Исстари драконы придерживались нейтралитета в отношениях между людьми и эльфами, между людьми и людьми и между эльфами и эльфами. Старший народ обычно разбирался со своими проблемами сам, не впутывая хомо обыкновениус или истинно свободных, а человек норовил втянуть в междоусобные войны всех, кто попадется под руку. Эргхарг неплохо изучил психологию людей и полностью разделял мнение мудрого Крхэнгрхтортха, который считал, что соблюдение нейтралитета — лучший рецепт спокойной совести и правильного пищеварения. За двести лет путешествий с Дагаром дракон убедился в этом.

Дрессировщик много раз пытался перетянуть Эргхарга на свою сторону, использовать его как аргумент в споре и наживаться на его присутствии, но дракон делал вид, будто все это его не касалось, и Дагару приходилось выкручиваться самому. В частности с помощью дракона мастер пытался завоевать сердце прекрасной эльфийки Кьолии, которой не требовался истинно свободный, чтобы разобраться в своих чувствах. Позднее дрессировщик силился надавить на маленького Элиота, чтобы тот, почувствовав вину перед драконом, согласился стать учеником дрессировщика. Другие, незначительные, случаи использования Эргхарга в споре или для достижения иных целей, исчислялись десятками, если не сотнями. В каждом городе Дагар норовил сбить цену за разрешение на выступление, угрожая драконьей расправой, на каждом постоялом дворе не забывал намекнуть на несносный характер зверя, хотя прекрасно знал, что даже если Дагара разденут до гола и заберут последний терелл, Эргхарг и кончиком хвоста не пошевелит, чтобы наказать обидчиков. Истинно свободные придерживаются нейтралитета. Но вот почему нейтралитета не придерживался ночной гость, большая загадка.

Эргхарг бесшумной тенью кружил над "Хромым кабаном", ожидая, когда Дагар и Янек соберут вещи, и слушал. Одним ухом — луноликих, другим ухом — ветер. Луноликих — чтобы узнать ответ на главный вопрос этой ночи, ветер — чтобы найти следы беглецов. Ни те, ни другой надежд не оправдали: луноликие не знали, почему дракон перешел на сторону человека, а ветер не приносил звуков крика маленького полукровки и запаха волчьего меха.

— Поедем налегке, — предупредил Дагар Янека где-то в глубине дома, — две лошади и кибитка, остальное оставим здесь на сохранении.

— И клетку? — спросил плотник. — А что скажете, если хозяин спросит, где дракон?

— Ничего не скажу, — зло ответил дрессировщик. — Одевайся, ступай вниз и возьми побольше еды.

Воздух пах ночью: прохладой и зарождающейся росой. Драконы, если захотят спрятаться, могут скрыть свой запах, но человеку такое не под силу, однако ничего даже отдаленно напоминающего волчий мех ноздри Эргхарга не чувствовали. Возможно, незнакомец не только знал о магии минерала, лишающего силы, но и сам обладал магией.

— Мастер, что вы имели в виду, когда сказали "я мог бы догадаться"? — спросил Янек где-то в глубине дома. — Вы знаете, кто похитил Элиота?

— Возможно.

Эргхарг прислушался.

— Эта тварь сказала, — произнес мастер, — что рядом с похитителем находился дракон, а значит, нам перешел дорогу соперник. Дрессировщик.

— Такой же как вы? — удивился Янек. — Вы знаете, кто он? Ведь дрессировщиков не так уж и много.

— Я знаком со всеми, — в голосе Дагара Эргхарг услышал раздражение. — И все они способны на подлость. Если кто-то из них узнал наш с Кьолией секрет, мог похитить мальчишку просто чтобы досадить мне.

— Какой секрет?

— Не твое дело.

— Не обижайтесь, мастер, но я не думаю, что исчезновение Элиота сильно вас расстроило.

— Расстроило! — рявкнул Дагар. — Теперь нам придется не просто отклониться от маршрута, но вовсе изменить планы! Этот мальчишка вечно все портит!

— Вот именно. Я думал, вы были бы рады, если бы он вернулся к матери.

— Раньше да, был бы рад.

— А что изменилось?

Ответа Эргхарг не услышал — мастер хлопнул дверью и заскрипел ступенями, спускаясь вниз по лестнице.

Мудрый Крхэнгрхтортх был прав: на людей нельзя рассчитывать. Их разум слишком ограничен и не способен охватить картину целиком так, как это делают драконы. Ни Дагар, ни Элиот не брали в расчет покрывало, усыпанное тильдадильоном.

Никакой дрессировщик не станет носить подобный артефакт в кармане, ведь в этом случае он лишится силы, а значит, и связи с драконом, а это грозит не просто окончанием карьеры, но и почти наверняка окончанием жизни. Истинно свободный, утративший свободу и, как Эргхарг, зависящий от и-ши луноликого, при потере доступа к наркотику, быстро сходит с ума. Пропуск первой "дозы" грозит ломкой, второй — лишением самоконтроля, третьей — развитием паранойи. Вот тогда дракон выходит из себя и уничтожает все вокруг. В том числе, и в первую очередь, луноликого. А дракон-похититель находился в прекрасном расположении духа. Он не лишался и-ши, и его разум был чист и ясен. Следовательно…

— Хозяин, просыпайся! Есть дело! — послышался громкий и требовательный голос дрессировщика.

— Ну чего еще!

Человек, которого мастер назвал "хозяином", говорил сиплым со сна голосом, и не собирался подниматься с кровати, лишь перевернулся. Эргхарг отчетливо услышал шорох гусиного пуха в его перине.

— Вставай! — Дагар вновь ударил в дверь. — Дело есть.

— Опять бузить будешь? — недовольно проворчал человек. — Никто к твоему дракону не подойдет! Спать иди!

— А ну вставай! — рассвирепел Дагар. — К дракону моему не подошли, зато он к тебе подойдет, если не откроешь дверь! Считаю до трех! Раз!

Эргхарг поморщился. Ну вот, опять дрессировщик угрожает его именем! И хоть бы кто усомнился в реальности угрозы, хоть бы один хомо обыкновениус попросил демонстрации, хоть бы один человечишка подумал "зачем дракону палить все вокруг?"! Нет, люди упрямо считают истинно свободных глупыми животными, впрочем, драконы тоже видят в хомо обыкновениус полуразумных.

— Мы уезжаем, — сообщил Дагар. — Немедленно. И оставляем тебе на хранение четырех коней и клетку.

— Клетку с… животным? — опасливо спросил мужчина.

— Нет, конечно, болван! Смотри за моими вещами хорошенько, не так, как за драконом! Иначе…

— Да, да, твой зверь тут все спалит. Надолго ли уезжаете?

— Пока не знаю, — огрызнулся мастер. — Вот тебе задаток.

— Э, нет! — затянул торг хозяин постоялого двора. — Тут хватит только на неделю, а если вы задержитесь?

— Ах ты, скотина! Я оставляю тебе четверку прекрасных коней, да еще и приплачиваю! Это ты должен заплатить мне!

— Интересно вы рассуждаете, господин хороший. За что же мне платить? За то, что ваши кони будут есть мой корм и занимать место на заднем дворе? За то, что моему сыну придется каждый день убирать навоз?

— Ты должен заплатить за мою уверенность в том, что по возвращении я обнаружу своих коней в целости и сохранности! — Дагар едва не скрежетал зубами от злости. — Знаю я вас, шелупонь! Утром же побежишь на базар продавать то, что тебе не принадлежит.

— С такой позицией, уважаемый, шли бы вы в другое место. Я человек честный!

— Ладно, — в голосе дрессировщика послышались нотки сожаления, однако они были такие тонкие, что уловить их могли только чуткие уши дракона. — Давай договоримся так. Ты покупаешь у меня коней, но когда я вернусь, я выкуплю их обратно и заплачу за постой.

— Вот это другой разговор, — обрадовался мужчина. — Почем ваши лошади, уважаемый?

Эргхарг хмыкнул. Вот на что люди тратят драгоценные минуты своей жизни. Их век короток, а они занимаются такими пустяками! Лучше бы подумали о том, что действительно важно. Неизвестный дракон, похитивший Элиота, не лишался и-ши, и его разум был чист и ясен, следовательно, обладатель тильдадильонового покрывала знал его секрет, умел укрощать опасный минерал и являлся великим волшебником. А таковых среди знакомых Дагара не числится. Как, к сожалению, и среди знакомых Эргхарга.

Дракон поднялся выше, чтобы принюхаться к воздушным потокам, перемещающимся с запада на восток, и втянул в себя воздух.