– И что?

– Я тоже, Ричард. И мне не обойтись без друга. Без такого, который не страдает от избытка респектабельности.

Жар сзади усиливался, и лейтенант сделал шаг вперед. Лависсер отступил на шаг. Пистолет он так и не поднял. Задира, пройдя по дальней стороне балкона, перемахнул через балюстраду и с привычной ловкостью уцепился за флагшток. Просмоленные канаты уже тлели, но матрос без труда и быстро спустился на землю.

– И какова же цена вашей дружбы? – спросил Шарп.– Списки, что лежат у меня в кармане?

– А какое вам дело до этих людей? – Лависсер пожал плечами.– Кто они такие? Безвестные торговцы из Пруссии и Ганновера? Передадим их французам, а французы позаботятся о нас. Кем вы хотите быть, Ричард? Генералом в датской армии? Это можно устроить, поверьте мне. Хотите получить титул? Император необыкновенно щедр на титулы. В Европе теперь все новое, Ричард. Старые титулы ничего не значат. Кто захватил власть, тот может быть и лордом, и принцем, и герцогом, и королем.– Лависсер посмотрел через плечо на Задиру, стоявшего у него за спиной с семиствольным ружьем.– Ваш черный друг собирается стрелять в меня?

– Не надо, Задира! – крикнул Шарп.

– Есть, сэр! -отозвался матрос.

Шарп сделал еще шаг вперед, вынудив Лависсера отступить к горящей часовне. В глазах майора мелькнула тревога. Он поднял было пистолет, но тут же снова опустил, подчиняясь угрожающему жесту Шарпа.

– Я серьезно, Ричард. Мы с вами, а? Два волка в стране кудрявых барашков.

– Если вы еще не заметили, на мне британская форма.

– А что вам даст Британия? Думаете, она когда-нибудь вас примет? К тому же вы все равно остаетесь здесь. Вам понадобятся деньги, Ричард. Деньги и друзья. Я предлагаю и то и другое. Без них Данию не вынести.– Майор облегченно вздохнул и улыбнулся – Шарп опустил ружье, и семь стволов не целились больше Лависсеру в живот.– Признаюсь, Ричард, мне бы хотелось заручиться вашей дружбой.

– Почему?

– Потому что вы негодяй и проходимец, а мне нравятся негодяи и проходимцы. К тому же вы знаете свое дело. Как и ваши пушкари сегодня.

Пушкари уже превратили Копенгаген в ад. Горели целые кварталы, пламя вскидывалось выше крыш и шпилей, и над городом – как показалось Шарпу, когда он рискнул бросить взгляд в сторону,– как будто стояла огненная радуга. Он словно увидел наступающий конец света, низвержение ада на землю.

– Я же таг, помните? Головорез.

– Я бы хотел быть таким же. Миром правят головорезы и разбойники. Кто такой император, если не разбойник? Кто такой герцог Йоркский? Еще один разбойник. Только поскромнее. Головорезы и разбойники побеждают. Добыча достается сильным.

– Есть еще одна проблема.– Огонь обжигал спину, но Шарп стоял неподвижно.– Вы угрожали Астрид.

– Не смешите меня, Ричард,– улыбнулся Лависсер.– Неужели вы действительно верите, что я привел бы эти угрозы в действие? Конечно нет. Она мне слишком нравится. Не так, как вам, разумеется, но… Должен признаться, восхищаюсь вашим вкусом.– Он снова бросил взгляд на ружье.– Я бы и пальцем ее не тронул.

– Нет?

– Нет! За кого вы меня принимаете?

– За ублюдка. Мерзкого, лживого ублюдка,– сказал Шарп и спустил курок.

Семь пуль разорвали дымную завесу и вырвали пистолет из руки Лависсера. Они также оторвали кисть, и предатель, взглянув изумленно на торчащие кости и лоскуты кожи, вскрикнул от боли.

– Ублюдок,– повторил Шарп,– мерзкий ублюдок.

Он бросил ружье Задире, выхватил саблю и с силой вонзил ее Лависсеру в грудь. Майор попытался вытащить свою левой рукой, но Шарп ударил еще раз и еще. Лависсер пошатнулся, отступил на шаг и оказался в дверном проеме, который раньше вел на галерею часовни, а теперь в огненный ад.

– Нет! – крикнул он и подался вперед, но Шарп был быстрее. Острие сабли снова и снова гнало Лависсера назад, к краю. Внизу пламя уничтожало книги и скамьи.– Нет!

– Ступай к черту.– Шарп ткнул его саблей, но Лависсер ухватился за лезвие левой рукой и так удержался от падения.

– Пожалуйста, не дай мне упасть. Пожалуйста!

Шарп выпустил саблю, и майор, взмахнув отчаянно руками, вскрикнул и рухнул в костер. Крик оборвался. Балкон накренился. Шарп перепрыгнул через перила во двор. Ворота затянуло дымом, сквозь который прорывалось бушующее пламя. Стрелок посмотрел сначала на Задиру, потом на ревущую огненную преграду.

– Как, по-твоему, проскочим?

– Надеюсь, сэр, нам повезет больше, чем тому гаду.

– Тогда вперед! И они рванули.

Копенгаген капитулировал на следующее утро. Семь тысяч бомб упали на его улицы в ту ночь, и некоторые улицы горели так, что к ним невозможно было подойти и на сто шагов. Обгорелые страницы из университетской библиотеки разлетелись на многие мили от столицы. От собора остался мрачный остов обожженного камня с дымящимся пепелищем. Тела убитых укладывали аккуратными рядами в парках и на набережной. Гробов на всех не хватало, и люди, чьи дома не пострадали, приносили простыни, чтобы придать мертвым мало-мальски достойный вид. Флот не получил повреждений и перешел целиком и полностью в руки победителей. Запалы так и не подожгли, а если бы кто-то и сделал это, корабли бы все равно не сгорели, потому что капитан Чейз перерезал фитили.

Пока британские солдаты помогали тушить пожары, у дворца Амалиенборг играл военный оркестр. Слушая звуки непривычной музыки и комплименты новых хозяев города, генерал Пейман никак не мог избавиться от ощущения вопиющей несправедливости.

– Здесь женщины и дети,– снова и снова повторял генерал на датском, но британские офицеры, обед которым подали на превосходной дворцовой посуде, не понимали его.– Мы этого не заслужили,– заявил он наконец, потребовав, чтобы адъютант перевел его слова.

– А Европа не заслужила императора,– возразил сэр Дэвид Бэрд,– но мы его получили. Перестаньте, сэр, попробуйте лучше говяжье рагу.

Генерал Кэткарт, с самого начала не одобрявший использования артиллерии против мирного населения, промолчал. Проникавший в столовую запах дыма лишил его аппетита, но генерал то и дело поглядывал в окно на мачты захваченных кораблей, прикидывая возможные размеры будущих призовых. Пожалуй, более чем достаточно для покупки поместья в его родной Шотландии.

Неподалеку от дворца, на Бредгаде, матросы закончили разбирать обгоревшие обломки балок, перекрытий и кирпичей, под которыми обнаружился черный провал. Собравшись в кружок, они с любопытством разглядывали странные черные куски, засиявшие подобно утреннему солнцу, когда их попытались разбить абордажным топором. Не все золото расплавилось, часть монет сохранилась в обуглившихся мешочках, и перед капитаном Чейзом сложили несколько золотых горок.

– Не уверен, Ричард, что нам удалось найти все, – сказал капитан.

– Достаточно того, что есть,– отозвался Шарп.

– О, в этом я не сомневаюсь. Я ни о чем подобном и не мечтал!

За раскопками внимательно наблюдал лорд Памфри. Появился он неожиданно, в сопровождении десятка солдат, и сразу же заявил, что намерен обеспечить сохранность сокровищ казначейства.

– Хотя я бы взял пример с Нельсона,– сказал он Шарпу,– и сделал вид, что ничего не замечаю. Не питаю больших симпатий к казначейству. Да и кому оно нравится? Но что-то придется вернуть.

– Придется?

– Надеюсь, они ответят мне взаимностью, так что придется. Но вы, Ричард, не стесняйтесь, пользуйтесь моментом, а на меня внимания не обращайте. «

Шарп передал Памфри списки.

– Лависсер мертв, сэр.

– Вы меня радуете, Ричард. Очень радуете.– Памфри развернул листки.– Что это? Кровь?

– Кровь, милорд.

Памфри посмотрел на лейтенанта, увидел в глазах еще не остывшую злость и предпочел не задавать лишних вопросов: ни о подпалинах на зеленом мундире, ни о запекшейся на волосах крови.

– Спасибо, Шарп. А как же Сковгаард?

– Он жив, сэр. Хотя и сильно покалечен. Прошлой ночью от бомб сгорели его склад и городской дом. Ничего не осталось. Но у него есть другой, за стеной, в Вестер-Фаллед. Я как раз туда собираюсь. Хотите его навестить?