Джим делал успехи, но и только. Его собственные слуги, проинструктированные по указанию Энджи управляющим Джоном, просто не обращали внимания на предложение Джима сесть при разговоре с ним. Теперь у них были развязаны руки, а до того, сидя в присутствии Джима, они чувствовали себя явно не в своей тарелке. Так спустя пятьсот лет можно было оказаться в неловком положении на великосветском приеме, не зная, какую вилку выбрать в нужный момент.

Когда Энджи и Джим, пройдя через буфетную, вошли в большой зал, Теолаф, как и предполагал Джим, стоял перед возвышавшимся на помосте столом, за которым в своей обычной позе – выпрямившись, словно в седле, – сидел Брайен, уперев локоть в стол и сверля воздух указательным пальцем. Брайен вдалбливал очередную мысль в голову своего собеседника:

– Ты должен постоянно втолковывать им, что поверженный наземь человек не есть человек убитый.

– Я так и поступаю, – вторил Брайену Теолаф. – Но одно дело втолковывать им эту мысль, чтобы ее приняли на веру, и совсем другое – после того, как они едва унесли ноги от человека, которого посчитали мертвым. В замке Уорик один из моих парней пытался обшарить, как ему казалось, труп одного молодца, только что сражавшегося, как дьявол. Ну и...

Теолаф прервал свой рассказ и поклонился, заметив вошедших в зал Джима и Энджи. Поклон его был вполне непринужденным и, как отметил Джим, ничем не напоминал то неловкое телодвижение, в котором Теолаф изогнулся, когда его, выделив из толпы, произвели в оруженосцы. Шляпу Теолафу снимать не пришлось, он держал ее в руке еще с начала разговора с сэром Брайеном.

– Теолаф, – обратилась к оруженосцу Энджи, как только они с Джимом заняли свои места за высоким столом, – побеспокойся о еде для своего господина. Что тебе принести, Джим?

– Сыра, хлеба, немного холодного мяса и немного светлого пива, – ответил Джим. Он уже почти привык к светлому пиву. Вино выглядело заманчивее, но Джим упорно боролся с укоренившейся в четырнадцатом веке привычкой пить вино по любому, даже малейшему поводу.

– Слушаюсь, миледи. – Теолаф, с извиняющейся улыбкой поклонившись сэру Брайену, отправился через буфетную на поиски слуг.

– Брайен, – сказал Джим, – рад тебя видеть. Не ожидал, что ты приедешь в такую погоду. Ты хорошо выглядишь. А как Геронда?

Брайен и его невеста Геронда де Шане держали домашних голубей, которые при необходимости или в плохую погоду, как сейчас, осуществляли связь между замками Смит и Малверн. В замке Малверн был священник, а у Брайена среди слуг нашелся бывший монах, который умел немного писать и читать по-латыни. На этом языке и велась переписка.

– Как нельзя лучше, – сказал Брайен. – Произошли удивительные события, но, прежде чем перейти к ним, я должен сказать тебе, Джим, пока не забыл, что сэр Жиль выразил крайнее сожаление, что не сумел встретиться с тобой после турнира.

– Мне и самому жаль, – проговорил Джим. – Чтобы добраться до графа, он проделал путь чуть ли не от шотландской границы, а нам так и не удалось поговорить. Я думал, он заглянет ненадолго к нам, но так и не сумел его найти. Мне сказали, что он уже уехал. Надеюсь, я не обидел его ни словом, ни поступком.

– Конечно, нет, – сказал сэр Брайен. – Ты, наверное, помнишь, сэр Жиль не смог участвовать в турнире, и он одолжил своего оруженосца другому нортумбрийскому рыцарю, сэру Реджинальду Бургу, который выступал в третьей паре против Мнрогара.

– Да, мне сказали об этом, – ответил Джим. – Поэтому я не искал Жиля до конца турнира. Но почему он так рано уехал?

– Из-за сэра Реджинальда, – сказал Брайен. – У того были какие-то дела на границе, требовавшие его немедленного возвращения. Но, сражаясь с Мнрогаром на копьях, он получил небольшие увечья – ничего страшного, несколько треснутых ребер и вывих плеча, которое ему тут же и вправили, – и все-таки сэр Реджинальд не смог бы драться в полную силу, наткнись он со своими людьми на разбойников вроде тех, с которыми столкнулся Жиль на пути к графу. И тогда Жиль, такой же нортумбриец, как и сэр Реджинальд, счел своим долгом сопровождать его. Жиль едва нашел время передать тебе через меня свои сожаления.

– Может быть, он еще найдет время побывать у нас, – предположил Джим.

– Возможно, на будущий год... – начал было Брайен.

Появившиеся слуги помешали ему. И хотя они быстро сделали свое дело – расстелили чистую скатерть, поставили тарелку, положили салфетку и расставили заказанные хозяином сыр, мясо и пиво и так же быстро удалились, нить разговора была потеряна.

– Будем надеяться, – сказал Джим, на минуту задумавшись, так ли уж ему трудно долететь в обличье дракона до фамильного гнезда Жиля, замка де Мер, ведь путешествие заняло бы всего несколько дней. – Но ты сказал, что случилось нечто удивительное?

– Как я сказал, так оно и есть, – ответил Брайен. – Вы не поверите, но произошли два события, совпавших самым счастливым для меня образом. Сначала случилось то, чего никто из нас не ожидал, – король Эдвард прислал с принцем полную шапку золота победителю турнира. Никто и не помышлял о такой награде.

Что верно, то верно, подумал Джим. Король Англии обычно жаловал лишь победителей королевских турниров.

– А как вы знаете, – продолжал Брайен, – турнир выиграл я. Я рассчитывал получить лишь коней и вооружение моих соперников, и надо сказать, оба животных и все вооружение оказались превосходными, особенно сэра Гаримора. Но он решил выкупить и то и другое. Его конь ему так же дорог, как Бланшар де Тур мне, а вооружение такой искусной работы, что он не надеялся приобрести взамен что-нибудь равноценное. Я не мог отказать ему и разрешил выплатить возмещение, что, конечно, не по-рыцарски. Но вы знаете, в каком состоянии находится мой замок.

Джим и Энджи знали. Замок Смит вот-вот превратится в руины, а все деньги, которые Брайен время от времени выигрывал на турнирах, шли слугам, не покидавшим его исключительно из-за крыши над головой и куска хлеба. Но даже эти скромные затраты поглощали почти все, что Брайен добывал с оружием в руках, и на хотя бы первоочередной ремонт его маленького замка – обнесенной крепостной стеной постройки чуть больше обыкновенной башни с примыкающими к ней сооружениями – обычно оставались лишь крохи.

– Рождество сложилось для меня так удачно, – продолжал Брайен, – что я всерьез намеревался залатать крышу большого зала, а на оставшиеся деньги дожить со своей челядью до первого урожая и приплода моего стада. – Насчитывавшего, как знал Джим, всего шесть голов. – И тут на меня пролился прямо-таки золотой дождь. Когда я дома пересчитал все, что получил, то не поверил своим глазам. – Брайен перевел дыхание, чтобы Джим с Энджи успели разделить его удивление по поводу случившегося. – Теперь денег уже хватало, чтобы поставить на ноги все поместье, – продолжил свой рассказ Брайен, – да еще осталось бы более чем на год жизни, а за год я выиграл бы не один турнир. Я собирался вложить деньги в хозяйство, и кто знает, какой доход я получил бы со своих земель. Выкорчевал бы кустарник на юго-западных землях поместья и превратил его в пастбище. Так или иначе, дар короля явился даром Господним. Я уже было собрался в Виндомский монастырь – испросить совета у благочестивых отцов церкви, как лучше возблагодарить Господа. Но мне пришло в голову, что с них станется посоветовать пожертвовать все или почти все, что я получил, на церковные нужды. А я достаточно грешен, чтобы оценить такой совет по достоинству. Думаю, будет лучше, если я сделаю им пристойное подношение, а уж какое, решу сам.

– Тем более что ты заработал все своими руками, – вставила Энджи.

– Да нет же, – покачал головой Брайен, – мне просто благоволила фортуна. Но как оказалось, мои намерения были напрасными, а свалившееся на меня богатство ждало другое, гораздо лучшее предназначение. – Брайен откинулся на спинку стула и засиял. – Гораздо лучшее! – воскликнул он. – Через несколько дней после моего возвращения голубиная почта доставила послание от Геронды. Она просила меня приехать, и я сразу же отправился в путь. Увидев меня, она бросилась мне на шею с лучшей из новостей. Эту новость привез из Святой Земли некий престарелый рыцарь, который сообщил ее королевскому судье, вершащему суд в Девоне, а тот передал ее другому достопочтенному рыцарю, сэру Мэтью Холмсу, который по пути в Глостершир любезно заехал в Малверн и преподнес это известие Геронде. Суть же в том, что ее отца видели в Пальмире, в Святой Земле, где он живет в добром здравии в свои почти пятьдесят лет. Но его только узнали, так что других сведений о нем у нас нет.