О'Бэннон посмотрел на конверт, улыбнулся и прикурил очередную сигарету.

— Кажется, что это было сто лет назад.

— Не знаю, как ты, а я этого никогда не забуду. Ты тогда спас мне жизнь. Вправил мне мозги после того, как вьетконговцы потрудились над моей башкой.

— Я тебя перепрограммировал, что было не так уж и трудно для человека с моими знаниями и опытом.

— Мне с тобой повезло, — сказал Стрейт. Помолчав, он улыбнулся и добавил: — Но и тебе со мной тоже. Когда мне удалось провернуть то дельце с наркотиками, у тебя появился неплохой приработок на стороне. Это не считая того, что общение со мной значительно обогатило твой терапевтический опыт.

О'Бэннон пожал плечами.

— Во Вьетнаме все, кто имел доступ к наркотикам, зарабатывали на этом.

— Это точно, что все. Даже я. Но с меня ты мог бы брать и поменьше. Сам же приохотил меня к этой дряни.

— Зато я согласился снабжать тебя информацией, когда ты обратился ко мне со своей идеей о прослушивании офисов психиатров. Другой бы сто раз подумал, но я сразу понял, что идея гениальная.

Стрейт ухмыльнулся.

— Что и говорить, мысль была неплохая. Ты добывал информацию, я же продавал ее людям, которым она требовалась. Не скрою, я сделал на этом хорошие деньги, но ведь и ты не остался внакладе. Федералы же здорово получили по носу. Что может быть лучше?

Когда Гвен уговорила Стрейта претворить в жизнь ее план мести людям, так или иначе связанным с гибелью ее сына, он начал собирать материалы на подразделение ПОЗ и лично Веба Лондона. Немо Стрейт был очень методичным человеком. Сам он считал, что выработал в себе это качество еще в детстве, когда наблюдал и ухаживал за лошадьми. Прежде чем приступить к какому-либо делу, он всегда собирал информацию, разрабатывал план, а потом старался ему следовать. Выяснив, что Веб Лондон посещает доктора О'Бэннона, он пришел к выводу, что это тот самый психиатр, с которым он имел дело во Вьетнаме. Это навело его на мысль, что с помощью О'Бэннона можно подставить под удар не только Лондона, но и всю его группу «Чарли». О том, на что способен О'Бэннон, он знал на собственном опыте. Явившись к О'Бэннону, он предложил ему прослушивать офисы психиатров, а полученную таким образом информацию продавать преступникам. С годами жадности у О'Бэннона не убавилось, поэтому он согласился на это предложение — но только после того, как Стрейт пообещал ему половину прибыли от каждой сделки. Стрейт, однако, ни словом не обмолвился ему о своих операциях с оксиконтином, так как опасался, что О'Бэннон затребует себе процент и с этого дела. Как выяснилось, он поступил правильно, поскольку приобрел себе партнера в лице Гвен. Хотя двадцать пять процентов с прибыли деньги немалые, эта женщина их стоила.

— Честно говоря, я был удивлен, когда ты привез к нам Клер Дэниэлс, — сказал Немо. — Но теперь думаю, что удивляться было особенно нечему. Как только ты сказал, что Лондон решил переметнуться к ней, я сразу понял: у нас будут проблемы.

— Я всячески пытался его убедить не делать этого. Но, как я уже говорил, слишком уж на него давить было опасно, поскольку это могло возбудить ненужные подозрения. Но я передал Клер лишь большую часть его дела. Когда же все выплыло наружу, мне ничего не оставалось, кроме как отвезти Клер к тебе.

— Ты все сделал правильно. Гарантирую, что она не станет свидетельствовать против тебя в суде. Ты ведь не питаешь любви к этому учреждению, как и ко всем другим федеральным учреждениям, включая само федеральное правительство?

— Ясное дело, не питаю. Особенно после того, что видел во Вьетнаме. И работа в центральном офисе Бюро любви ко всему этому мне не прибавила.

— Вот и славно. К тому же я готов поклясться, что денег тебе хватит до конца жизни.

О'Бэннон кивнул.

— Да, я скопил кое-что на черный день. И теперь живу надеждой, что мне удастся потратить эти деньги так, чтобы они принесли мне радость.

— Кстати, док, я хочу поблагодарить тебя за помощь. Ты отлично обработал этого Лондона.

— Принимая во внимание его тяжелое детство, это было не так уж трудно сделать. Даже к наркотикам прибегать не пришлось. — Тут О'Бэннон улыбнулся. — Лондон мне доверял. Это свидетельствует о том, что умный человек всегда может надуть ФБР.

Стрейт зевнул и потер глаза.

— Трудная ночь выдалась? — спросил О'Бэннон.

— Вроде того. Это называется жечь свечу жизни с обоих концов — да еще и посередине.

В дверь постучали.

— Войдите, — сказал Стрейт и, посмотрев на О'Бэннона, добавил: — Вот человек, который о тебе позаботится. Это один из моих лучших парней.

Вошел Клайд Мейси; сначала он взглянул на О'Бэннона, а потом на Немо Стрейта.

— Можно сказать, я сам его воспитал и научил уму-разуму. Верно, Мейси?

— Своего родного отца я не знал, — коротко ответил Клайд Мейси.

Стрейт рассмеялся:

— Ученик у меня достойный. Представляешь? Он внедрился в банду чернокожего наркоторговца по имени Вестбрук и так ловко все обставил, что теперь во всех наших грехах винят его. Мало того, когда Пиблс, который был одним из людей Вестбрука, стал подкапываться под своего босса, чтобы оттяпать у него его территорию, Мейси, действуя в моих интересах, всячески ему в этом содействовал, а потом, когда дело было уже на мази, убил Пиблса.

О'Бэннон удивился:

— Но зачем?

— А затем, что мне так захотелось, — сказал Мейси, остановив свой ледяной взгляд на О'Бэнноне. — Мне нужно было поставить точку в успешно разыгранной мною партии.

Стрейт хохотнул.

— А потом он сделал так, что члены группы ПОЗ и «Свободного общества» стали пулять друг в друга. Так что этому парню нет цены. Но я заболтался. Итак, Мейси, перед тобой Эд О'Бэннон — мой друг, о котором я тебе говорил. — Он протянул О'Бэннону конверт с документами, похлопал его по плечу и пожал ему руку. — Ну, будь здоров, док. Еще раз спасибо за помощь. Надеюсь, ты будешь одним из самых жизнерадостных беглецов от закона.

С этими словами Стрейт повернулся и вышел из комнаты. Как только дверь за ним закрылась, раздался негромкий выстрел из пистолета с глушителем. Потом еще один. Воистину, подумал Стрейт, Мейси — человек действия. Неплохо он все-таки его обучил. Нельзя, однако, было сказать, чтобы Мейси совершенно не имел недостатков. Его маниакальное стремление превзойти в ловкости агентов ФБР подчас здорово доставало Стрейта. С другой стороны, многие его хитроумные ходы без участия Мейси наверняка бы провалились.

Стрейт не имел ничего против Эда О'Бэннона, но концы, хочешь не хочешь, приходилось рубить. К тому же Стрейт не доверял О'Бэннону, как, впрочем, и кому-либо другому. А так одной проблемой меньше. После этого надо решить еще две — разобраться с Кевином Вестбруком и Клер Дэниэлс. А потом... потом можно будет сказать себе, что жизнь состоялась. Идея перебраться на греческие острова представлялась ему все более привлекательной. Совсем неплохо для парня, родившегося в нищете и всегда полагавшегося исключительно на собственные руки и разум.

Усевшись в пикап, Стрейт подумал, есть ли в Греции фермы по разведению лошадей. Он очень надеялся, что нет.

Веб открыл глаза и прислушался. Из комнаты Романо не доносилось ни звука. Тогда он посмотрел на часы и понял почему — еще не было и шести утра. Веб поднялся с постели, открыл окно и вдохнул утренний воздух. Сегодня он спал особенно крепко. Пройдет еще день, и он уедет отсюда навсегда. Часть его существа радовалась этому, но другая его часть, напротив, никакого восторга по этому поводу не испытывала.

Впрочем, более всего Веб думал о Клер. Его опыт говорил ему, что ее скорее всего уже нет в живых. Мысль о том, что он никогда больше ее не увидит, была непереносима.

Неожиданно он увидел Гвен, которая ехала со стороны большого дома на джипе с опущенным верхом. Остановившись перед зданием гаража, она вылезла из машины. Гвен была одета для верховой прогулки — в джинсы, сапоги и свитер. Шляпы на ней не было, и ее золотистые волосы красиво обрамляли лицо.