– Постой, – нахмурилась она, – а как же та девушка, с которой ты была обручена?

– Горинка оказалась обманщицей, – сказала Светолика. – Ей до того хотелось стать супругой наследницы престола, что она разыграла обморок. Она сама во всём созналась, и я расторгла нашу помолвку и отпустила её домой.

– Вот оно что, – пробормотала Лесияра. И вздохнула, качая головой: – Всем ты меня радуешь, дитя моё, но вот твои сердечные дела меня, сказать по правде, хм… озадачивают.

– На сей раз это окончательно и точно, – засмеялась княжна.

На пальце Берёзки мерцало волшебное кольцо – очевидно, подарок Светолики, но её очи сверкали намного ярче самых дорогих самоцветов. Сняв своё вдовье облачение, она преобразилась, а от любви расцвела и похорошела.

– Всё это замечательно, Светолика, но подумала ли ты о потомстве? – молвила Лесияра. – Насколько я знаю, Берёзка у себя на родине побывала замужем. Будут ли ваши с нею дочери достаточно сильными?

– Вот в связи с этим у меня для тебя ещё одна новость, матушка, – смущённо улыбаясь, ответила княжна. – Наследница-кошка у меня уже есть. Так вышло, что она воспитывалась в семье моей советницы Солнцеславы, но война сделала её сиротой. Я взяла её к себе и перед богами и людьми признаю её своей дочерью. Её зовут Ратибора, и она ещё очень мала. Ей нужна родительская забота и любовь, и мы с Берёзкой готовы дать ей всё необходимое для счастья.

– Мда… Час от часу не легче! Похоже, сказав, что твои сердечные дела меня озадачивают, я ещё мягковато выразилась, – проговорила Лесияра. – Да, знатно набедокурила ты в своей бурной молодости, дитя моё, но я рада, что всё складывается хорошо.

– Я тоже рада, что ты не сердишься на свою непутёвую гуляку-дочь, – с поклоном улыбнулась Светолика. – Так что же, государыня матушка? Ты дашь нам с Берёзкой своё благословение?

У княгини вырвался вздох.

– Как тебе сказать, доченька… Я очень за вас счастлива, правда. Однако дело, в связи с которым я собираю совет Старших Сестёр, далеко не такое радостное. Давай чуть позже, хорошо? Всё будет зависеть от того, что сегодня скажет Меч Предков.

На лицо Светолики тучей набежала тревожная тень, летние искорки улыбки погасли в её посерьёзневших глазах, и она ответила, выпрямившись:

– Хорошо, государыня, как прикажешь.

Она обняла за плечи огорчённую Берёзку, взор которой, устремлённый на чудесный клинок, отразил его холодный стальной блеск. Казалось, новая невеста Светолики чуяла сердцем, зачем княгиня собирала совет…

А между тем начали подходить Сёстры. Кошки сразу обращали внимание на столик с мечом, и на их лицах отражалось любопытство и озадаченность. Все хорошо помнили день, когда княгиня объявила об опасности с востока, предсказанной вещим клинком, и сейчас в глазах у всех проступала обеспокоенность. Убедившись, что собрались все, Лесияра начала:

– Сёстры! Я чувствую вашу тревогу и понимаю её причину. Когда-то вы стали свидетельницами кровавого пророчества моего вещего меча, но сегодня повод для собрания иной. Перед вами – Меч Предков, который начала ковать ещё великая оружейница Смилина. Он поможет нам найти тех четверых, кому суждено закрыть Калинов мост, тем самым вернув миру свет солнца в чистом небе. Заклинание, необходимое для запечатывания прохода в Навь, переведено, и мы можем наконец лишить навиев их главного преимущества – сумрака, к коему привычны их глаза. Они смогут полноценно сражаться только по ночам, а днём они будут беспомощны! Согласитесь, вслепую не очень-то повоюешь. Каким образом действует заклинание? Для его произнесения нужны так называемые Сильные; их должно быть четверо, по числу сторон света. Произнеся слова, четвёрка превращается в скалы, которые прочно запрут дыру между Навью и Явью, и в ближайшие пять сотен лет через неё никто и ничто не просочится в наш мир.

Эхо последних слов грозно и горько отдалось под сводами палаты, Сёстры погрузились в суровое молчание. Были ли они готовы отдать свои жизни за свободу, мир и благополучие в родной земле? У Лесияры не возникало в том сомнений, но смятение своих старших дружинниц она чувствовала сердцем.

– Понимаю, что у вас сейчас творится в душах, – проговорила она тише и мягче. – Кому-то из нас придётся пожертвовать собой, чтобы выжили все остальные. У всего есть своя цена… Но поверьте: те, кто останутся жить на свободной и цветущей земле, не забудут подвига ушедших.

– Госпожа, – подала голос Мечислава. – Нет нужды уговаривать нас. Мы – воины, каждая из нас готова к смерти.

– Мы готовы, – поддержала Радимира.

Гул голосов, подтверждающих готовность отдать жизнь за Белые горы, окатил сердце Лесияры светлой, тёплой, горьковатой волной. Горячее желание обнять всех Сестёр наполнило её глаза солёной влагой.

– Хорошо! – дрогнувшим голосом объявила она. – Пусть каждая из присутствующих подойдёт к столу и коснётся Меча Предков. Он даст знак. Начнём с меня.

И снова пальцы княгини зависли над прекрасным клинком, а сердце трепетало под холодящим дыханием судьбы. Ладонь Лесияры легла на меч, но… ничего не произошло. Стучала кровь в висках, тишина скрипела смёрзшимся весенним снегом, а к ногам ластился сквозняк. Вукмира не пояснила, каков должен быть знак – как же понять, что он указал на члена четвёрки Сильных?

– Меч молчит в ответ на твоё касание, государыня, – послышался голос Верховной Девы. – Позволь нам с сестрой проверить себя.

Неслышной поступью Вукмира подплыла к столику, величественная и спокойная, как утренняя заря в горах. Её длинные изящные пальцы женственно-нежным, ласковым движением легли на клинок, и тот сразу вспыхнул серебристым светом от острия до рукояти.

– Это и есть ответ меча, – не двинув и бровью, сказала жрица. – Твердяна, твоя очередь.

Оружейница подошла к столику и приложила к клинку свою широкую рабочую руку. И снова тот отозвался светом, а Твердяна улыбнулась сестре.

– Когда мы с тобой были ещё детьми, ты сказала, что нам суждено умереть в один день. Я так понимаю, это оно и есть?

Вукмира кивнула, по-прежнему безмятежная и ясная, озарённая пророческим светом.

– Что ж, да свершится судьба, – молвила оружейница.

Она отошла от столика с таким видом, будто и сама давно ждала этого. Ни печали, ни страха, ни сожаления не отразилось в её прохладных, угрюмоватых глазах – лишь эта тихая и ясная решимость, что лежала и на высоком белом челе Вукмиры.

Пронзительная, щемящая грусть высокогорным ветром коснулась сердца княгини. Неужели заклинание заберёт самых лучших, самых дорогих? Не облегчение она испытала, когда Меч Предков не отозвался на её касание, а тягучую тоску: Лесияре было легче умереть самой, чем проводить на погибель тех, кто был достоин жизни, как никто другой.

– Не печалься, государыня, – с кроткой светлой улыбкой сказала Вукмира, словно прочитав её мысли. – Просто прими это.