каджар стал опускать ведро. Ведро было брезентовое, легкое и удобное для пустыни — оно не обивало стенок колодца. Каджар осторожно вытащил его, и верблюдица стала пить, жадно просасывая воду через широкие желтые зубы.

Каджар ждал, пока она напьется, и вдруг ему показалось, что он не заткнул пробкой бочонок, из которого пил воду. Но как раз в эту минуту к нему подошла Надя, и он забыл о бочонке.

Надя хотела показать мальчику, как собирать гербарий.

— Вот здесь хорошо будет, — сказала она, раскладывая папки под кустом саксаула. — Смотри! — Надя открыла папку. — Лучше всего растения высушиваются, когда папка сжата прессом. Вот так, как эта…

Она долго рассказывала про то, как надо сушить растения. Оказалось, это очень интересно. И Каджар вспомнил о бочонке, только когда они вернулись к палатке. Нет, Каджар не забыл заткнуть бочонок. Но почему он стоит по-другому? Кто его опрокинул? Ведь вода может вытечь! И в ту же минуту мальчик увидел, что рядом с бочонком в луже весело плескался серый воробей. Он взмахивал крылышками, купался, запрокидывая маленькую взъерошенную головку. От ударов его крыльев капли воды разлетались в разные стороны.

Каджар побежал к бочонку и повернул его. Воды в нем не было.

«Неужели это я опрокинул его? Как? Когда? Нет, этого не могло быть… Но кто же это сделал?»

Каджар опустился на песок и стал внимательно его рассматривать. Лужа, где купался воробей, сохранила следы копыт. «Мелекуш! Это он вылил воду, опрокинув бочонок. Что же теперь будет? Хорошо, если приедут с водой… А если приедут завтра — и без воды? Нет, без воды нельзя оставаться. Поехать за водой в село? Но вернуться можно только к вечеру… Столько времени без воды в такую жару! Пили они сегодня чай или еще нет?» И Каджар вдруг особенно остро почувствовал, как жарко печет солнце, как раскален песок, как зноен ветер. «Что я наделал! Почему не стреножил Мелекуша?»

В эту минуту Каджар увидел Мелекуша. Ишак внимательно смотрел на хозяина. Его донимали мухи, он отмахивался от них хвостом, крутил головой. Ни тени страха или раскаяния не было заметно у этого глупого животного, Каджар схватил осла за уши:

— Ты опрокинул воду! Ты, шайтан!

Из палатки показался студент-практикант.

— Каджар, — закричал он, — оставь ишака! Он не виноват. Это я виноват. Я хотел покататься на Мелекуше… А он забрыкался и опрокинул бочку.

— Мелекуш чужих не любит…

— За такой поступок не знаю что и сделать надо! — с досадой сказала Надя. — Взрослый человек — и вздумал на осле кататься! Тут нет московских киосков с газированной водой… Изволь добывать воду!

— Откуда же я добуду? Из колодца только…

— Ты прекрасно знаешь, что в колодце вода скверная. Пить ее нельзя.

— Я достану воды, и, может быть, она отстоится… Или пропустим через фильтр… Вообще можно ведь найти выход, — примирительно сказал студент и пошел к колодцу.