– Здравы будьте, хозяева. Мне доложили, что вы пытались оказать помощь моей дружиннице. – Спокойный, уверенно-властный блеск перстней на её пальцах дополнял переливы яхонтов и лалов на рукояти меча. – Моё имя – Дивна, я Старшая Сестра при княгине Лесияре.

– Доброго здравия и тебе, госпожа, – щурясь от лившегося в оконца и дверь света, ответила Цветанка. – Меня Зайцем кличут, а это – Невзора, моя названная сестрица.

Оробевший Смолко забрался под стол, а Светланка встала на ножки, держась за перегородку, и одарила гостью самой ясной и безмятежной улыбкой.

– Хм, а ещё говорят, что вы держите тут человеческое дитя… Так и есть, как я вижу. – Суровые, холодные искорки во взоре Дивны смягчились при виде девочки, она подошла к ребёнку и ласково коснулась темноволосой головки.

– Прости, госпожа, что значит «держим»? – Цветанка встала между Светланкой и гостьей, заслонив девочку собой. – Мы растим её, как можем. Невзора её кормит молоком, я прочую снедь добываю.

– Я была в Зайково, говорила с людьми, – сказала Дивна. – Сказывают, ты наладил снабжение деревни припасами и заставил навиев покинуть её. Мне это весьма удивительно… Отчего вы, Марушины псы, не примкнули к своим собратьям из Нави?

– Сказать тебе откровенно, госпожа? – прищурилась Цветанка. – Изволь, я скажу. Вот это всё, – она обвела рукой вокруг себя, – моя родная земля. И я ненавижу, когда грабители и убийцы топчут её и губят женщин и детишек. Неважно, откуда они пришли, важно, что они творят. Не приемлет сего моя душа.

Молчаливая Невзора не вмешивалась в разговор, но Цветанка чувствовала её поддержку, твёрдую, как сильное плечо. Вытащив Смолко из-под стола, женщина-оборотень прижала его к себе с таким грозным, гордым и величавым достоинством, что ни у кого не достало бы смелости приблизиться к матери и сыну с дурными намерениями.

– Человеческое в вас крепко сидит. Не встречала доселе таких, как вы, – молвила Дивна, и в её взгляде проступило нечто похожее на уважение. – Однако же вы всё-таки Марушины псы, и девочке опасно находиться с вами. Одна царапина – и всё!

– До сих пор как-то обходилось. – Цветанка, чуя, к чему знатная кошка клонит, подхватила Светланку на руки и крепко сжала в защищающем объятии.

Дивна с улыбкой заглядывала в личико малышки.

– Чудесное дитя… Послушайте, отдайте её мне на удочерение, – предложила она вдруг. – Что её ждёт с вами в этой глуши? Даже каким-то чудом избежав обращения в Марушиного пса, она вырастет тёмной, неграмотной дикаркой. У меня же она будет расти в любви и сытости, в холе и неге, я дам ей всё наилучшее. В Белогорской земле ей будет хорошо.

– Тогда лучше сразу убейте меня, – твёрдо ответила Цветанка, вороша пушистые волосики на головке Светланки и прижимая её тёплое тельце к сильно и горько бьющемуся сердцу. – Я не могу и не стану жить без неё, она – мой свет в окошке.

Дивна покачала головой и вздохнула.

– Смерть была бы плохой наградой за всё, что ты сделал, Заяц. Но ты должен понимать, что благо девочки – выше твоих желаний. Коли ты так любишь сие дитя, то отпустишь туда, где его ждёт лучшая доля.

– Её дом – здесь, – веско вставила своё слово Невзора. – Пойми и ты, досточтимая госпожа: Светланка послана Зайцу, дабы сохранить его душу человеческой. И ежели ты заберёшь её, того Зайца, которого ты перед собою видишь – доброго, любящего, отважного и светлого сердцем – не станет. Ты убьёшь человека своими руками, и его место займёт зверь. Ты хочешь блага нашему дитятку, и мы кланяемся тебе за это, но нельзя сделать добро одному человеку, разбив при этом сердце другого.

Дивна задумалась. Теребя красиво очерченный, волевой подбородок, она прошлась по горнице; поскрипывали половицы, богато расшитый по плечам плащ княжеской дружинницы покачивался мягкими складками. Повернувшись к Цветанке, она вдруг широко улыбнулась.

– Ты сейчас обнимаешь дитя так, как может обнимать только мать. Признайся: ведь Заяц – девушка? Я никому не скажу, даю слово.

Губы Цветанки вздрогнули и поджались, но улыбка женщины-кошки коснулась её сердца, как солнечный луч.

– Ты угадала, госпожа, – проронила воровка.

– Непростая у тебя, должно быть, судьба, – молвила Дивна. – Расскажи мне всё без утайки. У меня есть свободный часок, и я готова послушать.

Зашелестели страницы жизни Цветанки. «Часок» затянулся: солнце поднималось всё выше, ярко струясь в окошко, и Невзора задёрнула занавески. Неприметно хозяйничая, она принесла для гостей квас, достала из погреба солёную рыбу, поставила вариться кашу, а Цветанка всё рассказывала, открывая перед Дивной свою душу, как когда-то перед Радимирой. Вот уж перевалило за полдень, Светланка запросила кушать, да и кошки проголодались, и Невзора достала из печки готовую овсянку, приправленную сушёными лесными ягодами, мелко растолчёнными орехами и мёдом. Пахло густое варево теплом домашним и сытостью, летом богатым и духовитым, солнечным.

– Благодарствуем на угощении, знатная каша, – похвалила Дивна. – И за рассказ твой, Заяц, благодарю тебя: крепко он меня за душу взял. Не хватает у меня духу разлучить вас… Так тому и быть, пускай Светланка живёт с вами, но при одном условии: я беру её под свою опеку. Каждый день принимайте теперь от меня проверяющих, да и сама я буду к вам заглядывать. Всё нужное для жизни дитя будет получать от меня: пищу, одёжу и прочее. Как подрастёт – учить грамоте и наукам станем.

– Благодарю тебя за заботу, госпожа, но мы и сами Светланку прокормить в силах, – попыталась отказаться Цветанка.

– Таково моё условие, – со строгостью во взгляде молвила Дивна. – Я иду вам навстречу, оставляя Светланку у вас, но и вы со своей стороны не противьтесь, иначе миром дело не решится.

– Ладно, – сказала Невзора, опуская тяжёлую горячую руку на плечо несговорчивой воровки. – Ничего другого нам не остаётся, как только с твоим условием согласиться, государыня Дивна. Ежели рассудить, то оно вовсе и не плохо. Честь и удача Светланке таковую покровительницу иметь, как ты.

Зыркнула на неё Цветанка колко и угрюмо, зверем непокорным насупилась, но смолчала, а Дивне речь женщины-оборотня, видно, пришлась по нраву: она чуть нагнула голову в величавом поклоне.

– Вот и добро. – Княжеская дружинница поднялась из-за стола, а следом за нею и её охрана. – Ждите нас завтра. Придём не с пустыми руками.

На прощание с ласковой улыбкой пощекотав Светланке шейку, она покинула лесной домик.

Широкими шагами шла по земле весна с солнышком под руку. Нижний Волчок и окрестные деревушки очистились от навиев, и радостнее глядел уцелевший люд, хоть последствия набега ещё долго и мучительно предстояло ему преодолевать. Много было порушено, сожжено, попорчено, дороги разрыты, деревянные мостовые на дрова разобраны. Населения убавилось: кто в боях полёг, кого недуги и голод взяли.

Проторила Дивна тропку в лесной домик. Если не каждый день, то уж через день непременно являлась с надзором, съестное приносила: и калачи медвяные, и творог, и молоко козье. А ещё женщина-кошка приносила водицу из подземной реки, что под Белыми горами широко ветвилась, самолично купала девочку в ней и пить давала.