Джекоб Уэлз закрыл за посетителем дверь, подвинул свое кресло к камину и поставил ноги на решетку. На мгновение в мерцающем свете камина перед ним встал образ молодой девушки, вызвавший воспоминание о красивой женщине англосаксонского типа. Дверь открылась.

— Мистер Уэлз, мистер Фостер послал меня справиться, выдавать ли ему продовольствие по ордерным чекам?

— Конечно, мистер Смит. Но только вдвое меньше. Если у кого-нибудь имеется на руках чек на тысячу фунтов, выдавайте ему только пятьсот. Он закурил сигару и снова откинулся на спинку кресла.

— Вас желает видеть капитан Макгрегор, сэр. — Просите!

Капитан Макгрегор вошел и остановился возле кресла своего хозяина. Тяжелая рука Нового Света с детства легла на плечи шотландца. Но глубокая искренность, сквозившая в каждой черте его изборожденного горькими морщинами лица, и выступающий вперед подбородок говорили о том, что честность— лучшая политика по крайней мере для того, кто имел дело с обладателем этого подбородка. Это подтверждалось его кривым, сломанным носом и длинным шрамом, который тянулся через весь лоб и скрывался в седых волосах.

— Мы снимаемся с якоря через час, сэр. Я пришел за последними распоряжениями.

Хорошо. — Джекоб Уэлз повернулся к нему. — Капитан Макгрегор!

— Да! Я слушаю вас.

— На эту зиму я имел в виду для вас другую работу. Но я передумал и назначил вас на «Лору». Вы догадываетесь, почему?

Капитан Макгрегор переступил с ноги на ногу, и лукавая усмешка сверкнула в его глазах. — Предвидите затруднения, — проворчал он. Я не мог найти более подходящего человека, чем вы. Перед тем, как отправиться, вы получите точные указания от мистера Белли. Я вам скажу только одно: если мы не сможем спугнуть отсюда достаточное количество людей, Форт-Юкон будет нуждаться в каждом фунте съестных припасов. Вы меня понимаете? -Да. — Не будьте расточительным. Вы везете с собой триста человек. Есть основания предполагать, что еще вдвое больше людей подойдет к вам по льду, как только станет река. Этой зимой вам придется кормить тысячу человек. Дайте им пайки, рабочие пайки, и следите за тем, чтобы они действительно работали. Пусть они заготавливают дрова, по шесть долларов за штабель, и складывают их на берегу в таком месте, где могут причаливать пароходы. Кто не будет работать, тот не должен получать пайка. Вы меня понимаете? — Да.

— Тысяча человек могут натворить большие безобразия, если они будут бездельничать. Мало ли что может быть! Наблюдайте за тем, чтобы они не грабили ям с продовольствием. Если они это сделают, исполняйте ваш долг.

Капитан мрачно кивнул. Его руки невольно сжались» а шрам на лбу побледнел.

— Там, во льдах, стоит пять пароходов. Сохраните их в целости, когда весной тронется лед. И прежде всего снимите с них весь груз и сложите его в одну большую яму. Вам легче будет ее защищать; вы можете сделать ее вовсе неприступной. Отправьте человека в Форт-Бэрр и попросите мистера Картера прислать вам трех своих служащих. Он обойдется и без них. В Серкле нет никаких важных дел. По дороге возьмите на борт половину служащих мистера Бердвелла. Они вам понадобятся. Среди них много хороших стрелков. Будьте непреклонны и бдительны. Помните, что тот, кто стреляет первым, чаще всего остается в выигрыше. И не спускайте глаз с продовольствия.

— А заодно и с чужих револьверов,; — пробурчал капитан Макгрегор, закрывая за собой дверь.

— Джон Мелтон, мистер Мелтон, сэр. Вы можете принять его?

— Слушайте, Уэлз, что это значит? Разгневанный Джон Мелтон вошел вслед за клерком и чуть не сбил его с ног, тыча какую-то бумагу прямо в лицо председателю компании. — Прочтите же! Что здесь написано? Джекоб Уэлз, взглянув, хладнокровно ответил: — Тысяча фунтов продовольствия.

— То же самое и я говорю, но кладовщик отрицает это. Он утверждает, что мне следует получить только пятьсот фунтов. — Совершенно верно. — Но…

— Документ выдан на тысячу фунтов, но на складе вы получите только пятьсот.

— Это ваша подпись? — И Мелтон потряс документом перед самым носом собеседника. — Моя.

— Так как же вы намерены поступить? — Дать вам пятьсот фунтов. А как вы намерены поступить?

— Откажусь их взять.

— Отлично. Больше нам не о чем говорить. — Напротив. Я намерен покончить все дела с вами. Я достаточно богат, чтобы самостоятельно доставлять свои грузы через ущелья, и я сделаю это в будущем году. Наши деловые отношения с этого момента покончены раз и навсегда.

— Я не возражаю. Вы вложили в мое дело на триста тысяч долларов золотого песка. Идите к мистеру Этчелеру и попросите выдать вам их немедленно. Мелтон шагал взад и вперед в бессильной ярости. — Неужели я не могу получить остальные пятьсот фунтов? Великий боже! Я ведь заплатил за них! Уж не собираетесь ли вы уморить меня голодом?

— Послушайте, Мелтон! — Джекоб Уэлз остановился и стряхнул пепел с сигары. — Чего вы в данный момент добиваетесь? Что вы хотите получить?

— Тысячу фунтов продовольствия.

— Для собственного потребления? Король Бонанзы кивнул головой.

— Я так и думал. — Морщины на лбу Джекоба Уэлза выступили резче. — Вы заботитесь только о собственном желудке. А я забочусь о желудках двадцати тысяч людей.

— Но вы же выдали вчера Тиму Макреди тысячу фунтов.

— Сократить выдачи было решено только сегодня. — Почему же мне первому пришлось пострадать?

— А почему вы не пришли вчера, а Тим Макреди сегодня?

Лицо Мелтона выразило полное недоумение, и Джекоб Уэлз пожатием плеч сам ответил на свой вопрос.

— Вот как обстоят дела, Мелтон. Никаких исключений. Если вы считаете меня ответственным за Тима Макреди, то я буду считать вас ответственным за то, что вы не пришли вчера. Но пусть уже за все это отвечает провидение. Вы уже испытали голод на Сороковой Миле. Вы принадлежите к белой расе. То, что вы владеете Бонанцей или ее частью, не дает вам права ни на один фунт больше, чем получит старейший и беднейший из местных старожилов или только что родившийся ребенок. Верьте мне. До тех пор, покуда у меня будет хоть фунт продовольствия, вы не умрете с голоду. Будьте тверды. Пожмите мне руку, улыбнитесь и постарайтесь примириться с обстоятельствами.

Все еще сердясь, но уже начиная приходить в себя, король пожал руку Уэлзу и выбежал вон. Не успела за ним закрыться дверь, как в комнату неуклюжей походкой вошел неряшливый янки. Ногой, обутой в мокасин, он подвинул к себе стул и уселся.

— Слушайте, — начал он таинственно, — люди, как мне кажется, начинают волноваться по поводу ограничения выдачи продовольствия.

— Алло, Дэйв. Это вы?» — Предположим, что это так. Вот я и говорю, будет дикое бегство отсюда, как только станет река. — Вы так думаете? — Угу!

— Я очень рад это слышать. Это именно то, что здесь нужно. И вы двинетесь со всеми?

— Ни за что в жизни, — Дэйв Харни запрокинул голову с видом полного

самодовольства. — Вчера я отправил мою кладь на прииск. Думаю, что сделал это как раз вовремя Но послушайте!.. У меня с сахаром вышло неладно. Он лежал на последних санях, и как раз в том месте, где дорога сворачивает от-л~тдайкп на Бонанцу, сани провалились под лед! Больше я их не видэл… Подумайте, последние сани, и на них весь мой сахар! Вот я и надумал зайти к вам сегодня и взять у вас фунтов сто. Белый или коричневый, мне безразлично.

Джекоб Уэлз покачал головой и улыбнулся, но Харни придвинул свой стул ближе.

— Ваш клерк сказал, что он ничего не знает. Не имело никакого смысла приставать к нему, и я сказал, что зайду к вам. Мне все равно, какой сахар вы дадите, дайте только сто фунтов, и я буду доволен.

— Слушайте, — продолжал он, видя, что его собеседник отрицательно покачал головой. — Ведь вы знаете, что я — большой сластена. Помните леденцы, которые я стряпал на Причер-Крик? Подумайте только, как бежит время! Ведь это было шесть лет назад! Даже больше, пожалуй. Семь, будь я проклят! Так вот, я говорю, пусть лучше я останусь без жевательного табака, чем без сахара. Так как же будет? Я здесь с собаками. Не пойти ли нам на склад? Хорошая мысль!