Андрей Хуснутдинов

ДУРА

...о горнем помышляйте, а не о земном...

(апостол Павел)

Он стал бояться коридора, как расщелины в паркете, которая поглощала в детстве монетки. В двери коридора стучались покойники. Когда-нибудь набрякшая вакуумом туша корабля должна задавить эту живую воздушную жилку, округло пульсирующую по краю, когда-нибудь откроются эти двери, и забывшие о дружбе мертвецы сплывутся сюда - в немом и непостижимом стремлении к жизни, к тому, чем они были и что у них отняли таким жестоким молниеносным рывком.

Он знал, что опять окажется в этом противоположном тупике, противился этому, но не мог ничего поделать с собой. "Привидение, - подумал Апст.- Я привидение". Тонкой аккуратной ранкой во тьме желтела полоска не до конца задвинутой двери, слышались веселые голоса Лизы и Максима.

Прижавшись спиной к стене, Апст разминал кулаки, осматривался... Неожиданно полоска света вздрогнула, раздалась вширь, и дверь открылась. В коридор, хохоча, выскочила Лиза в незапахнутом халате. Апст отпрянул. Лиза, вздрогнув, хотела крикнуть что-то веселое, озорное, но темнота коридора сбила ее, она замерла, всматриваясь в какую-то точку, склонив голову набок и по инерции кокетничая с тем, чего еще не разглядела, то есть со всей неожиданной таинственностью низких стен.

Теплый, прочерченный в темноте прямоугольник комнаты ждал продолжения ее веселья, полы халата были готовы взлететь вот-вот, а тишина вспухала, и ее продолжение было томительным и серым.

Секунды три спустя, шарахнувшись обратно в дверь и едва не упав, Лиза испуганно закричала. Эхо понеслось по всей четырехсотметровой сводчатой анфиладе.

- Что?!- крикнул Максим.- Что?!

Ударили выстрелы. Со стены на Апста что-то посыпалось.

Случилось недолгое затишье, в котором звуки успели долететь до другого конца коридора и оивалиться, как в бочку.

- В следующий раз не промажь!- сказал Апст. - Это я.

- Не промажу,- ответил Максим.- Идиот.

Апст вернулся к себе.

- Келья,- вслух подумал он.

Закрыв дверь, он подошел к иллюминатору и принялся отрывать от Heго подогнанные друг к другу куски пластика - иллюминатор был заколочен. В стеклянной броне, как в аквариуме, переливались несколько звездных былинок, и Апст долго, со злостью, смотрел на них. Он думал о своем ничтожестве, он сравнивал себя с уменьшенным в тысячи раз, проклятым Прометеем: вот он прикован к отвесной скале, к нему подлетает орел и тяжелым клювом бьет его в живот. Было хорошо, но - болела голова...

Чужим взглядом он обвел комнату и зажмурился. Помешкав, лег на диван, и опять представил: скала, цепи, орел... Время текло бесцветной тяжелой жижей..

Столовый автоподатчик выдохнул на поднос замерзший ужин в пластиковой посуде. Остатки неубранного обеда плюхнулись на пол, что-то потекло.

Апст не пошевелился. Голова болела сильней, боль отдавала в шею, и наконец, не выдержав, он застонал так громко, что не услышал звука отпираемой двери и не сразу увидел Лизу, которая неуверeнно мялась на пороге и поправляла и без того туго затянутый поясок халата.

- Не спишь,- задумчиво произнесла она.

Апст вздрогнул.

- Так на пороге и будешь держать?..

Не дождавшись ответа, она шагнула в комнату и закрыла за собой дверь. Апст осмотрелся, повел плечами и пробормотал: - Ужин, пожалуйста Чай...

- Чай!- фыркнула Лиза. Поджав губы, она оглядела комнату, и поморщилась - Пещерный человек - Присела на диван. - Исправимо.

- Что исправимо? - не понял Апст.

- Милый, если ты хочешь покорить меня, то, пожалуйста, в первую очередь не будь деревянным. Ладно? Я говорю один раз.- Прищурив глаз, Лиза внимательно заглянула ему в лицо. Апст усмехнулся.

- Зачем ты приходил туда?

- Куда?..

- Дурак!..- Лиза отвернулась к иллюминатору.

Мизинцем она ковырнула простыню и свезла ее на пол, опять фыркнула.- Я ведь до аварии знала,сказала мягче, будто глотая лекарство.- Я еще тогда все знала...- Повернувшись к Апсту, улыбнулась. - Скажи, ведь любишь меня? Ведь любишь? Да... Скажи да.

Апст сказал "да".

Тихо засмеявшись, Лиза отпихнула ногой простыню и дернула за поясок халата, распуская его.

- Какая же я дура.. Дура!

...Апст ощущал приятную опустошенность, однако сильно болела голова. Он тронул Лизу за плечо. Та лежала, отвернувшись к стене.

- Чего? - Повела плечом, словно сгоняя муху.

- Голова болит.

- Больше ничего не болит?..

Апст услышал, что у нее дрожит горло.

- Ты что?

Лиза вздохнула.

- ... Болеутоляющее принести7 Или хватит?

- Таблетки есть?

Она не ответила. Она вдруг начала вздрагивать всем телом.

Апст с удивлением посмотрел на ее лоснящиеся потом, вибрирующие лопатки. Он взял ее за талию и хотел повернуть к себе, но Лиза сильным движением рванулась, выскользнула из рук и ткнула его локтем в грудь.

- Уйди,- прошипела сквозь слезы, и спина ее опять стала вздрагивать.

Повернувшись на бок, Апст закусил губу,- своим тяжелым клювом орел бил его не в живот, а в голову, в затылочную кость, в такт ударам сердца.

Через три дня явился Максим. В руке у него был пистолет, который он держал двумя пальцами за ствол Апст валялся раздетым на диване и обсасывал ледяной кругляшок чая.

- Какого ты черта? - устало и невпопад спросил Максим.

Апст, занятый улавливанием мутных капелек, только поднял брови.

Максим присел к стене и потер глаза.

- Ты ведь не знал ее до аварии. Не видел... Она моя, Апст...

- Мне кажется, я знаю ее всю жизнь,- объявил Апст, обращаясь не столько к Максиму, сколько к мутному ледяному кругляшку.

- Вот-вот, зли меня,- вздохнул Максим.

- А ты гуманист... Гы спасешь ее от ада? Может, ты попросишь меня, чтобы я застрелился?

- Это был бы наилучший выход...

- Да? А мне плевать на твои лучшие выходы. Можешь - шлепни и возвращайся. Со спущенными штанами... Гуманно не получится.

- Она же ненавидит тебя.

- Она не говорила мне об этом.

- Она дура.

- Плюнь на нее.

Максим улыбнулся.

- А мне нравится,- сказал Апст.- Знаешь, мне нравится, что ты не лезешь на крышу... Просто: давай, Апст, застрелись, брат. Зачем ты уцелел, Апст? Ты лишний, Апст.

- Ты лишний, Апст,- повторил Максим.

Апст дососал ледышку и заложил руки за голову.

- Ты лишний, Максим. И слишком гуманный. Так тебе отвечает лишний человек Апст. Иди к черту.

Вздохнув, Максим поднялся и без единого слова вышел.

Апст присел...

Из коридора донесся выстрел, второй, третий...эхо разбрасывало их, словно монеты... Максим расстрелял всю обойму.

Дотянувшись до подноса, Апст закоченевшими пальцами отколол себе еще чаю. "Орел," - сказал он...

Это происходило два раза в неделю.

Когда он приходил к выводу, что он самое настоящее ничтожество, как раз в такое время и приходила Лиза.

Она много плакала. Апст уже считал, что любит ее, и обижался из-за этих слез. Однажды, не выдержав, он спросил: - И долго это будет продолжаться?

Лиза обернулась и посмотрела на него красными мокрыми глазами.

- Что будет продолжа... ться?

- Эти... слезы.

Лиза опустила голову на руки.

- Знаешь, Апст, ты сволочь.

- Новость. Дальше.- Когда он начинал злорадствовать, у него проявлялась неожиданная способность приятно искажать слова.

Впрочем, это значило и то, что голова не болит и мысли о собственном ничтожестве далеко.

- И Максим тоже сволочь. По-другому.

- Ну,- Апст почесался.- А ты?

- А я дура.

- Набитая?

- Дура...- Лиза опять заплакала, ссутулив плечи.

Через минуту она затихла, молча встала и подобрала халат.

- Больше я не приду.

Апст смотрел в иллюминатор.

- О да-да, прекрасная Диана. Час пробил. Возвращайся к своему Херкулесу. Я знаю, ты его любишь.