– Папа, папа! – обрадовалась голосистая Маруся. – Вместе с Гвином! Ура!..

Маруся выбежала в прихожую, где Вера Михайловна привычно возилась с дверными замками. Несговорчивые замки сварливо лязгнули, щёлкнули, входная дверь отворилась – за порогом стояли Игорь Игоревич и очень редкая птица гвин. Самый настоящий, всамделишный Гвин!

Очень редкий представитель семейства пернатых выглядел точно так же, как и на картинках в папиной книжке о птицах крайнего Севера. Внешне напоминающая карликового пингвина птица, только крылья чуток подлиннее.

– Всем привет, – пробубнил Гвин, переступая порог.

Вера Михайловна изумлённо вскинула брови:

– Он умеет разговаривать?

– Попугаи умеют, а я чем хуже? – сварливо пробурчал Гвин. – Ну, давайте, показывайте. Где я буду жить? В смысле, спать…

– Вон там, – Вера Михайловна указала пальцем вглубь узкого коридора.

Гвин уверенно потопал в указанном направлении, дотопал до холодильника, остановился, придирчиво осматривая предложенное жилище, в смысле – место для сна.

– А что, поновее холодильника у вас нет? – спросил Гвин, обернувшись к людям, глядя на них снизу вверх обиженными глазами.

– Есть, но мы его для себя купили, – ответила за всех немного смущённая Вера Михайловна.

– На мои деньги, – робко прошептала Маруся.

– Всё с вами ясно, – пробормотал Гвин, отворачиваясь. – Ну, да, конечно, что похуже для птицы, что получше – себе любимым. Чего ещё можно ожидать от людей?..

Тяжко вздохнув, Гвин открыл белоснежную дверцу старого холодильника, забрался внутрь холодильной камеры – и дверца за ним захлопнулась.

Маруся посмотрела на родителей.

– Ему у нас плохо, да? – прошептала девочка.

Игорь Игоревич, – как умел, по-научному, – успокоил Марусю:

– У него стресс. Он оказался в незнакомом месте, ему надо обжиться, отдохнуть. Пойдёмте, не стоит ему мешать.

Что такое «стресс» Маруся не знала, а спрашивать не решилась, чтобы не нарушать тишину и не мешать Гвину. Игорь Игоревич, Маруся и Вера Михайловна на цыпочках двинулись в комнату. Они почти что добрели, как вдруг дверца холодильника за их спинами распахнулась настежь и взъерошенный Гвин выскочил из холодильника, точно ошпаренный.

– Э-э, аллё! – закричал Гвин, задыхаясь от возмущения. – Там внутри нечем дышать! Вы думаете, птицы умеют обходиться без воздуха? Я сейчас в обморок упаду!

Гвин закрыл глаза, широко раскинул в стороны крылья и, как и обещал, шлёпнулся на пол.

– Всё, я в обмороке! – заявил Гвин, чуть-чуть, самую малость, приоткрыв один глаз, чтобы иметь возможность понаблюдать, как спешит к нему на помощь испуганная семья.

Переполох случился нешуточный. Игорь Игоревич опустился на пол рядом с упавшей птицей, Маруся заплакала, Вера Михайловна бросилась искать лекарства, совершенно позабыв о том, что для птиц не годятся человеческие таблетки, микстуры и капли.

Едва Игорь Игоревич принялся осматривать неподвижную птицу, как Гвин снова заговорил:

– Ой! Ой, как мне худо!.. Я весь горю! У меня жар, и, кажется… Ой!.. Нет, не кажется… Ой…

– Что-то болит? – встревожился Игорь Игоревич.

– Рыбы! Люди, дайте мне рыбы! – потребовал Гвин – Ой, как вдруг перекусить захотелось! Ой, прямо не могу, как рыбки охота…

Спустя буквально пять-шесть минут всё устроилось – Гвина посадили в тазик с холодной водой, тазик поставили на кухонный стол, Вера Михайловна достала из нового холодильника мороженой рыбы, Игорь Игоревич покромсал рыбу на мелкие кусочки, Маруся разложила по тарелкам нарезку, – в одну тарелку все кусочки не поместились, – и расставила тарелки на столе вокруг Гвина.

– Ну, как рыбка? – участливо спросил Игорь Игоревич.

– Слишком она у вас замороженная, – пробормотал Гвин, отправляя в клюв очередной мелкий кусок. – И на будущее запомните – океаническую рыбу я предпочитаю речной. В океанической витамины сильнее.

– Мы запомним, – пообещала Вера Михайловна.

– Воды-то чего пожалели? – продолжил высказывать претензии Гвин. – Водички мне холодненькой в тазик подлейте, ага?

Маруся побежала к мойке, открыла кран с холодной водой, набрала полную чашку и, подбежав к столу, вылила воду в тазик.

– Всё хорошо? – с надеждой в голосе спросила Маруся.

– Всё плохо, – проворчал Гвин, отправляя в клюв последний рыбный кусочек из первой тарелки. – Мне спать пора, в вашем холодильнике дышать нечем, чего ж здесь хорошего?

– Интересно, а как спят гвины в дикой природе? – спросила Вера Михайловна.

– Крепко спят, – ворчливо ответил Гвин. – Мы спим под снегом, как вы, люди, спите под одеялом. Нам для сна необходим холод точно так же, как вам, людям, тепло.

– Эврика! – хлопнув себя по лбу, воскликнул учёный-биолог Игорь Игоревич. – Надо просверлить в дверце холодильника дырки для вентиляции!

– Здорово придумано, папа! – захлопала в ладоши Маруся.

Гвин отодвинул крылом пустую тарелку подальше от тазика, придвинул поближе к ненасытному клюву другую тарелку, полную рыбы, и печально вздохнул:

– Старый холодильник, вдобавок и с дырками… – Гвин с укоризной посмотрел на людей. – Э-э, аллё! Чего стоим, кого ждём? Я спать хочу. Давайте, сверлите ваши дырки скорее…

Пока Игорь Игоревич искал дрель, Гвин успел полностью очистить от рыбных кусочков и вторую тарелку.

Инструмент нашёлся на антресолях. Электродрель сама по себе жужжала так, что хоть уши затыкай, а когда жужжащее сверло уткнулось в дверцу холодильника, то затыкай уши – не затыкай – всё равно жужжит оглушительно!..

По счастью, три предварительно намеченных дырки Игорь Игоревич просверлил быстрее, чем домочадцы оглохли. А как только всяческое жужжание прекратилось – так сразу из прихожей донеслись мелодичные трели дверного звонка.

Отложив дрель и утерев пот со лба, Игорь Игоревич выбрался в прихожую. Всё это время настырные трели не умокали. Игорь Игоревич отворил дверь и увидел, что на кнопку электрического звонка жмёт, не переставая, соседка с нижнего этажа, дородная дама Екатерина Олеговна, тренерша по греко-римской борьбе, на пенсии.

– У вас жужжит на весь дом! – громогласно возмутилась Екатерина Олеговна. – Я буду жаловаться в полицию!

Игорь Игоревич почувствовал себя виноватым.

– Извините, пожалуйста, – потупив взор, произнёс от природы вежливый Игорь Игоревич. – Я сейчас вам всё объясню. Дело в том, что у нас в квартире поселилась очень редкая птица из Арктики…

Екатерина Олеговна его перебила:

– Безобразие! Жилой дом – это вам не какой-нибудь зоологический парк! В жилых домах разрешается держать только домашних птиц и только со справкой от ветеринара! У вас есть справка?

– Нет, – чистосердечно признался Игорь Игоревич. – Но будучи биологом по профессии, могу вас заверить, что наша птица совершенно здорова.

Бывшая тренерша по греко-римской борьбе строго погрозила биологу пальцем:

– Без справки не имеете права! Я обращусь в полицию – и против вас примут меры! А вашу птицу, будьте уверены, полицейские заберут!

Екатерина Олеговна круто, по-военному, развернулась через левое плечо. Чётко чеканя шаг, бывшая тренерша двинулась к лифту.

– Подождите!.. – Игорь Игоревич поспешил следом за принципиальной соседкой.

И мама с дочкой, и очень редкая птица Гвин, все, кто находились на кухне, прекрасно слышали всё, о чём говорилось в прихожей.

Маруся испуганно захлопала глазами, Вера Михайловна насупила брови, Гвин перестал жевать рыбу, притих и нахохлился.

– Меня посадят в тюрьму? – жалобным, тихим голосом спросил присмиревший Гвин.

Ему не ответили.

– Скажите, – еле слышно обратился Гвин к Вере Михайловне, – а в тюрьме есть холодильник?.. Или хотя бы морозильная камера?

– Не знаю, – растерянно пожала плечами Вера Михайловна, – я никогда не была в тюрьме.

Гвин замер, закрыл глаза, секунду он сидел в тазике неподвижно, будто бы неживой, и вдруг как подскочит!

– Не-е-е-ви-и-иноватый я-я-я!!! – во всё горло завопил Гвин, выскакивая из тазика.