Это было написано в 1954 году, но идея создания такого города появилась у Матери еще в ранней молодости, и не раз на протяжении жизни она всерьез думала об ее осуществлении. В тридцатых годах у нее было видение Ауровиля. Тогда архитектор Антонин Раймон набросал проект этого города, но до его появления прошло еще много времени. Только в середине шестидесятых проект города был согласован с правительством штата Тамил-Наду, с индийскими властями и поддержан ЮНЕСКО.

А 28 февраля 1968 года состоялось торжественное открытие Ауровиля, на которое прибыло около пяти тысяч человек со всего мира. Горстки земли, которые они привезли из своих стран, были смешаны в чаше, символизируя единство всех народов Земли, и положены в урну рядом с одиноким баньяном[9], стоявшим посреди безжизненного плато, которому предстояло стать «городом Рассвета».

Первые поселенцы с энтузиазмом принялись строить новый мир. Но, как это обычно бывает, подобные проекты притягивают не только тех, кто искренне проникся провозглашенной идеей, но и авантюристов – людей, мечущихся по жизни в поисках чего-то, что им и самим неведомо. В результате только что зародившийся город столкнулся с определенными проблемами. Большим ударом также стала смерть Матери в 1973 году (ауровильцы не говорят «смерть», а называют это «уходом»). В прессе появились статьи, инициируемые недоброжелателями и недовольными жителями ближайших деревень, о контрабанде, наркотиках и разврате в Ауровиле. Определенную роль в этом сыграло руководство ашрама, желавшего подчинить себе управление городом и, прежде всего, его финансами. Дело дошло даже до Верховного суда Индии. Но ауровильцам удалось выстоять в этой нелегкой борьбе благодаря поддержке многих влиятельных людей, и особенно Индиры и Раджива Ганди.

Ауровиль продолжает развиваться, и к настоящему времени в нем проживает две тысячи человек из разных стран мира, включая и Россию. Люди живут в небольших коммьюнити, разбросанных на значительной территории, группами от пяти до нескольких десятков человек. Некогда пустынная обезвоженная земля превращена их стараниями в цветущий сад. В городе существуют разнообразное производство, сельскохозяйственные предприятия, исследовательские институты, небольшие компании, занимающиеся всем, – от дизайна одежды до интернет-технологий.

В центре Ауровиля, являясь его духовным и географическим символом, стоит Матримандир – «Храм Матери» – сферическое здание, высотой с десятиэтажный дом, покрытое снаружи круглыми золотыми пластинами. От этого, чуть приплюснутого сверху шара в разные стороны отходят «лепестки» кирпичного цвета, делая его похожим на нераскрывшийся цветок лотоса. Матримандир не принадлежит никаким религиям и является местом для медитации, куда может прийти любой человек.

В верхней части храма находится главное помещение – «Внутренний зал» – большая круглая комната из белого мрамора, вдоль стен которой высятся двенадцать колонн, не доходящих до потолка и ничего не поддерживающих. Они символизируют освобождение сознания от невежества.

В центре Зала, на золотом пьедестале, образованном высеченным на полу символом Матери и четырьмя символами Ауробиндо, лежит самый большой в мире цельный сферический кристалл. Система зеркал, установленных на крыше, фокусирует солнечный свет и направляет его на хрустальный шар, заставляя тот светиться загадочным светом.

Ауровиль – уникальный эксперимент по созданию общества будущего, свободного от религий и государств, войн и насилия, преступности и жажды наживы. Общества, где главное внимание уделяется духовному и физическому развития всех и каждого, взаимопониманию и братству между людьми и народами, сохранению природы и умению жить с ней в гармонии.

Перечитав большое количество рассказов людей, побывавших там, я обнаружил много противоречивого. Наряду с восторженными отзывами были и негативные впечатления. Мол, не все так радужно в этом сказочном месте. Причем негативные впечатления были тоже достаточно противоречивы. Кто-то говорит, что Ауровиль превратился в обычное коммерческое предприятие по выдаиванию денег из туристов за счет своего бренда. Другие пишут на форумах, что город представляет из себя настоящий «совок» – этакий кусок очень знакомого нам социализма в капиталистическом окружении. И это только два полярных мнения, а мнений таких, как оказалось, существуют даже не десятки, а сотни. Впоследствии я убедился, что сколько людей побывало в Ауровиле, столько и разных мнений о нем можно услышать. Видимо, как и многое другое в Индии, этот город являет каждому человеку то, что тот готов увидеть.

Впрочем, я давно уже перестал доверять сторонним суждениям. Каждый человек судит об окружающих его явлениях исключительно по себе. Негодяй везде ищет подвох и злой умысел, скряга – корысть. Идеалист даже в опустившемся алкоголике найдет зачатки духовности. Себя я идеалистом давно не считаю и вполне могу допустить, что совершенным ауровильское общество быть не может хотя бы потому, что окружает его обычный мир со всеми его пороками и недостатками. Да и поставленных целей Ауровиль пока еще не достиг – как говорил незабвенный Дима Семицветов из кинофильма «Берегись автомобиля»: «Товарищи, деньги пока еще никто не отменял!» Вопрос был только в том, насколько общий вектор развития соответствует заявленным идеалам, или все это только красивые слова, ширма, прикрывающая постройку элитного дачного кооператива.

Чем больше читал я про Ауровиль, чем лучше вникал в суть его внутреннего устройства, тем больше поражался тому, насколько умно и мудро там решаются вопросы, казавшиеся мне неразрешимыми.

Взять, например, отношение к тому, что в современной европейской цивилизации называется «свободой совести». Я уже давно убедился, что в современном мире религии служат разъединению человечества. А значит, являют собой силы, тормозящие развитие и способствующие разрушению, а не созиданию. В той же Европе на нравственные законы, хранимые церковью, большинство населения как плевало, так и плюет. Причем, если судить по правителям, в наше время количество тех, кому нравственность «до лампочки», увеличивается с нарастающей скоростью. Достаточно посмотреть на наших красавцев, стоящих на Пасху со свечками в церкви. Через день они возвращаются в свои кабинеты и продолжают воровать с утроенной силой.

Но возможно ли избавить человечество от религии? Причем, сделав это так, чтобы нравственный закон остался основополагающей ценностью (а каким чистым и ясным становится нравственный закон, когда с него слетает шелуха тысячелетних заблуждений и бессмысленных обрядов)? И я думаю, тот путь, который избран в Ауровиле, – единственно верный. Разумеется, это только начало, и никому не известно, удастся ли распространить такой опыт на всю планету. Но попробовать, я думаю, стоит. Во всяком случае, других способов решить стоящие перед человечеством проблемы я не вижу.

Стать ауровильцем может любой человек. Для этого нужно приехать туда по туристической визе и прожить не меньше трех месяцев, чтобы понять этот город, познакомиться с кем-то из его жителей и поучаствовать в его жизни. По истечении трех месяцев вы подаете заявление и проходите небольшое интервью, в ходе которого должны подтвердить, что разделяете идеалы Ауровиля и принимаете его хартию. Затем необходимо вернуться в свою страну, получить официальное приглашение и сделать визу, позволяющую долговременное пребывание в Индии. После этого вы снова приезжаете в Ауровиль, где наступает что-то вроде испытательного срока. В течение этого периода вас называют «ньюкамером», то есть «вновь прибывшим». А через год-полтора вы становитесь полноправным жителем города.

Прочитав всю доступную информацию, я задумался. Что такого, уехав на чужбину, оставлю я здесь дорогого для себя? Друзей, с которыми из-за работы и постоянной загруженности разнообразными проблемами я не вижусь годами? Культуру, которая в последнее время настолько замаскировалась, что ее и днем с огнем не увидишь? Смешно, но в самом деле, кроме такой пошлости, как рассуждения о березках и полях, мне нечего было себе сказать. Как же быстро умудрились мы довести Россию до такого состояния, когда кроме березок ничего ценного для души найти уже невозможно! В начале прошлого века бежали от революции на Запад интеллигенты и дворяне и потом всю жизнь мучались ностальгией, мечтая о том, что, может быть, вернутся когда-нибудь в свободную от большевиков страну. В брежневские времена, по серости и скуке напоминавшие непроходимое болото, изгнанные или сбежавшие за границу писатели, режиссеры и музыканты также страдали от тоски по родине, зачастую и не надеясь, что выпихнувший их коммунизм когда-нибудь закончится. Сейчас же как-то не видно людей, рвущихся обратно в Россию, если только их не ждет более высокая зарплата или еще какие-нибудь карьерно-материальные блага.