Я открыла рот, но не нашлась что сказать. Горло перехватило. Кирилл первым нарушил молчание. Он шагнул вперёд, взял меня за плечи и спросил:

— Диана… ты жива? А этот идиот сказал, что ты утонула!

— Который? — пискнула я.

Который из них? На том, что я утонула, настаивали трое: Степан, Василий Иванович и тот опасный человек, которому нельзя отказать. Паша Молчанов.

— Да наш будущий оскароносец, Стёпа Федорчук. — Кирилл сделал знак кому-то на веранде ресторана, и к нам рысью побежали двое мужчин. У одного в руках были свёртки с одеждой, у другого — сумки. — Позвонил мне через три дня, как мы расстались, и сказал, что ты уехала к родственникам в Карелию. Попала на озере в шторм, лодка перевернулась, несколько человек утонули. В том числе и ты.

Молчанов отстегнул тросы от своего пояса и начал раздеваться. Расстегнул косую молнию на груди, обнажил шею. Потрясающее самообладание.

— Нет, я не утонула, — сообщила я очевидную новость.

— А шторм-то был, или ты вообще в Карелию не ездила?

— Ездила. К дедушке…

Я не знала, что сказать. Говорить правду или продолжать врать? А если говорить правду, то всю или частично? И главное: какую часть правды можно выложить, а какую нужно утаить во что бы то ни стало? Молчанов выпростал одну руку из гидрокостюма, и я уставилась на эту голую руку с таким интересом, словно это была потерянная рука Венеры Милосской ценою в сто миллионов долларов.

— Хорошо, я сейчас ему позвоню. Хочу понять, что происходит. Дай-ка мне телефон, — попросил он одного из охранников.

Молчанов стащил второй рукав и выскользнул из облегающего костюма, как змея из старой кожи. К сожалению, наполовину. Неопрен безжизненно повис вокруг его бёдер, обнажая торс почти до лобка. Я увидела широкую белую резинку с надписью «Тайгер оф Свиден». Она пересекала подтянутый живот и густую дорожку волос, берущих начало вокруг аккуратного пупка и исчезающих под тугой бельевой резинкой.

Он носит белые трусы «Тайгер оф Свиден». Шведский тигр! У меня возникло ощущение, что эта бесполезная информация навеки отпечаталась у меня в мозгу.

Я поймала себя на том, что до боли прикусила губу. И поймала Молчанова — на том, что он сканирует меня жёстким немигающим взглядом. На мгновение наши взгляды пересеклись. Если бы Степан снимал про нас кино, сейчас послышался бы звон скрещённых мечей. Я вздрогнула и поспешно отвела взгляд от стальных глаз, от великолепного обнаженного тела, от тёщиной дорожки, от дурацкой резинки, от всего этого двухметрового сгустка враждебности и сексуальности.

Кирилл сосредоточенно махал большим пальцем, выискивая что-то в телефоне. Наконец нашёл что искал и нажал на вызов. Я накрыла его руку своими пальцами, пробралась к экрану и нажала отбой.

— Не надо, не звони ему.

— Почему?

Потому что Паша твой лучший друг.

Потому что вы смеялись и толкались, как дети.

Потому что вы дружите ещё с тех пор, как меня на свете не было.

— Потому что это я попросила Степана сказать, что утонула.

И вроде бы я обращалась к Кириллу, но глаза сами метнулись к Молчанову. На секунду маска презрения сползла с его лица, и я увидела живой неподдельный интерес.

— Почему?

— Потому что не хотела с тобой встречаться.

— Почему? — в третий раз спросил Кирилл.

Самое время объявить, что я работаю в эскорте. И пазл худо-бедно сойдётся: проститутке повезло подцепить режиссёра, он ею немного попользовался и в качестве трубки мира передал приятелю. Однако ей такой финт не понравился и она решила слиться. Сказала режиссёру: «Я умерла для всех вас, так ему и передай!» и вернулась к честной трудовой деятельности. Ну, умерла так умерла. Режиссёр исполнил последнюю просьбу своей любовницы.

Уж лучше так, чем сказать правду: некто Павел Петрович Молчанов угрожал мне и Степану, требуя моего полного и окончательного удаления с орбиты Кирилла Кохановского. Даже денег заплатил.

Кирилл всё ещё ждал ответа, а я представила, как искривится его лицо, когда он узнает, что я не порядочная интеллигентная студенточка, а порядочная шлюха, пропустившая через себя множество мужчин. Выходит, мне было важно его отношение ко мне. Выбросить Кирилла из головы у меня так и не получилось. Я выдохнула и прыгнула в омут бесчестья:

— Потому что у меня есть принцип: я не встречаюсь с мужчинами бесплатно.

Живой интерес в глазах Молчанова сменился искренней симпатией — впрочем, ненадолго. Он взял из рук охранника футболку, и, пока надевал её, вернул своё прежнее лицо.

Кирилл тоже быстро взял себя в руки. Если эта информация и была для него новостью, он молниеносно её обработал и выдал результат:

— Понимаю. Принципы — это неплохо. У меня тоже есть принцип… — Мы с Молчановым на него посмотрели, и Кирилл продолжил: — я не встречаюсь с девушками на платной основе.

— Доброе утро, молодые люди! — послышалось позади меня. — Диана, всё в порядке?

Я обернулась и обомлела от неожиданности. Я совсем забыла о Юрии Георгиевиче! Постоянный клиент, задорого купивший эксклюзивные права на моё тело. Он доброжелательно посмотрел на парней и, выразительно подняв брови, перевёл взгляд на меня. Старый лис хотел, чтобы я их познакомила.

— Всё замечательно, — я улыбнулась как можно лучезарнее. — Позвольте представить вам Кирилла Кохановского и Павла Молчанова. Знакомьтесь — Юрий Георгиевич… — и назвала его фамилию.

— О, это большая честь для меня! — Кирилл первым протянул руку. — Я видел ваше выступление на Генассамблее ООН, получил огромное удовольствие!

— Рад слышать. А вы случайно не родственник господина Кохановского из Госдумы?

— Я его сын.

Пока мужчины обменивались крепкими рукопожатиями и вежливыми уверениями во взаимном уважении, я ёжилась от холода. Юрий Георгиевич снял пиджак и заботливо укутал мои плечи. Этот жест не остался незамеченным. Дипломат высшего класса умеет расставить точки над «i», не говоря ни слова.

— Пойдёмте завтракать, — пригласил он.

В то время, как Кирилл и Молчанов переодевались, а Юрий Георгиевич обсуждал с Хосе меню предстоящего завтрака, я отправилась в туалет. Заперлась, на всякий случай отошла в дальний угол и набрала Василия Ивановича.

— Ласточка моя, — тут же откликнулся он, — что случилось?

Он знал, что я никогда не звонила с работы без повода.

— Я встретила Кирилла Кохановского! Прямо тут, в Дюнах! — зашептала я. — Он очень удивился, что я жива, и собирался звонить Степану, чтобы разобраться.