Продолжая разглядывать меня, как диковинку, девушка поманила за собой. Я послушно сделала несколько шагов, но потом спохватилась и обернулась:

— Я хочу знать, где и как устроится Кай. И… хочу увидеться с ним. Позже. Если можно, пусть нас разместят вместе или хотя бы поблизости друг от друга.

Казалось, Биру совершенно не удивился моей просьбе. Он чуть склонил голову в знак согласия.

— Жизнь сильно обидела тебя, раз ты никому не доверяешь, госпожа, — добавил он мягко. — Но я сделаю все, чтобы ты поняла: мне можно доверять.

Я промолчала. Последний раз на моей памяти о кредите доверия просила Алия. А потом я ее убила. У Биру не было видимых причин желать мне зла. Он просто платил той же монетой — спас меня после того, как я помогла ему бежать. Но… нет. Я не доверяла даже ему.

Следуя за служанкой длинными пустыми коридорами, я размышляла об этом. Можно ли расслабиться? Стоит ли считать себя в безопасности здесь? Ведь поселение состояло не только из улыбающихся садовниц и шумных рыночных торговцев. У Биру имелась вооруженная охрана. Свирепого вида протурбийцы попадались и внутри резиденции. Один из них остановил Цину, но та быстро объяснила ему что-то, и, судя по жестам и взглядам, речь шла обо мне. Я вздохнула. Если вдруг нам с Каем придется бежать, сделать это будет непросто.

Нет, конечно, я не хотела думать о плохом и подозревать в чем-то нового гостеприимного друга. Но от мыслей отделаться не могла. Глаза сами собой подмечали, каким путем мы идем. Если придется бродить здесь одной, лучше все запомнить, чтобы не потеряться.

Служанка привела меня на верхний этаж и остановилась перед дверью в дальнем конце коридора. Она улыбнулась, пропуская меня вперед, и я заставила себя улыбнуться тоже. Ничто не мешает нам подружиться, а подозрения, пожалуй, не стоит показывать без видимых причин. Предложенная комната мне понравилась. Окна выходили на сторону, противоположную площади. За крышами более приземистых домов виднелись кроны деревьев. Они походили на зеленое море, покрывающееся рябью на ветерке. Внизу, на улице, спешили по своим делам поселенцы. Шторы из какой-то неизвестной мне тончайшей ткани окутывали оконный проем невесомым облаком.

Мебель тут была простая, но удобная. Кровать — широкая и манящая свежим постельным бельем. Приложив руку к животу, я поморщилась. Как же хотелось лечь и забыться, чтобы пережить приступы боли! Но сначала надо смыть грязь. А заглянув в соседнее помещение, я просто ахнула — вместо душевой со стандартной панелью сенсорного и голосового управления здесь обнаружился небольшой бассейн, выложенный мелкой мозаикой. Предупредительная Цина подошла и повернула металлические задвижки в стене. Тут же из отверстий в бортиках хлынула вода. Она начала заполнять емкость, и я расценила это как предложение искупаться.

Вернувшись в комнату, поблагодарила служанку и жестом показала, что ей можно идти. Но Цина оказалась довольно непосредственной. Вместо того чтобы позволить спокойно раздеться и по-человечески принять ванну — давно забытое блаженство — девушка принялась крутиться возле меня, трогать волосы и ахать. Даже не понимая протурбийского, я сообразила, что на мою голову в прямом и переносном смысле сыплются комплименты.

Сначала я улыбалась и терпела в ожидании, что поток восхищения иссякнет сам собой. Желтые пальцы Цины без устали пропускали между собой прядку за прядкой, яык прищелкивал и издавал невероятные звуки, каких я не слышала от Кая, хоть и считала, что он в совершенстве владеет протурбийской речью.

Через несколько минут мне надоело. Решив откупиться давно проверенным способом, я вынула из-за пояса нож и выбрала прядь волос. Но Цина вдруг испуганно закричала и перехватила мои руки. С удивлением я поняла, что она считает мой поступок едва ли не кощунством. Зато ахать перестала и вообще присмирела.

Пожав плечами, я убрала нож и начала расстегивать одежду, надеясь, что теперь служанка точно уйдет. Но, цыкнув на меня, девушка отвела мои руки и перехватила инициативу. К такому я, уж точно, не привыкла. Отстранившись, вежливо, но твердо произнесла:

— Спасибо, раздеваться я умею сама.

Протурбийка в недоумении тряхнула головой и что-то заговорила. Потом попыталась вырваться и взяться за свое. Я едва не застонала. Как же тяжело без переводчика! Как же тяжело без… Кая! Он всегда помогал преодолеть языковой барьер да и вообще не позволил бы никому срывать с меня одежду!

В результате небольшой борьбы, сопровождавшейся возмущенными попискиваниями Цины, удалось отбиться. Правда, глаза девушки наполнились слезами, от чего зрачки помутнели и расширились. Всхлипывая, она отошла к двери и встала там, вытянув руки вдоль тела и ссутулив плечи.

У меня едва не вырвался стон. Позволять кому-то чужому к себе прикасаться не хотелось, но и эти сдавленные рыдания бередили душу. Такое впечатление, что ей нанесли самое жестокое оскорбление тем, что не дали выполнить обязанности. Может, боялась, что Биру потом отругает?

— Я никому не скажу, что справилась сама, хорошо? — попробовала торговаться я. — Скажу, что все сделала ты, ладно? Это будет наша тайна.

На миг Цина перестала плакать, с грустным видом покачала головой и опять ударилась в слезы. Я все-таки не сдержала стона. Ну почему Кай научил меня единственному слову: «Пощадите»? Теперь, в новой обстановке, моих знаний катастрофически не хватало, чтобы справиться с ситуацией.

— Хорошо, — сдалась я и махнула рукой, подзывая служанку, — твоя взяла. Но учти, только до белья! Иначе это будет уже слишком.

Слезы Цины высохли в одну секунду. Она подскочила, сияющая, радостная, принялась ловко расстегивать на мне жилет и пояс. Благоговейно взялась за нож и отложила его на край журнального столика. Снова провела по волосам, затем по обнажившемуся плечу. Я не могла отделаться от ощущения, что являюсь для нее чем-то вроде священного волка для племени дикарей.

Вспомнились рассказы Кая о том, что у протурбийцев не бывает светловолосых женщин. И прозрачно-белого цвета кожи не бывает соответственно. Я улыбнулась. Протурбийки не очень-то отличались от моих соплеменниц. Мы с девчонками вечно страдали от того, что волосы прямые, а хотелось кудрявые. А обладательницы кудряшек с жуткой завистью косились на нас. Вот и Цина наверняка в мечтах уже примеряла на себя мою внешность.

Когда мои штаны сползли по лодыжкам вниз, я придумала, как избавиться от принудительного обнажения без скандала. Показав на испачканное белье, знаками попросила служанку принести мне что-то на смену. Девушка согласно закивала и мигом испарилась из комнаты, а я с облегчением скорее залезла в бассейн.

От горячей воды заломило все мышцы. Я откинула голову на бортик, закрыла глаза, чувствуя, как кожа покрывается мурашками от забытых ощущений. Странно, когда в ледяной реке купалась — тело реагировало точно так же. Зато боль в животе немного унялась. Под рукой обнаружилась вазочка с мягкой и душистой субстанцией, похожей на мыло. В воздухе поплыл тонкий аромат. Я с наслаждением промыла волосы: наконец-то они стали шелковистыми. Интересно, что скажет Кай? Чистой и умытой ему редко доводилось меня видеть. Я уже предвкушала его реакцию. Вот что делает с человеком горячая ванна — стоило привести себя в порядок, и мрачные мысли понемногу отступили, а на их место вернулись романтические мечты.

Когда, завернувшись в полотенце, я вошла в комнату, Цина уже была тут как тут. Она успела унести мою грязную одежду и разложить на кровати длинное темно-синее платье старомодного покроя. На журнальном столике стояло блюдо с теми желтыми плодами, которые я видела в садах по пути в поселение. А вот нож пропал.

Стараясь не показывать настороженности, я забрала платье, новое белье, а также предложенные мне впитывающие салфетки и решительно захлопнула дверь в ванную перед носом девушки. Полностью одевшись, вышла. Глаза у Цины опять были на мокром месте, но на этот раз она держалась более мужественно. Видимо, свыкалась с моими «причудами».