В общем, все закончилось благополучно. Нас только расстроило, что мы не успели заскочить в «дьюти фри» – намечалась перспектива трезвого, а значит, и бессонного (что и подтвердилось в дальнейшем) перелета.

Стюардесса рассказала про спасательные жилеты и запасные выходы, и мы взлетели.

Народ вокруг активно откупоривал припасенные бутылки и разливал по пластиковым стаканчикам из-под выпитой воды. Постепенно салон наполнился нестройным хором нетрезвых голосов. Компания молодых ребят врубила магнитолу и под музыку в стиле гоа-транс организовала дискотеку в проходах.

Кто-то из ребят закурил. Стюардессы тщетно пытались их утихомирить – чуть потише танцоры стали вести себя только после реплики «мы вас в Баку высадим!»

Когда самолет начал снижаться, я прильнул к иллюминатору. Помню, какое впечатление в прошлый раз произвел на меня вид побережья с высоты птичьего полета: ярко-зеленый ковер, прорезанный стальными лентами дорог с игрушечными машинками; широкие реки с перекинутыми через них длинными белыми мостами; полоса песка вдоль берега синеголубого моря с бесконечным количеством корабликов в нем.

Но в этот раз ничего этого видно не было – плотная дымка закрывала все вокруг. Только перед самой посадкой сквозь нее показалось блестящее бледносерое море, и самолет плюхнулся на бетон.

Утренний Гоа встретил легким туманом и неожиданной жарой. Самолет приземлился около девяти утра по местному времени, а на улице уже было, как в бане, в которой погасла печка, но парная до конца еще не остыла.

Стоя перед зданием аэропорта, я смотрел на тянущуюся от самолета вереницу туристов. Еще с бледными, но уже довольными лицами, они проходили мимо меня со своими чемоданами на колесиках, рюкзаками и сумками. Компания, устроившая дискотеку в самолете, продолжала неутомимо горланить. Какой-то мужик с толстым пузом и радостной улыбкой подмигнул мне. На нем была белая майка с изображением серпа и молота и надписью: «Коси и забивай!»

Я глубоко вдохнул ароматный воздух и расправил плечи. Куртку я оставил на полке в самолете – неохота было таскать ее всю поездку. Без нее я чувствовал себя легко и свободно.

В очереди на паспортный контроль мы встретили Аню и Машу, которым я продал лишние билеты. Аня направляется в Карнатаку[10]. Маша, как выяснилось, едет в ашрам Ошо[11], но перед этим собирается провести неделю на пляже. Она с радостью приняла наше предложение доехать вместе до Арамболя, чтобы разделить расходы на такси.

В зале появился человек в форме работника аэропорта. Он держал в руках мою куртку, ходил между шеренгами очередей и громким голосом взывал откликнуться ее обладателя. Я спрятался за Арсена.

Очередь понемногу продвигалась. Бодрые гоанские пограничники долго паспорта не рассматривали и штамповали их довольно бодро.

Над нашими головами шумели вентиляторы, создавая приятную циркуляцию воздуха.

– Смотрите, какая штука! – сказал Арсен показывая пальцем. За стеклянной стеной стояла, подтверждая наше перемещение в пространстве, расписная деревянная скульптура Дурги – многорукой супружницы Шивы.

Мы прошли границу и направились к лестнице. Я оглянулся назад, мысленно попрощавшись с индусом, который все так же продолжал размахивать моей курткой.

В «дьюти фри» Арсен приступил к выбору напитков основательно.

– Нужно проверить это дело, – сказал он, взяв с полки бутылку «Баллантайнз». – Не доверяю я индийскому производителю алкоголя. Один раз пробовал их виски – чуть не умер.

Он поглядел по сторонам и принялся открывать бутылку. Я тоже оглянулся и заслонил его корпусом. Арсен сделал глоток, задумался ненадолго и сказал:

– Годится.

Закрыв крышку, он опустил бутылку в корзину и взял с полки водку.

– Арсен, кончай дурака валять. Здесь все настоящее, без подделок. А если ты собираешь бар и будешь отхлебывать из каждой бутылки, то…

– …то что? – с вызовом спросил он.

– …то тебя развезет на жаре.

– Если я куплю некачественный продукт, будет еще хуже, – сказал Арсен, открывая водку.

– Зубную пасту тоже будешь в магазине проверять?

– Конечно. Я же сказал, что не доверяю индийской промышленности.

– И презервативы?

– Презервативы, – веско сказал он, – я взял с собой в достаточном количестве. А в индийские презервативы я вообще не верю. Вон их сколько тут населения!

Такси тронулось. Водитель включил магнитофон, и салон наполнился звуками бодрой индийской песни. Я откинулся на спинку сиденья и только молча смотрел вперед, растворяясь в Индии – в ее звуках и запахах.

В обычной жизни мы все время куда-то бежим. Особенно в Москве. Спешим быстро поесть, быстрее доехать из точки А до точки Б, быстрей сделать эту работу, успеть забежать, заскочить… В Индии эта спешка прекращается. Все вопросы и проблемы решаются последовательно, по мере их поступления. Даже важные дела делаются спокойно, неторопливо. Я не припомню, чтобы я куда-нибудь спешил в этой стране. Вернее, если быть точным, спешил я по одному разу в каждой поездке – на самолет обратно в Москву. Видимо, наше житие автоматически предполагает суетливое к нему отношение – даже на удалении в несколько тысяч километров.

Когда я первый раз приехал в Гоа в компании с одним состоятельным человеком (он уже старался вести себя не как «браток», но старые манеры иногда проглядывали), у нас произошел следующий эпизод. На второй день мы пошли завтракать в шек[12] на берегу моря. Десять минут ждали, пока официант протрет стол, потом еще десять минут – пока принесет меню, еще десять минут – пепельницу. Товарищ мой сначала пытался воздействовать на него интонацией, показывая, что к такому сервису не привык. Наконец, в какой-то момент не выдержал, стукнул кулаком по столу и начал орать на маленького индуса страшным голосом, вставляя «fucking» через каждое слово. Тот спокойно подошел к нему, положил руку на плечо и негромко сказал: «Look. You are from Russia. I am from India. You’re my friend. I’m your friend. Don’t worry.»[13] Самое интересное, что после этого товарищ мой действительно расслабился и больше уже из-за таких пустяков не переживал.

Одна из первых достопримечательностей, встречающих туристов, – огромный плакат у дороги с рекламой пива «Кингфишер», официального, как утверждает надпись, «освежителя» Гоа: белые мужчины с красными носами и окосевшими глазами, одетые почему-то в смокинги, накачиваются вышеназванным пивом.

Такси наше пересекает половину маленького штата. На обочинах валяются раздавленные кокосы. Впереди все время возникают грузовики, которые надо с бибиканьем обгонять. Вдоль дороги проносятся поля, затем рядами лепятся дома, гестхаусы, хижины, мастерские, кафе – та самая Индия, которая тянется на тысячи километров, в какую сторону ты бы ни поехал. Разнокалиберность строений и хаотичность застройки скрепляются в единое ощущение запахом этой страны – сладковатый дымок костра из сухой травы смешивается с неуловимыми ароматами благовоний и легкими нотками говнеца.

Мы проезжаем деревни, небольшие городки, длинные мосты через широкие устья рек с берегами, обрамленными пальмами. Слева время от времени показывается покрытое дымкой бело-голубое море. Оно блестит и переливается на солнце, и выглядит, словно сильно разбавленное молоко. Но через некоторое время растопленная жарким светом дымка рассеивается – и цвет его меняется, насыщаясь глубоким синим оттенком.

– Как же хорошо! – слышу я радостный голос Маши. – Как будто на родину вернулась!

На сиолимском мосту я показываю на мыс, вклинившийся между устьем Чапоры и морем, – место, где жил два года назад.

Наконец мы въезжаем в Арамболь и останавливаемся в начале главной улицы поселка. Расплачиваемся с водителем и тащим свои чемоданы в противоположную ей сторону по пыльной грунтовке, спускающейся с горки вниз. Ориентир для нас – местный джус-центр, который мы и находим через минуту.