- Ты чего? - я засмеялась.

Еще секунду назад он был всем доволен, а тут плачет навзрыд. Я обернулась - ничего такого, что могло его расстроить, не было. Дом мамы Масару - типичный японский дом с минимальным количеством мебели и в нейтральных тонах. За моей спиной был только традиционный шкаф «тансу» с раздвигающимися дверьми.

Саша то плакал, то, скривив ротик, посматривал в угол, как будто там кто-то стоял. Я замерла: так он реагировал только когда видел незнакомого человека, но в комнате, кроме нас двоих, никого не было. Саша совсем отказался есть и, не переставая плакать, размахивал пухлыми ручками. У меня пошли мурашки по спине. Я еще раз обернулась - там даже ничего не стояло. Но отчего-то и мне становилось не по себе.

Внезапно у меня появилось желание выйти из этой комнаты. Я встала и, укачивая плачущего сына на руках, перешла в другую комнату - Саша успокоился и начал есть. Слезы все еще блестели на его щеках. «Что это такое было?» - думала я про себя, поглядывая то на сына, то в сторону той комнаты, откуда мы только что вышли. Хотя моя интуиция подсказывала мне вполне простой и ясный для этой мистической страны ответ - на нас приходил «посмотреть» кто-то незнакомый...

На следующий день мы с мужем пили кофе на кухне за большим обеденным столом. Саша тогда уже вставал на ноги и ходил, опираясь на стены и мебель. Он играл рядом, потом, опираясь на стену, пришел к нам и попросился на руки. Но тут вдруг, забыв про все, повернулся в сторону пустого стула и начал звонко смеяться. Потом снова повернулся к нам и опять к стулу, потянув туда руку, ощупывая воздух. Мы с Масару переглянулись, но ничего друг другу не сказали.

Когда уложили сына спать, муж первый заговорил о том, что произошло днем:

- Я думаю, этот был мой отец... - он смотрел на свои ноги. - Ты же помнишь, что в августе в Японии в течение трех дней проходит праздник под названием «Обон»? Считается, что в это время души усопших возвращаются к живым и навещают своих родных...

Вторая мама

Ёдзи Сигета был одним из тех, кто сразу откликнулся на призыв рассказать какую-нибудь мистическую историю. Я не знакома с ним лично, но по рассказам мужа и его знакомых, он известен не только тем, что силен в бразильском джиу-джитсу, но и тем, что чаще других сталкивался с необъяснимым. Он поведал мне самую страшную историю из своей жизни: случай из детства. Ему тогда было около десяти лет.

Ёдзи уже в начальной школе был самостоятельным ребенком: ходил на уроки и возвращался домой сам, никто его не встречал и не провожал. Родители были очень заняты на заводе - работа отнимала у них много времени. И ночью, когда все ложились спать, действовало обязательное правило - не выходить из комнаты и лежать тихо, даже если не хочется спать. Мальчик очень уважал своих родителей и старался лишний раз много по вечерам не играть, чтобы не доставлять им хлопот.

- Всё, выключаем свет! - сказала мама и пошла на кухню делать заготовки на следующий день. Отец уже лежал на матрасе, повернувшись к стенке, и крепко спал - смена выдалась тяжелая, и он уснул практически сразу, как пришел домой.

- Спокойной ночи! - ответили в один голос Ёдзи и его старший брат. На часах была полночь. Спать еще совсем не хотелось, и потому он тихо наблюдал за пляшущими тенями на стене, которые через окно отбрасывали деревья рядом с их общежитием. На кухне еще какое-то время раздавались уютные звуки: вот мама вымыла посуду, потом что-то порезала ножом. Затем послышался щелчок выключателя света, и она вошла в комнату и тоже легла спать. Сын прислушивался к спокойному дыханию своей матери и постепенно начал засыпать.

Ни с того ни с сего он проснулся среди ночи и никак не мог понять, что его заставило открыть глаза. Мальчик присел на матрасе и широко зевнул. Вся семья спала: мама лежала, повернувшись к нему лицом, папа храпел, а брат спал, к нему спиной. Ёдзи вздохнул - ему не хотелось спать. И он сидел в темноте, стараясь не нарушать тишину. Знал: как только встанет, ему попадет по первое число - татами зашуршит, скрипнет половица, и проснется отец или мама.

Неожиданно дверь в их комнату приоткрылась. Мальчик повернул голову на какой-то шорох справа от него. От неожиданности замер и вцепился в одеяло, затем потер глаза: в комнату вошла мама... Ёдзи посмотрел туда, где она должна была спать, и увидел ее лежащей на матрасе. Он даже слышал ее дыхание.

Ёдзи не мог поверить своим глазам - мимо него прошла точная копия его матери. Женщина медленно подошла к окну и долго смотрела на улицу. Мальчик не мог оторвать от нее глаз. Ужас и шок сковали его по рукам и ногам, он не мог пошевелиться. Но шок уже начинал сменять подкрадывающийся на кошачьих лапах страх, который так и ждал, чтобы выпустить когти в любой момент.

Женщина стояла и смотрела в окно, потом, будто что-то вспомнив, обернулась и обратила свой пристальный взгляд на Ёдзи. Он вздрогнул и зажал рот, чтобы не закричать. Его «вторая мама» слегка улыбнулась ему, потом полностью развернулась к окну и вытянула руки вперед.

Сначала руки женщины прошли сквозь окно, потом голова, потом она и вовсе скрылась, как будто растворившись в оконной раме. Вся комната снова спала мирным сном. Один Ёдзи, закрыв лицо ладонями и спрятавшись под одеялом, не спал. Он не мог выкинуть из головы то, что увидел. И его била дрожь.

«Это была не ее улыбка», - повторял про себя напуганный мальчик. Он увидел какую-то совершенно чужую женщину, «накинувшую» маску его матери.

Что произошло в ту ночь, Сигета-сан не может понять до сих пор. Незнакомка появилась в их комнате всего один раз, оставив после себя только лукавую улыбку и отпечаток в памяти у маленького Ёдзи.

Комната 309

Летом 2015 года мы с мамой отдыхали в одном санатории, он находится в Московской области под городом Руза. Номер нам достался в самом дальнем крыле здания, поэтому приходилось ходить до столовой через длинные коридоры-лабиринты, которые соединяли все корпуса санатория. Однажды в одном из таких коридоров мы встретили старушку. Казалось бы, не так удивительно для такого рода мест...

Каждый день около шести вечера мы ходили на ужин в столовую. В тот раз вышли немного позже и поэтому торопились. Корпуса санатория были объединены в один большой полукруг переходами и тоннелями. Миновав очередной проход между первым и вторым корпусом, мы пришли к длинному коридору третьего этажа, что был на пути в столовую. В полутемном коридоре раздавались только наши шаги - похоже, что других опаздывающих на ужин с этого корпуса не было.

В пустынном коридоре из-за колонны вдруг показалась неизвестно откуда взявшаяся бабушка и пошла к нам навстречу, шаркая ногами. Мама и я от неожиданности остановились. Бабуля смущенно улыбнулась и подняла над головой какой-то листок бумаги.

- Подскажите, где тут комната 309? Я тут хожу-хожу, никак не могу найти, - она подняла на меня мутные голубые глаза, - корешок дали, смотрите.

Мама посмотрела на бумагу с написанным от руки номером и фамилией бабули.

- 309? Это должно быть на этом этаже. Посмотрите, в эту сторону - 301 номер... а вот сюда - 305 номер ... Вам в сторону, где 305!

- Хорошо, - проговорила бабуля, продолжая посматривать то на листок, то на меня с мамой, - хорошо... но, может быть, вы меня проводите? - она сильно сжала листок бумаги, который ей вернула мама.

Мама, проигнорировав этот странный жест, ответила:

- Я думаю, вы без проблем найдете. Идите в ту сторону, - и указала рукой направление. - Всего вам доброго!

Старушка перевела свои глаза на меня и как-то злобно улыбнулась:

- Может, ты меня проводишь? Спешить некуда... - теперь она протянула свой листок мне.

- До свидания...- поспешно проговорила я и пошла за мамой.

Перед новой развилкой «лабиринта» я мельком обернулась - старушка все еще стояла там и смотрела нам вслед. Отчего-то от этого взгляда побежали мурашки по спине. «Да что с ней такое?» - подумала я.