«Да, именно царство, где владычествует один свет,» — предугадывая каким-то особым чувством еще не виданное мною, думал я, — потому что при этом свете нет теней. «Но как же может свет быть без тени?» — сейчас же выступили с недоумением мои земные понятия.

И вдруг мы быстро внеслись в сферу этого света, и он буквально ослепил меня. Я закрыл глаза, поднес руку к лицу, но это не помогало, так как руки мои не давали тени. Да и что значила здесь подобная защита?

«Боже мой, что же это такое, что за свет такой? Для меня он ведь та же тьма. Я не могу смотреть, и, как во тьме, не вижу ничего…»

Эта невозможность видеть, смотреть увеличивала для меня страх неизвестности, естественный при нахождении в неведомом мне мире, и я с тревогой думал: «Что же будет дальше? Скоро ли мы минем эту сферу света, и есть ли ей предел, конец?»

Но случилось иное. Величественно, без гнева, но властно и непоколебимо раздались слова: «Не готов!» И затем… затем мгновенная остановка в нашем полете вверх — и мы быстро стали спускаться вниз" (стр. 48-49).

В этом случае еще яснее видно качество небесного света: он такой, что тот, кто не приготовился к видению его путем христианской жизни и подвига, как свв. Сальвий и Андрей, не может вынести его.