– А он не труп. – Глеб уверенно вел моторку вперед. – Привидение. Его тело давным-давно рыбы слопали.

– Как слопали? – нахмурился Спиря.

– Так он первый здесь и потонул. Как приехал, через месяц и кувыркнулся с лодки. Рыба у него большая попалась, она его за собой и потянула. А к вечеру он возвращается как ни в чем не бывало, живехонький. Сказал, мол, спасся, смог выплыть. А он и выплыл, только уже мертвяком. Мужики говорили, что там, на дне, он душу свою выкупил. Испугался сильно, что вот так сейчас возьмет и помрет. Поэтому тело осталось, а дух его вернулся. Или наоборот – душу продал, чтобы остаться жить.

– Что ты тут байки рассказываешь? – прервал Глеба нетерпеливый Колька. – Кто чего выкупил? Если человек тонет, то он тонет насовсем. Не может он потом вернуться.

– Кто-то не может, а у кого-то и получается.

Увлеченный рассказом, Вовка не сразу заметил, что вода рядом с ним как-то подозрительно плещется. Уже готовый ко всяким гадостям, он медленно повернул голову.

Цепляясь за борт синюшной рукой с длинными черными ногтями, наполовину высунув из воды тощее серое тело, в лодку бесшумно забиралось жуткое существо. С зеленых волос-водорослей капала вода и с легким шипением тут же испарялась. Существо уже ухватилось за веревку, которой к лавке была привязана кукла.

От удивления потерявший дар речи, Наковальников отшатнулся. Качнула низкими бортами моторка. Реакция Глеба была мгновенной – он снова выхватил весло и со всей силой опустил его на костлявую спину существа. Оно взвыло, запрокидывая голову. На Вовку смотрели голубые глаза Бабкиной.

– Убирайся! – выкрикнул Глеб, сдергивая куклу с лавки. От рывка у старой игрушки оторвалась голова и покатилась по дну лодки. – Забирай свое барахло!

Сначала в существо полетела нижняя часть куклы, потом – голова. Поймав то и другое и прижав все это к себе, существо спиной упало в воду. На Вовку последний раз посмотрели голубые глаза, искривились в улыбке пухлые губы. И все исчезло.

– У-у-у, дьявол! – Глеб погрозил кулаком взбаламученной воде и победно оглянулся.

– Здорово ты ее, – только и смог прошептать Колька.

Глеб не стал упиваться своей победой, он снова плюхнулся на лавку и прибавил газу.

– Значит, так, – быстро заговорил он. – Я прямо к этому берегу не пойду, высажу вас рядом. Там шлюз, закрытая территория, но вы пройдете. По створкам переберетесь на другую сторону. До станции будет километра три.

– Как же мы пойдем – босиком и в плавках? – рассматривая свои голые ноги, спросил Спиря.

– Это уже не моя забота, – не глядя на него, пробормотал Глеб – после победы над русалкой он чувствовал свое преимущество. Теперь с ним спорить было трудно. Было видно, что сделает он все равно по-своему. – Вы хотели на этот берег – я вас привез. Хотите, возвращайтесь обратно. Только это уже без меня. А как помрете, к нам не приходите. У нас мужики хорошо веслами орудуют. Головы вам поотшибают. Придется вам без голов людей пугать. Поняли?

– Ты нас в покойники-то не записывай, – снова стал злиться Спиря. – Это мы еще посмотрим, кто дольше кого проживет…

Но тут он замолчал, потому что из-за поворота показался хорошо знакомый залив. Полузатопленные мостки стояли на месте. А вот дома действительно не было. Вместо него стояли четыре обгоревшие стены, без крыши, с черными провалами разбитых окон. Вокруг останков разросся бурьян и широколистные лопухи.

– Я же говорил, – с каким-то облегчением произнес Глеб, прибавляя скорость. – Тикайте отсюда, пока целы.

Когда залив снова скрылся за деревьями, моторка пристала к берегу. Глеб, путаясь в узлах, стал быстро отвязывать катамаран.

– Бывайте! – махнул он рукой, разворачивая лодку обратно к своему берегу. Затарахтел мотор, к берегу побежали небольшие волны.

Ребята стояли по колено в воде и тупо смотрели ему вслед.

– Что делать будем? – спросил Спиря, подтягивая «Неторопливый» к ближайшим кустам. – Спрячем катамаран и на станцию?

– А как же наши? – прошептал Вовка. – Они тоже исчезли вместе с домом?

– Сбежали уже, наверное. – Колька, пыхтя, запихивал катамаран между ветками. – Мы до станции дойдем, оттуда позвоним. Скажем, что случилась беда. И либо домой поедем, либо кого-нибудь дождемся.

Вовка неуверенно мял в руках Алькин оранжевый спасжилет.

– Может, сходим, посмотрим, – пробормотал он. – Не могли они уйти, не подумав о нас. Там какая-нибудь записочка быть должна. Или остался кто-нибудь.

– Что ты такой вредный? – Колька туго затянул ремни своего жилета. – Пошли, по дороге все решим.

Но дорога у них оказалась настолько сложной, что про обсуждение пришлось на время забыть. Совсем потерявший от страха голову, Глеб высадил их в месте, похуже, чем тот «необитаемый» остров, где они были до этого.

Вся территория шлюза была завалена какими-то железяками и колючками. Так что приятели передвигались очень медленно, поминутно шипя и чертыхаясь от боли.

– Понакидали здесь! – то и дело выкрикивал Спиря, наступая на что-нибудь острое.

Вовка в ответ вздрагивал, сопел и ойкал.

То, что предложил им сделать Глеб, можно было сравнить со «смертельным» номером в цирке. Шлюз состоял из нескольких ворот, преграждающих ход воды. С одной стороны вода – выше, с другой – ниже. По верхнему краю одной воротины он и предложил пройтись ребятам.

– Закрытая территория… – вертел головой Колька. – Где-нибудь в кустах сейчас сидит снайпер и целится аккурат нам в задницу.

Они прятались в высокой траве, наблюдая, как за последним теплоходом закрываются створки и как сквозь щели начинает набираться в шлюз вода.

– И чего эта деревенщина испугалась? – продолжал ворчать Колька. – Высадил бы неподалеку от залива, не пришлось бы бегать кругами. А так…

– Что же ты раньше ему этого не сказал? – прервал Спирины причитания Наковальников. В ответ Колька обиженно засопел.

Вовка высунулся из травы. Вокруг вроде бы никого не было. Казалось, что шлюзы открываются и закрываются сами собой. А почему бы и нет? Если залив заразился бешенством и через паром без остановки идут себе корабли, то водные ворота вполне могут работать без посторонней помощи.

Наковальников, оглядываясь, вышел к краю шлюза.

Стрелять в спину пока никто не собирался.

Под неустанное бормотание Спири он шагнул на узкую площадку шлюза. Ему показалось, что под ногой что-то загудело.

– Вот так живешь, живешь, – бубнил сзади Колька, – а потом на тебя всякие мерзости из воды выскакивают.

Смотреть вниз было непривычно. С правой стороны вода была близко, метрах в пяти, а с левой – далеко-далеко. Вовка так увлекся разглядыванием воды, что обо всем забыл.

Он уже стоял на середине, когда дрожание шлюза усилилось, внутри что-то щелкнуло, и ворота стали расходиться.

В панике Наковальников замер, не в силах решить – бежать ему вперед или возвращаться обратно. Он посмотрел на Спирю. Тот стоял, подняв одну ногу, и в ужасе смотрел на Вовку.

– Прыгай! – заорал он, бросаясь обратно. – Возвращаемся.

– Сейчас, сейчас, – заторопился Вовка, соображая, с какой ноги лучше начать прыгать. – Я уже иду.

Ворота разошлись довольно широко, сквозь образовавшуюся щель стала просачиваться вода. Увидев, с какой высоты эта вода падает, Вовка решился шагнуть. Но было уже поздно. Голая подошва поскользнулась на замусоренной площадке, другая нога поехала вперед, и Наковальников не придумал ничего лучше, чем плашмя полететь в воду.

– Наковальня! – бросился обратно Колька.

Он в два прыжка преодолел половину шлюза, легко перепрыгнул небольшую еще щель, пролетел оставшуюся половину. Его прыжок как будто стал сигналом к тому, чтобы ворота открылись окончательно. Сверху обрушился водопад. В нем скрылся еле заметный всплеск от Вовкиного падения.

Забыв про колючки и шипы, про неизбежный выстрел в спину, Колька мчался по берегу, высматривая в бурлящей воде хоть какой-нибудь знак, что Наковальников жив.

На гребне одной из волн показался жесткий плавник акулы. В другом месте мелькнуло серое тело русалки Бабкиной. Спиридонов прибавил скорость. Добежав до колючей проволоки, он огляделся. Вода стремительно неслась мимо. Больше на ней никого не было видно.