В 40-м томе ленинского сборника, опубликованном в 1985 году, его составители поместили весьма интересный источник. Это сопроводительная к письму Шкловского записка Ленина заместителю председателя ВЧК И. С. Уншлихту. Вот ее содержание:
«29.IX.1921 г. т. Уншлихт! Автор письма тов. Шкловский, лично мне известный по загранице до революции 1917 (и с 1905 г.) большевик; за добросовестность его я вполне ручаюсь. Прошу Вас прочесть его письмо и принять к сведению; м.б. дадите своему уполномоченному в Риге соответствующий приказ. Письмо прошу, вместе с письмом Шкловского, послать по прочтении СЕКРЕТНО т. Молотову для ознакомления всех членов П-Бюро.
С К(оммунистическим) пр(иветом) Ленин»{642} (выделено мной. – А.А.).
Самого письма Шкловского в ленинском сборнике нет, но есть комментарий составителей к слову «приказ»: «Речь идет об использовании Г. Л. Шкловского на дипломатической работе в Германии»{643}. Наглая ложь! Вымысел!
С таким вымыслом невозможно мириться, и вот почему. Дело в том, что в рассматриваемый период Шкловский уже был на дипломатической работе и находился в это время в Берлине. Во-вторых, любому понятно, что вопросом трудоустройства на дипломатическую работу занимался во всяком случае не уполномоченный ВЧК в Риге, которому надо было дать «приказ». И последнее. Несерьезно допустить мысль, что с решением об использовании того или иного человека на дипработе необходимо было секретно ознакомить всех членов Политбюро. Все это было выдумано сотрудниками И МЛ.
Вся эта ложь и фальсификация понадобились для того, чтобы скрыть письмо Шкловского, не придать его гласности, и тем самым спасти партийную верхушку во главе с Лениным от разоблачения в связях с немецкими разведорганами, от которых поступали в партийную кассу крупные денежные субсидии.
Между тем письмо Шкловского в числе многих других находилось в «секретном» фонде Центрального партийного архива Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. И оно, как мина, всплыло на поверхность. Этому документу цены нет!
Предоставим возможность читателю ознакомиться с содержанием письма Шкловского – этого наивного человека, друга Ленина.
«Берлин 16/IX-1921
Дорогой Владимир Ильич!
Пишу Вам впервые из Берлина и по следующему поводу. Я встретил здесь Моора. Вы, вероятно, помните, что я считал его немецким агентом и протестовал против его поездок в Россию, чем навлек на себя гнев т. Радека. Мои дальнейшие наблюдения за ним меня в роде деятельности Моора ничуть не разубеждали.
Сейчас он приехал к нам с каким-то швейцарско-итальянским спекулянтом, который хочет делать какие-то дела с Россией. Об этих делах он беседовал со Стомоняковым{644}, и их касаться не буду. Коснусь другой стороны дела. Моор рассказал мне, что во Франции подготовляется новая интервенция большого масштаба. Подготовляется новая врангелевская армия. Дальнейшие мои вопросы привели меня к его спекулянту. Я два раза «ужинал» с ними и вынес убеждение, что они знают, о чем говорят, и что это дело серьезное… Спекулянт, по-видимому (и он, и Моор предпочитают об этом умалчивать), совмещал в свое время военные поставки со шпионажем. Торговые связи у него большие, не малы они, вероятно, и по части шпионажа. Спекулянт «друг» Советской России (враг Франции за ее политику по отношению к Италии) хочет вести дела с Россией и помогать ей чем может… Его «друг» живет во Франции, принят в военных кругах, пользуется доверием врангелевцев, желает за хороший, очевидно, гонорар работать для России. И Моор, и спекулянт едут в Ригу с тем, чтобы оттуда переправиться в Россию.
Мое мнение, что ни того, ни другого в Россию пустить не следует, но что сведения у них серьезные и, быть может, кой-какой нашей организации их услугами воспользоваться интересно будет.
Во всяком случае, и это главное, на что я хочу обратить Ваше внимание, что на основании моих разговоров с этими господами я почти уверен, что новая интервенция врангелевцев в широком масштабе во Франции подготовляется. О своих делах распространяться не буду. Плохо, это все, что могу Вам сказать.
Всего хорошего. Привет и наилучшие пожелания Вам и Н(адежде) К(онстантиновне) от семьи.
Ваш Г. Л. Шкловский.
Мой адрес: Берлин. Торговое представительство»{645} (выделено мной. – А.А.).
Ознакомившись с письмом Шкловского и выполнив указание Ленина о посылке его письма и письма Шкловского Молотову, Уншлихт 3 октября 1921 года извещает Ленина об исполнении указания.
Однако, просмотрев другие неопубликованные документы из того же партийного архива и проанализировав последующие события, прихожу к твердому убеждению, что между Лениным и Уншлихтом кроме переписки состоялся еще и устный разговор тет-а-тет.
Трудно сказать, в какой форме и под каким предлогом это было сделано, но то, что Ленин дал устное указание Уншлихту не препятствовать въезду Моора в Россию, это неоспоримый факт. Доказательством сказанному – приезд Моора в Россию. Следует отметить, что Моор вполне мог приехать из Берлина в Москву, минуя Ригу. Но он этого не сделал. Почему? С уверенностью можно сказать, что намеревался встретиться и переговорить с Ганецким, который в то время[90] находился в Риге, исполняя обязанности полпреда и торгпреда России в Латвии. А в Москве Моор умудряется встретиться с Лениным.
К началу декабря, видимо, закончив свои дела в России, Моор собирается уехать из Москвы, но ему очень хочется повидаться с Лениным. 2 декабря 1921 года Моор из гостиницы «Савой» отправляет Ленину небольшую записку на немецком языке. Эта записка также находилась в «секретном» фонде упомянутого выше партархива. Вот ее содержание.
«Дорогой товарищ Ленин.
Я должен скоро уехать, не могу ли я до отъезда зайти к Вам на 1/4 часа? Было бы тяжело и грустно мне в мои 68 лет уехать из Москвы, не повидавшись еще раз с Владимиром Ильичем.
Получив записку от «мерзавца» Моора, Ленин 6 декабря пишет ответ. Биографы сообщают, что письмо Ленина не разыскано{647}. Однако по письму Ленина Моору остались следы:
«В ЦПА И МЛ хранится конверт за № 1183/418 в с надписью В. И. Ленина: «тов. Карлу Моору. Гост. «Савой», № 226 (от Ленина). Genossen Karl Moor, а также записка К. Моора В. И. Ленину от 2 декабря 1921 года с надписью В. И. Ленина: «Отвеч. 6/XII, в архив». В журн. исх. док. за № 1183 имеется запись: «Карлу Моору (запечат. конв.)»{648}.
Однако этими документами и материалами не исчерпывается дело о взаимоотношениях большевистских вождей и лидеров с немецким тайным агентом К. Моором. В «секретном фонде» имеется еще один уникальный по своему характеру документ, на котором сохранились «отпечатки пальцев» аж пяти (!) большевистских вождей: Ленина, Сталина, Зиновьева, Молотова и Ганецкого. Сочинил его Я. Ганецкий. Адресовано оно Молотову.
Нетрудно понять Ганецкого, посредника между немцами и большевистским вождем, обеспокоенного частыми наездами Моора в Москву и, очевидно, шантажировавшего его. Письмо Ганецкого – откровенное признание в переживании за связь с Моором и вместе с тем предложение покончить раз и навсегда с этим «социал-демократом» и заодно со скандальной историей с «немецкими деньгами»:
«Москва, 10 мая 1922 г. В Центральный Комитет тов. Молотову.
Уважаемый товарищ.
До сих пор я не получил от Вас указаний, что сделать с привезенными из Риги 83 513 датских крон. Если возражений нет, я просил бы поручить кассиру Ф(инансового отдела. – А.А.) ЦК взять их у меня.
Однако напоминаю, что несколько раз было принято, быть может, устное постановление возвратить деньги Моору. Указанные деньги фактически являются остатком полученных сумм от Моора. Старик все торчит в Москве под видом ожидания ответа относительно денег. Не считали бы Вы целесообразным дать ему эти деньги, закончив этим все счета с ним и таким образом избавиться от него.
Жду от Вас срочных указаний. С коммунистическим приветом Ганецкий».
