Тряхнув головой, чтобы избавится от алисоподобных размышлений «Едят ли кошки мошек?», я посмотрела на экран. На нем, застыв черным прямоугольником, висело окно, по спине тут же прополз холодок.
Спокойно. Без паники.
А если Дрейк не ответит? Что тогда?
СПОКОЙНО.
Нужно задать правильный вопрос, и тогда обязательно ответит. Затем надо как можно скорее «прыгать» обратно, чтобы ухватить остатки четырех дней в родном мире, в которые необходимо включить выполнение второй части домашнего задания и поиск кота.
Курсор мигал. Я, застыв в одной позе, напряженно смотрела в компьютер и никак не могла правильно сформулировать вопрос. Потом решилась.
«Дрейк. Возможно, я забегаю вперед, но очень прошу ответить на вопрос: в чем заключается главная опасность при переносе живых объектов из точки А в точку Б? Заранее спасибо».
Как только последний символ был напечатан, а сообщение отправлено, я, не в силах сдержать нервную дрожь, соскочила с дивана и принялась метаться по комнате, не отрывая глаз от экрана.
«Только ответь, только напиши, только окажись дома, только не сочти, что еще рано!» Через какое-то время, устав от беготни, я останавливалась и застывала, пристально гипнотизируя черное окно.
Так прошло около пяти минут.
«Напиши-напиши-напиши!»
Экран безмолвствовал.
Мое сообщение сиротливо, будто одинокая дама, не дождавшаяся кавалера, висело сверху.
Текли минуты, равномерно ходил из стороны в сторону маятник на каминных часах, по улице прошуршала машина.
Нет ответа.
Я села на диван, обхватила себя за плечи и принялась раскачиваться взад-вперед.
«Ну давай же, начальник! Не промолчи, когда очень надо».
Еще минута, вторая, третья. Ответ все не приходил. Наваливалось отчаяние. Выждав еще какое-то время, я закрыла глаза и обратилась внутрь себя, пытаясь вызвать в памяти лицо Дрейка. Как только знакомые черты более-менее прорисовались в воображении, я мысленно произнесла:
«Дрейк, я задала один вопрос, мне очень важен ответ. Пожалуйста, ответь, если можешь».
На секунду, всего лишь на секунду, показалось, что прищурились серо-голубые глаза, будто пытаясь понять, какая муха меня укусила, с чего такая спешка, потом лицо Дрейка исчезло, кивнув напоследок.
С глухо колотящимся сердцем я открыла глаза.
На экране длинными ровными строками был выведен ответ. Я приникла к ноутбуку с жадностью истощенного путника, нашедшего оазис посреди пустынных барханов.
«Переносимый объект не должен сознательно мешать перемещению, т. е. мыслить о том, что подобное невозможно, сопротивляться, иметь антиубеждения, недоверие к тому, кто его телепортирует. Чтобы избежать неудачи, сначала лучше работать с отключенным сознанием живого объекта, находящимся во сне/коме/медитативном режиме (для профессионалов). При попытках мысленного сопротивления (несовпадения частот, излучаемых тобой и объектом во время перестроения реальности) партнер может быть потерян в пространстве без шанса на восстановление. Я ответил на твой вопрос?»
Нервно сглотнув, я напечатала «Да» и нажала ввод.
Тело сотрясал озноб, не спасал даже пушистый халат. Мысли превратились в сумасшедшую вертушку.
Миша! Имеет ли сознание кота антиубеждения или мысленное сопротивление? О чем и как вообще мыслят коты? Допускают ли они, что, закрыв глаза, можно открыть их в совершенно другом месте?
Блин, едят ли кошки мошек. Не сейчас, думать обо всем этом я буду, когда найду Мишу. А теперь пора назад.
Утро выдалось промозглым, серым и безрадостным.
Плотно и низко висели тучи, прогуливался между домами, шевеля траву и облетевшие кусты, холодный ветер. Гнал по дороге брошенные сигаретные пачки и обертки от шоколада, безжалостно догонял втянувших плечи прохожих, заползал под пальто и куртки, крал драгоценное тепло.
Под оградой за домом кота не нашлось. Не было его и у подъезда, рядом с песочницей, у магазина, не торчала грязная морда из окон подвала, не виднелось знакомого светлого пятна среди пожухшей травы.
Я поймала себя на мысли, что искать страшно. Постоянно мерещились картины одна другой хуже: вот он лежит под кустом, безжизненный и холодный, уже не кот, а тушка, которую через день-два заметет первый снег. Или вдруг наткнется взгляд на детвору, выкручивающую ему лапы, пытаясь выдавить жалобный звук для смеха. Или голова… Я однажды видела такое по дороге в школу… Кошачья голова, отдельно от тела висящая на заборе, с открытой пастью и выпученными мертвыми глазами…
Все! Стоп! Хватит!
Хватит идиотских картинок! И что за особенность такая у мозга — первым делом выдавать всякую гадость? Нет чтобы поддержать оптимистичными мыслями. Куда там!
Свой дом обошла по периметру три раза, соседние дворы еще столько же. Каждая лавка, каждый закуток, каждая дыра под подъездной плитой тщательно осмотрены и исследованы.
Ну куда именно в тот день, когда я наконец решилась на перенос, исчез бездомный Миша? Почему именно сейчас и почему так непривычно тяжело ноет в груди от дурных предчувствий?
В мусорный бак я заглядывала, кое-как сдерживаясь от тошноты. Пахло, нет, не пахло — смердило оттуда отвратительно, металлические стенки покрывал толстый слоистый налет бурых и зеленоватых отходов. Ножки сломанных стульев, коробки, мешки, картофельные очистки, стекло, бумага, остатки еды, провода смешались в большую индустриальную кучу, стоящую у каждой многоэтажки, но Миши в этой конкретной куче не наблюдалось. Если только не на дне…
Я снова содрогнулась.
Неужели опоздала?
Не должно быть так, не может быть.
«Думай, Динка, думай! Ты умеешь больше, чем просто раскисать. Ты должна что-то придумать, выход обязательно есть, только бы увидеть!»
Подавленная, почти сломленная поражением, я села на детские качели у песочницы и стала смотреть вдаль. Ветер на этом участке был особенно злым, кусал за лицо, забирался под шарф, заставлял неметь пальцы, но я не обращала на это внимания, погрузившись в мысли.
Что бы сказал Дрейк?
Сколько я ни старалась, сколько ни пыжилась сосредоточиться, лицо начальника не возникало, рот не выдавал ценных советов. Не было и мальчика Никиты.
Что же делать?
Ведь кот где-то есть, живой или мертвый, но я не знаю, где именно. Существует ли способ отыскать кого-то, не зная местоположения? Помнится, Дрейк однажды нашел меня в моем собственном мире, проследовал по пятам, словно по оставленному мной запаху. Ведь в тот раз начальник тоже не знал, куда именно «прыгал»?
Всплывшее в голове воспоминание о том случае посеяло слабую надежду.
Двор пуст, люди отсыпались в теплых постелях. Наверное, это чистой воды везение, что поиски пришлись на утро субботы. Будь это вчерашний день, работа бы не позволила гулять вокруг дома часами.
И все же… К Дрейку. Тогда я ушла из Нордейла домой, испугавшись шагов, а через минуту следом за мной пришел начальник собственной персоной, каким-то образом уловив нужные координаты. Сумею ли я, если представлю Мишу в воображении, перенестись к нему? Не окажусь ли сама в каком-нибудь мусорном баке?
Внутренний голос тут же укорил за малодушие — пусть в баке, пусть хоть на свалке, зато точно узнаю, что произошло с котом.
Опять же то был Дрейк. Его способности в десятки, в сотни раз, неимоверно превышают мои, он может то, о чем я даже помыслить боюсь!
Еще раз, дав себе пинка за сомнения, я решилась. Отрицательный результат тоже результат, в конце концов, если не пробовать, дело точно не сдвинется с мертвой точки.
И вдруг поняла.
Странную и простую вещь. Прежде чем затевать новый эксперимент, нужно поменять в голове кое-какие убеждения и избавиться от прежних, ограничивающих. Вот как тогда, когда я сомневалась, что могу переносить вещи. Прежде чем это получилось на самом деле, пришлось почувствовать, понять, осознать и заставить себя «знать», что я могу. Тем же методом нужно воспользоваться и теперь.
