– Весна! – воскликнул доблестный рыцарь сэр Брайен Невилл-Смит. – Что может быть лучше, а, Джеймс?

Сэр Джеймс Эккерт, барон де Маленконтри-и-Ривероук, ехавший рядом с сэром Брайеном, был несколько смущен его вопросом.

Солнце и правда сияло чудесно, но с точки зрения человека двадцатого столетия было еще довольно прохладно, и теплая набивка под доспехами пришлась как нельзя кстати. Брайен, конечно же, чувствовал себя превосходно,– очевидно, он считал этот день достаточно теплым, – а немного отставший от них Дэффид ап Хайвел в легкой короткой кожаной куртке лучника, обшитой металлическими пластинами, должен был, казалось, продрогнуть до костей. Но Джим мог побиться об заклад, что лучник не ощущал холода.

Все же радостное восклицание Брайена имело какой-то смысл.

В прошлом году и во Франции, и в Англии все лето стояла отличная погода.

Но потом осень взяла свое, и начались бесконечные дожди, а всю зиму без устали валил снег. Наконец зима и снег отступили, и даже в Нортумберленд, граничащий с Шотландией, пришла весна.

К границе с Шотландией и ехал Джим вместе с Брайеном и Дэффидом.

Джим вдруг сообразил, что так и не ответил другу. А ответить стоило. Если он не разделит радости Брайена по поводу чудесной погоды, тот решит, что его товарищ заболел. Такова была одна из проблем, с которыми пришлось столкнуться Джиму в параллельном мире четырнадцатого века, куда его вместе с женой Энджи некогда забросило. Для людей вроде сэра Брайена существовало лишь две возможности: либо все идет как нельзя лучше, либо ты болен.

Больным же приходилось принимать всевозможные отвратительные снадобья, ни одно из которых, как правило, не помогало. Конечно, кое-что о медицине четырнадцатый век знал, но эти знания касались в основном хирургии. Например, пораженную гангреной ногу или руку просто отрезали, – разумеется, без анестезии, – и у людей хватало благоразумия прижигать раны, если на глаз казалось, что они поражены инфекцией. Над Джимом постоянно висела угроза получить какое-нибудь ранение вдали от дома, где Энджи (леди Анджела де Маленконтри-и-Ривероук, его супруга) могла бы позаботиться о его лечении.

Пожалуй, у него был всего один способ отклонить любезную помощь таких людей, как Брайен и Дэффид, – сослаться на свою магическую силу. Ведь Джим, хотя и не по своей воле, был магом, – по правде говоря, самого низшего ранга, но несомненно он внушал простым смертным достаточное уважение.

Он еще не ответил Брайену, а тот уже посматривал на него с любопытством.

Очевидно, Брайен собирался спросить у своего друга, что с ним: понос или лихорадка.

– Ты совершенно прав! – сказал Джим, стараясь, чтобы его слова звучали искренне. – Погода чудесная. Конечно, лучше и быть не может!

Они ехали по безлесной болотистой равнине, поросшей вереском и пушицей.

Там, где долина выходила к побережью, и находился конечный пункт их путешествия – замок де Мер, жилище их погибшего друга Жиля де Мер, убитого в прошлом году во Франции, когда он героически защищал наследного принца Англии Эдварда от вооруженных и закованных в латы врагов; но, поскольку в жилах сэра Жиля текла кровь силки, он превратился в живого тюленя, едва его мертвое тело погрузилось в воды Английского канала.

Путешествие, совершаемое ими, считалось в подобных случаях обычной обязанностью друзей убитого: они должны были сообщить родственникам о его смерти – в четырнадцатом веке более надежного способа передачи известий не существовало. Впрочем, все эти оправдания не произвели впечатления на жену Джима, Энджи; она нисколько не одобряла путешествие, словно оно было просто прихотью мужа.

Джим, конечно, не мог осуждать ее. Энджи пришлось нелегко в прошлом году, когда она осталась одна почти на все лето и должна была не только следить за порядком в замке, что всегда входило в ее обязанности, но и присматривать за землями Джима вместе с их разнообразными обитателями.

В общем, Энджи была решительно против поездки Джима, и, чтобы ее уговорить, потребовалось целых две недели.

В конце концов Джим пообещал, что они доберутся до замка Жиля не более чем за десять дней, проведут с его семьей не больше недели, и еще десять дней уйдет на обратный путь – так что вся поездка займет не больше месяца. Энджи не хотела соглашаться даже на это, но, к счастью, как раз в это время появился их близкий друг и наставник Джима в магии С. Каролинус, и его аргументы в поддержку Джима решили дело. Энджи наконец согласилась, хотя и с явным неудовольствием.

Замок де Мер находился на побережье, всего в нескольких милях к югу от города Бервика, замыкавшего древний римский вал – восточный край границы между Шотландией и Англией.

Насколько было известно путникам, замок представлял собой обычную четырехугольную башню, к которой прилепились кое-какие пристройки. Кроме того, он находился на самом севере Нортумберленда, некогда Нортумбрии, древней шотландской земли.

– Лучше и быть не может, – заметил Дэффид ап Хайвел. – Но скоро будет хуже – как только сядет солнце. Поглядите-ка, оно сейчас почти у горизонта, а вон там впереди уже поднимаются клубы тумана. Будем надеяться, что удастся добраться до замка де Мер, пока не стемнеет; иначе опять придется ночевать под открытым небом.

Обычно простой лучник не мог позволить себе так свободно говорить в присутствии двух рыцарей. Однако Дэффид, Джим и Брайен были соратниками в сражениях с творениями Темных Сил, которые в этом средневековом мире постоянно пытались нарушить равновесие Случая и Истории.

Поскольку Джим прежде принадлежал к технологической цивилизации, ушедшей в своем развитии на шесть веков вперед от этой, а также поскольку при его с Энджи перемещении в этот мир он приобрел некоторое количество магической энергии, здешние Темные Силы проявляли к нему особое внимание.

Каролинус, маг ранга ААА+, живший у Звенящей Воды, неподалеку от принадлежавшего Джиму замка Маленконтри, предупреждал Джима, что Темные Силы будут охотиться за ним хотя бы уже потому, что справиться с ним труднее, чем с любым человеком, родившимся в этом мире и в это время.

Однако сейчас были проблемы и поважнее Темных Сил. После слов Дэффида Джим сразу почувствовал, как струйки куда более холодного, чем прежде, воздуха сочатся сквозь щели в доспехах и набивку под ними, обжигая тело. И еще – скорее всего, это просто игра воображения – Джиму почему-то вдруг почудилось, будто солнце оказалось значительно ближе к горизонту, чем минуты две назад.

К тому же туман над болотами и в самом деле сгущался; повсюду виднелись струйки белесого дыма, поднимавшиеся на высоту от двух до шести футов над землей; теперь они начали сливаться друг с другом, грозя вскоре затянуть все болото сплошной пеленой; продолжать путь в таких условиях было бы опасно…

– Ха! – внезапно произнес Брайен. – Вместе с ночью к нам приближается то, чего мы никак не ожидали!

Джим и Дэффид взглянули в ту сторону, куда он указывал пальцем. Прямо перед ними, шагах в двадцати, туман немного поредел, и стало заметно какое-то движение. Приглядевшись, они различили фигуры пяти всадников. Когда всадники подъехали поближе – а они двигались прямо на Джима и его соратников, – все трое были поражены необычайным зрелищем.

– Клянусь всеми святыми! – воскликнул Брайен, осеняя себя крестным знамением. – Они едут или по воздуху, или на невидимых конях!

Так оно, вне всякого сомнения, и было. Пятеро всадников действительно передвигались будто по воздуху. Судя по движениям тел, а также по их высоте над землей, легко было предположить, что они едут верхом на призрачных конях; но между всадниками и землей зияла пустота.

– Это еще что за нечисть? – проговорил Брайен. Его квадратное худощавое лицо воина с пронзительными голубыми глазами, крючковатым носом и прямоугольным раздвоенным подбородком побледнело под забралом шлема. – Джеймс, может, тут какая-то магия?