– Этот проклятый призрак так вас расстроил?

– Почему ты так думаешь? – не оборачиваясь, спросил Фицрой.

– Сидите в одиночестве, рассматриваете свои руки...

– А тебе не приходит на ум, что я просто размышляю над новым опусом?

– Ха! Как бы не так! Вы же пишете душещипательные дамские романы – о чем тут так серьезно размышлять?

Семнадцать лет он был особой голубых кровей, более четырехсот пятидесяти лет – вампиром. Конечно же, он прекрасно понимал, когда его поддразнивают. Однако Тони и не такое прощалось. Генри Фицрой заставил себя оторваться от созерцания собственных ладоней и глубоко вздохнул.

– Ты прав. Меня все время мучает один вопрос, Почему он явился именно мне? – Вампир криво усмехнулся. – Очень странно, почему это существо преследует меня: не я ведь его изувечил и убил. – Произнеся эти слова, Генри с видимой неохотой встал, покидая свое удобное кресло. – Мне необходимо прогуляться. Просто, знаешь ли, слегка отвлечься.

– Прекрасно, – улыбнулся Тони. – Сегодня в полночь в "Капризе" идет "Дракула" Копполы.

– Почему бы и нет. – Улыбнувшись, Генри почти что нежно развернул юношу к двери. – Говорят, Гэри Олдмен в этом фильме просто великолепен.

– Говорят? – пробормотал тот, когда понял, что его просто-напросто выдворяют из комнаты. – Это же я сам вам и рассказывал. И тогда же вы мне еще сказали, что никогда не смотрите фильмы про вампиров.

– Я что, не имею права переменить собственное мнение? – невинным тоном осведомился Фицрой. После чего добавил: – Может, что-нибудь перекусим, когда окажемся в центре?

Лифты во всех высотных домах Пасифик-Плейс были замечательные: быстрые и бесшумные. Удивляться нечему: район этот весьма недешев. Поглаживая гладкую поверхность стальных дверей, Генри лукаво улыбнулся.

– Кажется, сюда поднимается Лайза. И перемывает, готов поспорить, косточки кому-то из жильцов.

Тони поморщился:

– Благодарение Богу, что мы-то ей нравимся!

Двери распахнулись, и из лифта вышли две женщины.

– Привет, мальчики, – опираясь на руку компаньонки, Лайза Эванс одарила их белоснежной улыбкой, которая, должно быть, обошлась ей в кругленькую сумму. Лайза всеми силами пыталась скрыть свой возраст и не вылезала из салонов красоты. Она густо красилась, регулярно отдавала себя в руки пластических хирургов, однако никакие ухищрения ей уже почти не помогали: годы брали свое.

– Куда это вы собрались на ночь глядя?

– Решили сходить в кино, на ночной сеанс, – ответил Генри и галантно поцеловал даме руку. – А вы, я полагаю, блистали сегодня в высшем свете? Признайтесь, сколько сердец разбили этим вечером?

– В моем-то возрасте? Не смешите, дорогой! – Лайза, чрезвычайно довольная, игриво потрепала его по щеке. После чего резко повернулась к своей спутнице.

– Чему это ты улыбаешься, а, Мунро?

– Да вот вспомнила про мистера Суонсона... – ничуть не смутившись, отозвалась миссис Мунро, с безмятежной улыбкой взирая на патронессу.

– Этого делягу волнуют мои деньги, а вовсе не я. Кому нужна такая старая вешалка?

Она кокетливо поправила норковую накидку, которая прикрывала прекрасный костюм натурального шелка. Когда-то она была любовницей одного из ведущих денежных воротил Ванкувера и не сплоховала: ей удалось удачно вложить кругленькую сумму и на полученные деньги свить уютное гнездышко. Лайза Эванс скорчила насмешливую гримасу.

– К тому же этот тип невероятно занудлив! Эх, все достойные мужчины уже либо умерли, либо заделались геями. – Она лукаво посмотрела на Генри с Тони.

– Мисс Эванс!

– Успокойся, Мунро. Я не сказала ничего такого, чего они сами не знают.

Компаньонка только воздела очи горе. Мисс Эванс же снова обратила внимание на своих собеседников.

– Итак, о чем это я? Ах, да! Сегодня вечером мы были на ужасно нудном благотворительном мероприятии, посвященном... Органам, кажется... Ну да, именно трансплантации органов. Почему-то считается, что, если у тебя есть деньги, ты просто обязан посещать подобные сборища!

– Благотворительный фонд, посвященный трансплантации органов, – повторил Генри с улыбкой.

Он-то был уверен, что мисс Эванс на самом деле обожает собрания, где все согласны ее просто на руках носить. С ее-то состоянием! К тому же Фицрой прекрасно знал, что эта легкомысленная с виду дамочка умела вести счет деньгам и никогда не инвестировала их в спорные проекты.

– Значит, вечер был посвящен донорам?

– Ну да. – Она окинула собеседников строгим взглядом. – Кстати, а вы-то сами согласились бы завещать свои органы в пользу больных в случае вашей внезапной смерти?

– Боюсь, мои органы вряд ли кому-нибудь пригодятся, – отозвался Генри.

Мисс Эванс сочувственно покачала головой.

– Простите мне мою бестактность. Но, знаете ли, медицина сейчас так быстро развивается... Пока есть жизнь, есть надежда, не так ли? Если уж я до сих пор жива... а вам-то врачи точно смогут помочь, если что!

С этими словами она подхватила Мунро под локоть и потащила за собой, успев добавить:

– Живите на полную катушку, мальчики! Как я!

– Мы потеряли уйму времени, – пробормотал Генри, как только двери лифта закрылись.

Тони прислонился к стене, засунув руки в карманы.

– Пока не познакомился с мисс Эванс, полагал, что старушки все добрые и обожают вязать внукам носочки. Может, запустишь к ней своего призрака?

– Зачем?

– Ну, если все хорошие мужики уже умерли...

– Либо заделались геями... – напомнил Генри. – А вдруг он окажется тем и другим? Не хотел бы я тогда попасть под ее горячую руку!

Молодой человек выразительно пожал плечами.

– Кстати, я давно хотел вас спросить: как вы умудрились подружиться со всеми соседями? Бесконечно болтаете с ними, шутите. Я бы сказал, что в вашем случае нужно вести более...

– Более замкнутый образ жизни?

– Сильно сказано, но, в общем, да, верно.

– Люди боятся того, чего не знают. – Они вышли из лифта в подземном гараже и направились к принадлежащему Генри "БМВ". – Если они будут считать, что знают меня, то никакого страха испытывать не будут. А если напустить на себя излишнюю таинственность, пойдут ненужные слухи. Зачем мне это?

– То есть ваше дружелюбие – своего рода камуфляж?

Слегка нахмурившись, вампир наблюдал, как Тони обошел машину и остановился у правой дверцы.

– Не всегда.

– Но иногда?

– Зачастую.

Парень пытливо заглянул в лицо Фицроя.

– А со мной?

– Что – с тобой?

– Я для вас тоже камуфляж?

– Тони... – Заметив напряженный взгляд своего юного друга, Генри понял, что вопрос был вовсе не шуточный. – Тони, ты знаешь обо мне всю правду. В мире есть еще только двое, про кого я могу сказать то же самое. И то один из них уже не в счет.

– Потому что Победа стала вампиром?

– Потому что Майк Селуччи в жизни не признается, что знаком с... тем, кто кропает женские романчики!

Тони засмеялся, Фицрой как раз этого и хотел. Однако смех звучал слегка неестественно. И до самого утра вампир прилагал все усилия, чтобы заглушить в нем наигранную нотку.

"...Тело юноши лет двадцати было выловлено вчера вечером в одной из гаваней ванкуверского порта. У него не хватает кистей обеих рук, обнаружены следы побоев..."

Она слишком поздно прочитала вчера статью – уже нельзя было что-либо предпринимать. К утру ее злость только усилилась.

– Где Салливан? Он работает сегодня?

Медсестра испуганно подняла голову. Ее собеседницу что-то не на шутку рассердило. Даже щеки пошли пятнами от гнева.

– Да, доктор... Он...

– Пусть немедленно явится ко мне в кабинет!

– Хорошо, доктор.

Возражать было бессмысленно. Начальницу вряд ли интересовало, что как раз в эту минуту санитар занимался мытьем туалетов. Сказано: немедленно – значит, пусть так и будет. Посылая Салливану сообщение на пейджер, медсестра надеялась, что его не уволят.