Данеска же вернулась в покои, снова улеглась в кровать и закрыла глаза: слабость одолевала. Впрочем, поспать ей не дали: открылась дверь, и в покои ввалились император и старичок-лекарь.

— Дитя! — воскликнул правитель. — Как же я счастлив, что ты очнулась от мертвенного сна!

Данеска сразу выбралась из постели и склонила голову.

— Божественный, я рада тебя видеть, это большая честь, что ты меня навестил.

Что значит «очнулась от мертвенного сна», предпочла не спрашивать.

Лекарь подошел к ней, потрогал лоб, затем сжал запястье. Хотел что-то сказать, но правитель отпихнул его.

— Иди уже. Бодрящее питье сготовь, а в остальном твоя помощь не нужна. Видишь же, принцесса в порядке.

Врачеватель послушался. Как только за ним закрылась дверь, правитель буркнул:

— Ну хоть что-то моему сыну удалось… Хотя, может, он и ни при чем. Может, он и не вернется…

— Не вернется? — не поняла Данеска. — А где он?

— Уехал в одну из провинций. По делам. Еще несколько дней назад.

— Дней?! Я его вчера видела…

— Милая, вчера ты никого не видела, как и позавчера, — фыркнул император. — Ты дюжину дней спала. Яд тебе подсыпали, а ты, дуреха, не распознала и чуть не умерла! Хорошо, что все-таки пришла в себя. Теперь слушайся лекарей. И еще: отныне лишь одна служанка будет приносить тебе еду и питье. Ни от кого другого ничего не принимай. Ясно?

— Да, божественный, ясно, — пролепетала Данеска.

— Вот и ладно. Отдыхай, набирайся сил, — бросил он и ушел.

Данеска спала дюжину дней? Чуть не умерла? Не верится! Последнее, что помнила, как читала книгу и пила сладкое молоко. Казалось, это было вчера… Неужели в это молоко и подмешали яд?

А что же Ашезир? Ему было совсем неважно, выживет она или умрет? Уехал в провинцию, совсем не думая о ней? Вообще-то понятно, ведь кто она ему? Всего лишь навязанная жена… А все равно обидно. Вот если бы он был между жизнью и смертью, то она, как бы к нему ни относилась, не уехала, даже если Виэльди позвал… Потому что это нехорошо, подло как-то…

Лекарь принес бодрящий напиток, служанка — еду, и Данеска почти забыла о своей обиде.

Почти, да не совсем…

Вернувшись в столицу и во дворец, Ашезир первым делом ринулся в покои жены.

Данеска сидела на кровати и за обе щеки уплетала какое-то блюдо, со смаком обсасывая косточки.

Он улыбнулся. Удалось! Получилось! Она жива!

— Ты ешь с таким наслаждением, будто пищу богов вкушаешь, — засмеялся Ашезир.

Расплата? Сейчас она казалась чем-то настолько далеким, что в нее едва верилось, она не могла убить радость. Зато ее убили слова Данески:

— Ну и что тут смешного? Я дюжину дней не ела, как мне сказали! А ты вообще-то дружбу предлагал, но сам бросил меня, пока я тут умирала.

Ашезир пододвинул скамью и сел напротив жены.

— Эй, я к жрицам уезжал. Чтобы найти способ тебя спасти.

— А я сама спаслась.

Как бы не так!

— Ты что-то помнишь? Тебе что-то… снилось, пока ты спала?

Данеска передернула плечами.

— Был страшный карлик… он хотел меня убить. Но пришел мой брат и спас от него.

— И все? Больше ничего не помнишь?

— Нет. Разве что… — она скривила губы в ухмылке. — Карлик был таким же рыжим, как ты.

Ашезир усмехнулся в ответ.

— И зачем ты это сказала? Хотела задеть? Знаешь, я предлагал тебе быть если не друзьями, то союзниками, но теперь мне кажется, что ты не готова даже к этому. Что ж… мы будем видеться ночами, пока ты не понесешь сына. Это все, что будет нас связывать.

Расплата? Полюбить степнячку? Как?! Да он ее почти ненавидит!

В полдень Виэльди въехал в столицу: заставы пропускали талмеридов, стоило сказать, что он — рин-каудихо и у него важное донесение императору. А вот проникнуть во дворец отрядом в тридцать всадников будет непросто… а может, невозможно.

— Йо-ху-у-у! — воскликнул Сарэнди. — Погляжу на желтоволосых дев!

Приятель не знал, какое послание доставили Виэльди. Никто из воинов не знал… И что же, они умрут, так и не поняв, из-за чего? И друг погибнет? Нет! Так не должно быть…

А что должно? Он оставит воинов у дворца, сам отправится к Рыжику, попытается отомстить за смерть Данески, убив его?.. А дальше? Война между Империей и талмеридами? Десятки, сотни погибших родичей? Десятки, сотни изнасилованных дев? Но тогда чем Виэльди умнее людей из клана Самирра, которые давно спят и видят, как бы ввязаться в войну с Шахензи? Лишь власть каудихо их удерживает. Разве должны все талмериды расплачиваться за его, Виэльди, неправильный выбор? За то, что он не выкрал Данеску, не убежал с ней? И теперь она…

…Нет! Нет, она не может быть мертва!

А что будет с Джефранкой? Жена понадеялась на него, доверилась… Если будет война, Хашарут постарается отомстить княгине за обман… И так отомстит, что Джефранка проклянет день, когда поверила Виэльди!

Нельзя убивать Рыжика. Нельзя, даже если Данеска…

…Нет! Она не может быть мертва!

Он просто изобьет Ашезира… сильно изобьет. Войны из-за этого не возникнет, отцы все спишут на юношескую драку. Но Рыжик должен поплатиться хоть как-то! Он ведь обещал беречь Данеску — не уберег!

— Оставайтесь здесь, — велел Виэльди, когда подъехали ко дворцу. — Внутрь я войду один.

Сарэнди разочарованно присвистнул и спросил:

— То есть желтоволосых дев я не увижу?

— В конце медной улицы есть небольшой невольничий рынок, там и своих дев увидишь. Даже купить можешь, если денег хватит. В общем, пока гуляйте, главное, чтобы к закату были здесь.

Ашезир только вернулся в свои покои, как в дверь постучал стражник и сообщил:

— Мой принц, рин-каудихо Виэльди Каммейра просит его принять.

Ну конечно, он уже прознал о случившемся. Кто бы сомневался, что у талмеридов есть во дворце соглядатаи. Как бы их выявить? Схватят одного, на его месте тут же оказывается другой. И кто придумал байку, будто степняки доверчивы и бесхитростны?

Несмотря на все предосторожности, от Виэльди не удалось скрыть, что сестра — или любовница? — была при смерти. Чего доброго, вот-вот еще и сам каудихо явится!

— Скажи: я приму его, — сказал Ашезир. — Пусть приходит сюда.

Виэльди не заставил себя ждать и почти ворвался в опочивальню. Его глаза сверкали, ноздри раздувались от гнева. Судя по виду, он мечтал убить Ашезира прямо здесь и сейчас. Может, и впрямь собирался?

Ашезир непроизвольно отступил на несколько шагов и уже думал под благовидным предлогом позвать стражника, но не успел. Миг — и Виэльди подлетел к нему. Пальцы рин-каудихо сомкнулись на шее, попытки освободиться от хватки ничего не дали.

— Ты… — прошипел Дикий, которому сейчас как никогда раньше походило юношеское прозвище. — Ты не уберег мою сестру… Обещал — и не уберег!

Вообще-то Ашезир всего лишь обещал ее не обижать, но вряд ли получится донести это до Виэльди. Особенно учитывая, что едва может дышать, не то что говорить. Стоит рин-каудихо чуть сильнее сдавить ему горло — и конец.

Как ни странно, страха не было, а мысли текли спокойно и последовательно. Что ж, кто-то должен сохранять разум, так пусть это будет Ашезир, раз уж Дикий не в себе.

Виэльди вдруг шумно и глубоко вздохнул и, разжав пальцы, отпихнул его от себя.

— Ну наконец-то, — восстановив дыхание, прохрипел Ашезир. — Ты с ума сошел?

Лучше бы он молчал, потому что от его слов чуть успокоившийся Виэльди снова взбесился.

— Да, сошел!

Тяжелый кулак врезался в скулу, Ашезир отлетел и чуть не упал, натолкнувшись на скамью.

Даже когда он был безвестным заморышем в горном лагере, и то пытался отвечать на побои, тем более не мог не ответить сейчас, будучи принцем. Вряд ли Виэльди позволит себя ударить, но стоять и покорно ждать, пока тот снова поднимет руку, тоже нельзя… Что ж, на стороне Ашезира холодный разум, надо этим воспользоваться.