– Выясняется, что этот презренный вор остановился здесь незаконно, с ведома наделенного полномочиями хозяина постоялого двора имперской почты. Сколько они тебе платят, Моракс? Гезий, возможно, захочет знать. Или Фастин, начальник канцелярии.

– Господин мой! Ты им расскажешь? – голос Моракса сорвался на писк и оборвался. Это было бы смешно при других обстоятельствах.

– Ты, несчастный! – Криспину разъяренный тон давался с трудом. – Мою подорожную и кошелек украл человек, который находится здесь только по причине твоей жадности, а ты спрашиваешь, буду ли я жаловаться? Ты даже еще ни слова не сказал о наказании, и я пока что вижу только, как притащили девушку, которая помешала краже! Как поступают с пойманным вором здесь, в Саврадии, Моракс? Я знаю, как поступают в Сарантии с управляющим имперским постоялым двором, который не оправдал оказанного доверия ради личной выгоды. Ты недоумок!

– Ха! Только будь осторожен. Он может тебя убить, ведь его доход поставлен на карту.

– Я знаю. Но здесь полно людей.

Криспин до боли ясно понимал, что никого из стоящих во дворе нельзя считать союзником. Большинство из них ночевали здесь нелегально и хотели в будущем сохранить эту возможность. В данный момент он представлял собой угрозу не только для Моракса.

– Все имперские постоялые дворы, почти все, осенью и зимой пускают на ночлег честных путешественников. В виде одолжения.

– Честных путешественников. В самом деле. Понятно. Я непременно приведу этот довод в твое оправдание, если канцлер спросит. Но я задал тебе другой вопрос: как здесь поступают с ворами? И как ты возмещаешь убытки пострадавшим постояльцам, которые ночуют здесь на законных основаниях?

Криспин увидел, как Моракс опять быстро взглянул на Эрита. Хозяин буквально умолял о чем-то. Заговорил купец:

– Какое возмещение тебя устроит, Мартиниан? Я беру на себя ответственность за своего племянника.

Криспин, который заговорил о возмещении ущерба, горячо надеясь именно на такой ответ, повернулся к Эриту и сделал вид, что гнев уже покидает его.

– Достойное заявление, но он уже совершеннолетний, не так ли? И наверняка отвечает сам за себя.

– Должен отвечать. Но здесь проявились его… недостатки. Горе для его родителей. И для меня, уверяю тебя. Что надо сделать, чтобы все уладить?

– У нас дома воров вешают, – проворчал один из каршитов. Криспин бросил на него взгляд. Это был один из тех, кто недавно поднимал кружку с пивом за его здоровье. В его глазах горел пьяный огонь. Перспектива насилия, возможность поразвлечься в скучную ночь.

– Здесь их тоже вешают! – произнес чей-то голос из задних рядов толпы. Поднялся взволнованный ропот. Страсти разгорались. Плясал огонь факелов в холодном воздухе, толпа придвинулась ближе.

– Или отрубают им руки, – с притворным равнодушием заметил Криспин. Он оттолкнул факел, оказавшийся слишком близко от его лица. – Мне все равно, чего требует здешний закон. Делайте с ним, что хотите. Эрит, ты – честный человек, я вижу. Ты не можешь возместить риск потери моей подорожной, но удвой сумму в моем кошельке – сумму, которой я мог бы лишиться, – и меня это устроит.

– Договорились, – без промедления ответил купец. Это был высохший, чопорный человек, но он внушал определенное уважение.

Криспин сказал, стараясь сохранить тот же небрежный тон:

– И еще выкупи для меня девушку, которая спасла мой кошелек. Ты сам договорись о цене с хозяином. И не позволяй ему себя надуть.

– Что? – вскинулся Моракс.

– Эту девушку! – тревожно воскликнула его жена у него за спиной. – Но…

– Договорились, – снова повторил Эрит, довольно спокойно. У него на лице отражалось легкое неодобрение и одновременно облегчение.

– Мне понадобятся слуги для дома, когда я доберусь до Города, а я перед ней в долгу. – Они решат, что он – жадная свинья из Родиаса; и хорошо, и прекрасно. Криспин нагнулся и выдернул ремешок кошелька из пальцев распростертого человека. Выпрямился и посмотрел на Моракса. – Я понимаю, что не только ты так поступаешь. Другие хозяева постоялых дворов тоже так делают. Я по натуре не доносчик. Предлагаю тебе назначить цену Эриту Мегарийскому по справедливости, и я готов доложить, что благодаря вмешательству одной из твоих честных и хорошо обученных служанок мне не нанесли большого ущерба.

– Значит, его не повесят? – разочарованно спросил каршит. Эрит мрачно посмотрел на него.

Криспин слегка улыбнулся.

– Понятия не имею, что с ним сделают. Мне наплевать. Меня здесь не будет. Меня вызывает император, и я не собираюсь задерживаться, даже ради суда и повешения. Мне представляется, что добросердечный Моракс, глубоко огорченный тем, что нам пришлось выйти на холод, собирается предложить кандарийского вина всем, кто ощущает потребность согреться. Я прав, хозяин?

Окружившая их толпа разразилась радостным смехом и одобрительными возгласами. Криспин улыбнулся еще шире в ответ на взгляды из толпы.

– Еще раз хорошая работа. Мыши и кровь! Неужели мне придется начать тебя уважать?

– Этого мы не переживем.

– Муж! Муж! – настойчиво дергала Моракса жена уже в третий или четвертый раз. При свете факелов казалось, что ее лицо покрылось красными пятнами. Криспин видел, как она уставилась на Касию. Девушка выглядела ошеломленной, непонимающей. Или так и было, или она изумительная актриса.

Моракс не обернулся к жене. Он прерывисто вздохнул, взял Криспина за локоть и увлек на несколько шагов в темноту.

– Канцлер? Начальник канцелярии? – прошептал он.

– У них есть более неотложные дела. Я не стану их беспокоить. Эрит возместит мне риск потери, а ты продашь девушку и оформишь все необходимые бумаги с подписями в качестве компенсации. Назначь справедливую цену, Моракс. – Господин, ты хочешь… именно эту девушку, из всех остальных?

– Все они мне вряд ли пригодятся, хозяин. Эта девушка спасла мой кошелек. – Он позволил себе еще раз улыбнуться. – Она твоя любимица?

Хозяин заколебался.

– Да, господин.

– Хорошо, – резко произнес Криспин. – Должен же ты тоже что-нибудь потерять на этой истории, хотя бы светловолосую любовницу. Выберешь другую из своих девушек, на которую можно забираться в темноте, пока жена спит. – Он замолчал, улыбка исчезла с его лица. – Я проявляю щедрость, хозяин.

Это было правдой, и Моракс это понимал.

– Я не… то есть она не… моя жена… – Хозяин постоялого двора осекся. Сделал дрожащий вдох. – Да, мой господин. – Он попытался улыбнуться. – У меня и правда есть другие девушки.

Криспин понимал, что это значит.

– Я тебе говорила, – сказала Линон.

– Ничего не поделаешь, — молча ответил он. В этой истории было много вопросов, на которые он не мог ответить. Вслух он сказал:

– Я говорю серьезно, Моракс, – назначь Эриту очень справедливую цену. И подай нам вино.

Моракс с трудом глотнул и мрачно кивнул головой. Криспин не стал его жалеть. Дорогое вино будет единственной потерей для хозяина, а Криспину было нужно, чтобы другие постояльцы почувствовали к нему расположение и чтобы Моракс об этом знал.

Начался дождь. Криспин посмотрел вверх. Темные тучи закрыли небо. Лес находился на севере, очень близко, его присутствие чувствовалось. Кто-то подошел к ним из темноты за светом факелов: крепкий, внушающий уверенность человек, в руках он держал плащ Криспина. Криспин коротко улыбнулся ему.

– Все в порядке, Варгос. Мы пойдем в дом. – Варгос кивнул, внимательно наблюдая за происходящим.

Телона Мегарийского подняли на руки и понесли в дом. Его дядя и двоюродные братья шагали рядом; слуги несли факелы. Девушка, Касия, не решалась идти в дом, и жена хозяина тоже медлила, ее взгляд источал яд.

– Что происходит?

– Ты слышала. Мы возвращаемся в дом.

– Иди наверх, Котенок, – мягко произнес Криспин, направляясь к свету. – Тебя мне продадут. Больше у тебя нет обязанностей в этом доме, понятно? – несколько мгновений она не шевелилась, глаза ее были огромными, потом она один раз кивнула, дернув головой, как кролик. Он видел, что она дрожит. – Жди меня в комнате. Я выпью обещанного мне хорошего вина, а потом приду. Согрей ложе. Смотри, не усни. – Важно было говорить небрежным тоном. Она – рабыня, купленная по минутной прихоти; больше ему ничего не известно.