— Значит, запрещу. Саннио, оставьте нас.

Секретарь с огромным удовольствием вылетел из кабинета прочь, подальше от наглой "статуи" и ее неприятных намеков. Реми — надо понимать, герцог Алларэ, второй советник короля и родственник Гоэллона, — был, конечно, без пяти минут небожителем, но еще немного, и Саннио таки вцепился бы ему зубами в палец. Пусть ищет себе цветы на Кандальной улице!

В первый день девятины Святого Теодора в дом пожаловал совсем иной гость, хотя Саннио сперва обратил внимание на длинные золотые волосы и содрогнулся — как, опять герцог Алларэ? Тот при каждой случайной встрече отпускал в адрес секретаря какую-нибудь пошлую шутку, а господин только смеялся, словно ему было интересно, когда же юноша разозлится и ответит Алларэ должным образом. Почтение почтением, а терпеть подобное и трубочист не обязан!

Новый же гость оказался другим. Отчасти он был похож на Реми Алларэ, отчасти — на короля, которого Саннио видел на портретах, а живьем лишь издалека. Сначала юноша сдуру решил, что это принц Араон, потом вспомнил, что принцу пятнадцать, а гостю, если присмотреться — где-то двадцать пять.

Как назло, Никола уехал вместе с герцогом, и принимать гостя пришлось Саннио. По сундукам и кофрам стало ясно, что визитер явился проездом или собрался гостить не меньше седмицы, и Саннио велел поместить его в лучшей спальне на втором этаже, потом приказал подать в столовую на том же этаже обед, и тут сообразил, что в отсутствие герцога является старшим в доме, а значит, обязан обедать вместе с гостем. Пришлось переодеваться и спускаться, оставив учеников на попечение Кадоля. Капитан гвардии был не особенно счастлив обществу северной троицы, но спорить не стал.

— Добрый день, я Саннио Васта, секретарь господина герцога Гоэллона. К сожалению, герцог сейчас отсутствует, но я к вашим услугам.

— Фиор Ларэ, — гость протянул секретарю руку, как равному. — Рад знакомству.

— Надеюсь, вас устроили надлежащим образом? — руку Саннио пожал, но сочетание знакомой, хоть и усеченной, как у признанных бастардов, фамилии, и внешности Алларэ не радовало.

— Да, благодарю вас, все в порядке.

Никаких вольностей гость себе не позволял, беседу за обедом поддерживал, но очень сдержанно, и, кажется, тоже чувствовал себя не в своей тарелке. Постепенно Саннио начал понимать, что господин Ларэ — из тех, кто очень медленно сходится с новыми знакомыми, вовсе не стремится ни шутить, ни еще как-то смущать низших по положению, очень скромен и вообще мечтал бы остаться в одиночестве: ему вполне хватило бы слуги, подающего блюда. Этим он секретарю почему-то понравился. Благовоспитанный господин, не то что некоторые…

Отсидев обед и показав гостю второй этаж, Саннио удалился к себе — пора было начинать очередной урок, — и остался в убеждении, что гость этому рад не меньше, чем сам секретарь. К вечеру Саннио рассказали, что господин Ларэ отправился в библиотеку, велел подать туда вина и до сих пор там и сидит. Это не могло не радовать. Реми Алларэ уже перевернул бы дом вверх дном, а этот оказался другой породы.

Герцог вернулся к ужину, и Саннио был избавлен от второго тура пустопорожних бесед о погоде и тяготах путешествия. Вместо этого он ужинал с учениками и Кадолем, чему был несказанно рад. На третьем этаже всегда было веселее — благо, что изрядно изменившиеся к середине зимы ученики не доставляли особых хлопот. Бориану уже не казалось смешным посадить под перевернутую суповую тарелку в приборе Керо мышь, девица Къела, даже обнаружив оную мышь или змею, не стала бы вопить и подскакивать, а Альдинг перестал отпускать короткие ядовитые замечания по поводу остроумия графа Саура. Всех троих можно было отправлять без надзора хоть на королевский прием.

Фиор Ларэ провел в доме ночь и день. Саннио очень удивился, увидев его в кресле, которое обычно занимал то герцог, то сам секретарь, и еще больше удивился, обнаружив Гоэллона в числе слушателей: он велел принести в класс еще одно кресло и устроился у стены. Сегодня был последний урок истории Собраны, с которой уже все, кажется, успешно разобрались: знали то, что может понадобиться предсказателю, и еще раз в десять побольше. Гость не сразу начал говорить; кажется, ему хотелось встать и подойти к грифельной доске на стене, но потом Ларэ взял себя в руки и принялся рассказывать. Сперва — тихо и немного сбивчиво, но водяные часы, отмерявшие время урока, еще не успели перелиться и на четверть, как Саннио уже не сводил с Ларэ глаз и слушал во все уши.

При разборе тех или иных политических коллизий герцог довольно часто касался финансовых аспектов, но не делал на этом упора; у господина Ларэ получилось совсем иное. Понимать, что у многих войн и конфликтов, о которых раньше говорилось, как о том, что вызвано уязвленной гордостью правителей, имеется материальная, ощутимая подоплека, было ново и увлекательно.

— Король Эналион, как вы наверняка учили, был оскорблен ответом тамерского кесаря на предложение взять в жены его старшую дочь. Напоминаю, это произошло в 3556 году. Помните ли вы, где проходила тогда граница между Тамером и Собраной? Граф Саура?

— По реке Митгро, господин Ларэ.

— Именно. И именно земли от гор Неверна до места слияния Смелона и Митгро, ее притока, просил в приданое король Эналион. Кесарь Тамера ответил ему категорическим отказом и предпочел выдать дочь за младшего принца огандского; как вы думаете, почему?

— Потому что таким образом он не терял часть земель, — ответил Альдинг Литто. — Это же очевидно.

— Стало быть, король Эналион решил взять силой то, что не смог получить при помощи брака? Так, барон Литто?

— Да, — ответил Альдинг, но тут же прищурился и добавил: — По крайней мере, так кажется на первый взгляд.

— Отлично. Теперь посмотрите на карту, — Ларэ махнул рукой в сторону висевшего на стене огромного гобелена. — Как видите, земли эти находятся во владении Собраны. Когда и как это случилось?

— Через двадцать лет после неудачного сватовства короля Эналиона. Они были отданы в приданое невесте его сына. До того король Эналион трижды пытался завоевать землю между Смелоном и Митгро. — Керо новый учитель явно понравился: она уже трижды поправляла прическу и при первой же возможности решила заслужить похвалу.

— Отлично, юная дама. Теперь скажите: что же случилось за двадцать лет? Почему король Эналион пытался их завоевать, кесарь тамерский оборонял эти земли, а потом отдал, как его и просили?

— Счел постоянную войну слишком расточительной и ослабляющей государство, — ответила Керо.

— Кто может опровергнуть этот видимо логичный тезис? — с улыбкой спросил Ларэ, обводя глазами аудиторию.

Саннио задумчиво смотрел на карту. Болотистый кусок земли между двумя реками. Малонаселенный, едва способный прокормить своих жителей. Земля родит слишком плохо, и пищи для скота тоже мало. Расположенные севернее земли плодородны и богато заселены, но в месте слияния рек — считаются бросовыми. Во время правления Мышиного Короля тамерцы обнаглели и теперь раз в два-три года переводят войска через Смелон, занимают кусок земель герцога Скоринга, получают весьма умеренную контрибуцию и отходят. Впрочем, ущерб казне невелик, и с лихвой покрывается прибылью от нелегальной торговли через тот же Смелон, а вот по берегам Митгро слишком легко расставить посты.

Тамерцы только вырывают силой кусок пирога, украденного с их же тарелки.

Но почему тогда, триста лет назад, когда еще не было "белой" и "черной" таможни, тамерцы на двадцать лет зубами вцепились в бесплодные и бесполезные земли, а потом легко их отдали?

— Позвольте спросить, господин Ларэ…

— Да, мэтр Васта, слушаю ваш вопрос.

— Не считали ли король Собраны и кесарь Тамера, что на этих землях есть нечто ценное? И не убедились ли они позже, что там этого нет?

— Вы абсолютно правы, мэтр Васта! — лектор радостно махнул рукой. — Может быть, кто-нибудь знает или догадается, что это было? И что еще было такого на этих же землях, от чего кесарь Тамера предпочел избавиться, столь удачно всучив земли соседу? Юная дама имеет больше шансов догадаться.