Но к величайшему удивлению отшельника, чем больше истязал он свою плоть, тем цель, ради которой он это делал, становилась все более далекой. Весь его неистовый аскетизм оборачивался бесполезной практикой. И к истечению шестого года он уже был твердо убежден в бессмысленности подобного рода «самосовершенствования», которое лишь изнурило его тело, что явилось результатом и ослабления духа.

Будда. Шри-Ланка. 14 век

Благодаря глубокому анализу своего личного опыта, Сакьямуни решил двигаться к намеченной цели освобождения от жизненных страданий абсолютно оригинальным, не существовавшим до него путем, отвергающим две крайности, которыми жили люди: постоянное стремление к удовлетворению желаний и аскетический уход от мира вообще. Первая тормозила прогресс человеческого духа, вторая же изнуряла интеллект. Древнеиндийский поэт Ашвагхоши (I – II в.в.) в своей поэме «Жизнь Будды» устами принца Сиддхартхи Гаутамы высказывает мысль о бесполезности полной аскезы, уводящей человека от мира. Будда с такими словами обращается к истязающим себя отшельникам:

Новый путь совершенствования личности, открытый Сакья-муни, получил название Срединного Пути (Маджджхима Пати-пада), который стал одним из основных составляющих его учения. Все ступени этого Срединного Пути (или «восьмеричного пути») ведут к прекращению страданий, но в своей сути они являются обычной формой жизни нормального человека, не погрязшего в пороках, умеющего разумно удовлетворять свои потребности, не изощряясь в них. Вот требования «восьмеричного пути»:

Вполне доступные для любого человека условия для того, чтобы сделать свою жизнь чистой, свободной от предрассудков и безнравственности. Да, все пункты легко доступны, кроме последнего, который, в конечном итоге, и ведет к венцу стремлений мудрецов – нирване, дающей возможность вырваться из оков роковой сансары – мучительной цепи, неотвратимо влекущей все живое от перерождения к перерождению по стезе страданий. Условия Срединного Пути устремлены, как указывал Будда, не к достижению освобождения после смерти, или где-либо вдали от жизни, но способствуют обретению качественно нового состояния сознания, не фиксированного на каком-либо узком интересе, не закрепощенного предрассудками религии, отживших традиций, дающего человеку возможность уже при жизни сотворить чудо обретения себя, создав в непосредственном и беспристрастном видении мира рай в своей душе и вокруг себя. Медитация, открывшаяся принцу Гаутаме и сделавшая его Буддой, не была тем убежищем, куда он прятался от житейских проблем, но являла собой то особое состояние, поглощавшее эти проблемы. Именно эта форма медитативного состояния сознания и стала основой для дзэн медитации и всего учения дзэн...

Одним прекрасным утром, погруженный в медитацию, лишенную какой-либо напряженной устремленности или ведомой какой-либо сверхъестественной силой, Сакьямуни в единственной своей опоре на собственные усилия и мудрость, поборов все негативные силы, очистившись физически и духовно, и укрепившись в этом состоянии, в возрасте 35 лет постиг внутреннюю сущность всех предметов и явлений, достиг состояния просветления или боддхи. Он не был рожден Буддой, Буддой он стал, приложив все свои силы – физические, духовные, ментальные – и всегда заботясь о том, чтобы эти «три кита» были одинакового размера. И, действительно, будучи представителем варны кшатриев, принц Гаутама был искушен в боевом искусстве. Он прекрасно, как утверждают легенды, владел всеми основными видами холодного оружия, умело управлял боевой колесницей, был непобедим в кулачном бою. Но, развиваясь физически, он не забывал о духовном совершенствовании, так же как и о развитии чисто умственных способностей. Принц Гаутама еще до своего вступления на Путь исканий чувствовал, что однобокое развитие не способствует формированию целостности ощущений мира, его познанию. Даже премудрость ученых брахманов, знавших все веды наизусть и постоянно находившихся в стадии «научного» поиска и споров, не вызывала в нем глубокой симпатии. Он всегда чувствовал, что даже эта книжная премудрость есть хоть и благородная и достойная уважения, но все же внешняя часть жизни, не дающая способности мгновенного видения сути окружающего мира, то есть качества, достигаемого в медитативном состоянии сознания.

Эту мысль можно проиллюстрировать строфой из «Шатакатраи» замечательного поэта индийской древности (III – IV в.в.) Бхартрихари, который был религиозным проповедником, ведущим бродячий образ жизни: