Объятия Гейбриела потрясли Венецию еще сильнее, чем в прошлый раз. Тепло его тела, чувственный вкус его губ, сводящая с ума сила его рук привели ее в неописуемое возбуждение.

– Ты хоть представляешь себе, – прошептал Гейбриел, – сколько ночей я провел без сна, мечтая, что снова поцелую тебя?

– А как ты думаешь, что я испытывала? Я чуть с ума не сошла, когда услышала о мнимом пожаре. Не могла в это поверить. Я была уверена, что ты жив. Твердила себе, что если бы ты умер, я бы это почувствовала. Но от тебя не было ни весточки.

– Прости, моя милая. – Одной рукой он мягко отвел голову Венеции назад, чтобы поцеловать ее в шею. – Клянусь, я не хотел, чтобы до тебя дошли слухи о моей смерти. Как я мог предположить, что ты обратишь внимание на крохотную заметку в лондонской газете? Я же думал, что ты сидишь себе спокойненько в Бате.

– Ты должен был сообщить мне обо всем заранее, – повторила Венеция.

– Прости, – прошептал Гейбриел ей на ухо. – Я надеялся, что со всей этой чертовщиной будет покончено очень быстро. Я хотел вернуться к тебе, но без шлейфа тайн и интриг.

Гейбриел запустил ей руки в волосы. Шпильки мягко посыпались на пол. Волосы рассыпались у нее по плечам. От мужской близости Венеция задрожала. Сжав его плечи, она наслаждалась хрустом крахмальной белой сорочки и перекатывающимися под ней стальными мышцами.

В следующее мгновение мужские пальцы оказались на застежке лифа. При мысли о том, что сейчас Гейбриел ее разденет, Венеция запаниковала.

«Все происходит слишком быстро», – подумала она.

Гейбриел вел себя так, словно и в самом деле хочет ее. Но нельзя забывать, что он приехал в Лондон совсем не по зову страсти. Кроме того, сейчас она находилась не в отдаленном, уединенном Аркейн-Хаусе, о существовании которого вообще мало кто подозревал, да и Гейбриел перестал быть мечтой. Теперь она уже не могла предаться любви без страха навлечь на себя позор.

Господи, да они ведь находились в ее кабинете! Амелия, Беатрис и Эдвард спят наверху, миссис Тренч – в маленькой комнатке за кухней. Если кто-нибудь из них проснется, они могут услышать шум и примчаться на помощь.

«Мы находимся в реальном мире, – напомнила себе Венеция. – Здесь все по-другому».

Но Гейбриел уже развязывал лиф ее платья. Его губы, страстные и неистовые, не отрывались от губ молодой женщины. Она задрожала, прикрыла глаза и прижалась к нему, пытаясь не упасть.

– Я ведь не ошибся, правда? – выдохнул Гейбриел голосом, хриплым от желания.

– Насчет чего? – спросила Венеция.

– О той последней ночи в Аркейн-Хаусе. Ты ведь хотела быть моей, ты хотела меня?

Венеция ощутила острый приступ неуверенности. Та ночь была идеальной или почти идеальной. Но сегодня все было совсем не так. Обстановка не та, да и Гейбриел больше не таинственный и загадочный мужчина ее мечты, которого можно спрятать ото всех где-то в уголках сознания.

«Господи, да он теперь живет совсем рядом, на чердаке. Завтра утром мы снова встретимся за завтраком, на глазах у всей семьи».

– Да, – прошептала она. – Но это было тогда, а сейчас все по-другому.

Гейбриел замер.

– У тебя появился кто-то еще? А я надеялся, что за столь короткий промежуток времени ты не утратишь интереса ко мне. Хотя, должен признать, когда ты вышла из зала сегодня вечером, я подумал, что просчитался.

«Какое странное слово – просчитался», – подумала Венеция.

Так можно сказать о несработавшем плане, но чтобы это слово употребил любящий человек!

Она убрала руки и уперлась ладонями ему в грудь.

– Так появился кто-то другой? – бесцветным тоном переспросил он.

В отблесках пламени глаза Гейбриела приобрели загадочный блеск.

– Нет, – призналась девушка. – Все это время мне некогда было даже подумать ни о чем таком. Я занималась переездом в Лондон и устройством галереи. Когда мне было искать другого? Дело не в этом.

Гейбриел улыбнулся и заметно расслабился.

– Понимаю, – проговорил он, поглаживая ее шею. – События сегодняшнего вечера выбили тебя из колеи.

«Неплохая отговорка», – подумала Венеция.

– Да, ты прав. – Она сделала шаг назад. – Прошу прощения, сэр. За сегодняшний вечер произошло много невероятных событий. Это похоже на снежный ком. Сначала твое возвращение, потом эта тайна формулы алхимика, наконец, убийство Бертона. Просто кошмар какой-то! Боюсь, сейчас я не способна рассуждать здраво, как того требует ситуация.

Губы молодого человека изогнулись в улыбке.

– Напротив, миссис Джонс. Это одна из тех редких ситуаций, когда человеку не стоит полностью полагаться на разум и логику. – Он осторожно прикрыл лиф ее платья. – Но я не буду давить на тебя. Нужно время, чтобы пережить случившееся.

– Вот именно. – Венеция прижала к груди платье, не зная, как реагировать на подобный поворот событий. Если всего несколько минут назад он пылал такой страстью, то почему теперь даже не попытался ее уговорить? – Я ценю вашу чувствительность.

Гейбриел слегка подался вперед и прикоснулся к ней губами.

– Это не чувствительность, а прагматичность, моя милая, – возразил он, словно прочитав ее мысли. – Когда мы снова займемся любовью, я хочу, чтобы у тебя не было ни малейших сомнений на этот счет.

Венеция не знала, как реагировать на эти слова. Почему-то сегодня все, что было связано с их отношениями, было окрашено печалью. Пока Гейбриел жил только в ее мечтах, все было гораздо проще.

– Спокойной ночи, сэр. – Прижимая к груди лиф платья, Венеция бросилась к двери. – Я сегодня перенервничала и очень устала.

Она и в самом деле ощущала непонятную слабость во всем теле, но все равно чувствовала, что сегодня ей не удастся быстро заснуть.

– Прежде чем вы уйдете, позвольте мне сказать еще одну вещь, миссис Джонс.

Слова, произнесенные таким спокойным и решительным тоном, буквально пригвоздили ее к месту. Девушка испуганно оглянулась. Он стоял перед камином в расстегнутой сорочке, с развязанным шейным платком. Весь его облик дышал чувственностью. Венеция вновь ощутила неловкость.

– Ради Бога, – вежливо проговорила она.

– Ты не ответила на мой вопрос. – Он подошел к столику, на котором стоял графин с бренди, и наполнил свой бокал. – Что ты увидела, когда убийца спускался по лестнице?

«Он не отступит, – подумала Венеция. – Если уж Гейбриел Джонс наметил себе какую-то цель, он будет идти к ней до конца. Как хищник, почуявший добычу. Волнующее зрелище, завораживающее. Есть в этом что-то первобытное».

Венеция задумалась, как ответить, чтобы не открывать всю правду. Вряд ли он поверит в ее сверхъестественные способности. И все-таки это удивительно проницательный человек! Он сразу понял, что она заметила нечто недоступное простому смертному. Немногие из ее знакомых подмечали такие моменты.

Но ей было очень любопытно, как Гейбриел отреагирует, если услышит всю правду?

– Сомневаюсь, что ты мне поверишь, – начала она, приготовившись услышать скептический смешок, – но я увидела ауру физической энергии вокруг убегавшего человека.

Гейбриел замер с бренди в руках.

– Проклятие! – наконец проговорил он очень мягким тоном. – Я подозревал нечто подобное, но не был уверен до конца.

– Прошу прощения?

– Не обращай внимания, лучше расскажи об аурах, которые ты видишь.

Венеция ожидала недоумения, но уж никак не вполне разумного вопроса, поэтому она не сразу собралась с мыслями.

– Они проявляются в виде волн энергии, пульсирующих вокруг человека, – сказала она.

– Ты видишь эти ауры у всех людей, которых встречаешь? Наверное, это очень нелегко чисто физически.

– Я вижу их только в том случае, когда концентрируюсь. То же самое, если рассматривать негатив. В таком состоянии я могу разглядеть человеческую ауру.

– Интересно.

– Ты можешь мне не верить, но я точно знаю, что если встречу убийцу еще раз и догадаюсь посмотреть на него с точки зрения ауры, я его узнаю.

– А сейчас не хочешь? – мягко осведомился Гейбриел.