— Хорошо, Валерьян Вениаминович, я постараюсь, — смиренно ответил увядший Корнев. — Так я пошел.

И он удалился, необыкновенно сконфуженный и раздосадованный: так срезаться! А ведь была идея, была! Рассчитывал, что по пути до координатора она оформится, а вышло наоборот: растряс. Надо же!

Пец после его ухода вернул стул к экранной стене, сел в прежней позиции, положив руки на спинку стула, — но глядел на экраны, ничего не видя. Он был расстроен. «Ну что это такое: главный инженер солидного НИИ, орденоносец… Страшнов недавно говорил, что надо на второй орден представлять, да и есть за что, — а как мальчишка! Примчался, нашумел, оператора с места согнал. И, главное, не продумал идею как следует, а пытался внушать. Полупроводниковый р-п-переход… ну при чем здесь, спрашивается, то соотношение — произведение концентраций! — к моему? Нашел сходство, эва… Да в теориях навалом случаев, когда произведение величин постояннее сомножителей, это основа взаимосвязи. И поле в диоде… что у него общего с полем в Шаре, оно ведь от совсем других причин! Объяснил: если приложить напряжение, барьер расширяется — это он барьер сопротивлений имел в виду. А нам надо, чтобы он сужался, в том вся и загвоздка, молодой человек… О господи!» — Валерьян Вениаминович едва не подпрыгнул на стуле. Мысль оформилась в мозгу так отчетливо, будто кто-то произнес ее громким голосом: «Да ведь потому тот барьер и расширяется, что там поле обычное, а твое, которое „от знаменателя“, будет сужать барьер!»

…Он влетел в приемную, спросил Нюсю голосом, каким кричат о пожаре:

— Корнев! Где Корнев?!

Та вскочила и с испугу — она вообще побаивалась директора, а сейчас лик его впрямь был ужасен — не смогла и слово молвить, только помахала рукой на дверь корневского кабинета; там, мол, там. Валерьян Вениаминович ринулся туда. «Чего это они сегодня как с ума посходили?» — подумала Нюся, оседая.

Главный инженер сидел на краю стола, болтая ногой, вспоминал: что же это мелькнуло в голове, заставило броситься к Пецу — и пропало, будто посмеялось. Когда в дверях появился Валерьян Вениаминович, то он — по лицу директора, торжественно-ошеломленному, по его резвым, молодым каким-то шагам — понял: есть, тот сообразил все. И возликовал. Но Корнев не был бы Корнев, если бы тотчас не взял реванш:

— Нет-нет, Валерьян Вениаминович, не надо так смотреть! — тревожно и предупредительно двинулся он навстречу. — Успокойтесь, все будет хорошо, не надо так переживать, увлекаться идеями и проблемами… а то еще осиротите нас. Позвольте-ка вас сюда, в кресло, не нужно ли воды? Не думайте ни о чем, расслабьтесь, сейчас это у вас пройдет…

— Э-э, злодей-мальчишка! — оттолкнул его тот. — Не пройдет, если мне что приходит в голову, так это прочно, не как у некоторых. Где у вас доска? — Корнев отдернул штору на боковой стене, обнажил черный прямоугольник. — Мел есть?… — Валерьян Вениаминович снял пиджак, зашвырнул его в кресло, закатал рукава. Глянул на Александра Ивановича с видом человека, у которого перехватило дух: — Ну, Саша, если мы это сделаем… — Он не закончил, но у Корнева тоже перехватило дух.

…И неважно было, не имело значения, кто да какую фразу сказал, кто начертал на доске ту или иную формулу, линию, цифру. Они были сейчас будто один человек — одно мыслящее существо. Идея, когда ее четко сформулировали, оказалась настолько простой, что стало понятно, почему они долго не могли к ней прийти, кружили вокруг да около: если изменение величин квантов в пространстве создает поле, то полем можно перераспределять величины квантов. Двенадцать слов — и лишние только запутали бы дело.

— Даю название: регулировка пространства-времени. Не приближение или удаление, не замедление — регулировка, невинное занятие.

— Неоднородного пространства-времени.

— Да-да… Давайте прикинем на местности. Имеется, стало быть, барьер неоднородности, отделяющий нас от MB, от ядра Шара, толщиной в физические мегапарсеки, а геометрически — сотня метров. Задача простая: чтобы он в нужном месте…

— …над башней.

— …утончился до… ну хотя бы до сотен физических километров. В сравнении с дистанциями в MB это ничто. Поскольку для физических расстояний важны не величины квантов, а их число, то его и надо уменьшить здесь…

— …создав более крутой градиент. Чтобы до величин, что имеют кванты действия в ядре, переход здесь сделался куда круче и короче. Прокол.

— По данным Мендельзона, напряженность электрического поля во внешних слоях Шара доли вольта на километр высоты. Небольшая, мы ее и не замечаем…

— Очень большая! Мы можем манипулировать с напряжениями в миллионы вольт, самое большее — в десятки миллионов. Ну, сумеем так убирать… сокращать — дистанции в сотни миллионов километров? В космических масштабах это — тьфу!

— Не забывайте, что в глубинах ядра все выходит на однородность. Стало быть, чем ближе к MB, тем градиент кванта меньше… и теми же приращениями поля можно будет убирать-сокращать многие парсеки, а то и килопарсеки.

— Ага, в этом спасение! Значит, не попусту я молол языком, что по запасу электричества грозовая туча соперничает с Шаром?

— Да… и пустим через трансформатор.

— Не понял?

— Ну, анекдот такой: давится человек в московском ЦУМе в очереди неизвестно за чем, соображает: «Если это большое — ушьем, маленькое — растянем, электрическое — пустим через трансформатор…»

— Хм… ситуация похожая. Только мы знаем, что это электрическое и через трансформатор его нельзя. Поле-то постоянное! — Как же мы добудем такие напряжения?

— Генераторы Ван дер Граафа. До миллиона вольт статического напряжения на каскад… То-то обрадуются в моем родимом Институте электростатики, когда мы у них закупим это старье!

— А каскадов может быть много?

— Сколько потребуется, лишь бы места хватило. Прикинем конструкцию. За основу берем нашу аэростатную кабину. Вообще, все будет висеть на воздусях, но поскольку выше семисот метров атмосфера в Шаре идеально спокойна, аэростаты должны держать не хуже бетона, согласны?

— М-м… не знаю, но от них все равно никуда не деться. Не спешите с конструкцией, надо сначала хорошенько оседлать электрическую идею. Тогда, если и получится шатание в аэростатах или в чем-то еще, всегда сможем подрегулировать полями.

— Справедливо. «Чтоб решение простое дать техническим проблемам, относитесь к ним, как схемам из задачника по ТОЭ». Не слышали эти стишки? Профессор Перекалин начинал у нас ими чтение курса теоретических основ электротехники. Так и будем: нет никаких Событийных Вселенных, Галактик, Шара — схема из задачника по ТОЭ. Вот такая: генераторы на крыше, напряжение от них подается по разнесенным кабелям на… на электроды — с их формой придется экспериментировать — размерами эдак в десятки метров. Кольцевые, скорее всего, с сегментами… Они и будут убирать пространство перед поднимающейся кабиной… Два-три каскада по миллиону вольт и…

— И чепуха выйдет.

— Кто это говорит?! Послушайте, Вэ-Вэ, вы ведь не электрик.

— Все равно чепуха, хоть я и не электрик. Смотрите: этими электродами мы создадим перед кабиной предельно крутое распределение квантов, проколем барьер в пространстве. А время? Разница в течении времени будет определяться отношением величин квантов в MB и в кабине. А оно останется огромным! Звезды и Галактики на уменьшенной дистанции будут проскакивать, как курьерский поезд перед носом стрелочника. Ничего не разглядишь. Стоит ли огород городить?

— А и верно… «Чтоб решение простое дать техническим пробле…» Ага, есть! Золото у меня директор, все замечает, пропал бы я без такого директора. Все просто: кабину надо помещать между двумя кольцами электродов! Нижние электроды выталкивают кабину в область микроквантов и тем регулируют темп времени, а верхние убирают пространство над ней. Слушайте, да мы сможем такой наблюдательный сервис навести, что лучше не бывает: отдельно время регулируем, отдельно пространство, а!