- Попробуй меня, Элла, - предлагает Мария, ее голос звучит мягко, почти как ожившая мечта.

склоняюсь к ней, пока мой палец погружен глубоко в нее, и замираю на секунду, прежде чем медленно провести языком по ее клитору. Она шипит. Ее спина слегка выгибается. Я лижу ее снова и снова. Ее бедра дергаются, а голова хаотично скользит по кровати. Тобиас и Престон обходят кровать, останавливаясь по разные стороны изголовья. Я поднимаю на них глаза, с любопытством наблюдая, как они отвязывают ее руки.

- Не останавливайся, - стонет она, прежде чем опустить свою уже свободную руку мне на голову. Она хватает меня за лицо и сильнее прижимает мой рот к себе. Я лижу и сосу, и трахаю ее пальцем, ее рука зарывается в мои волосы, и из нее не вырываются крики вперемешку со стонами, а ее киска сжимается.

- А теперь, - говорит Тобиас, - твоя очередь, - и он освобождает ее ноги.

Мария садится и хватает меня за плечи, заставляя лечь на спину. Ее руки скользят по моему телу, прежде чем она нависает сверху, и ее округлая грудь прижимается к моей. То, как наши соски соприкасаются, создает невероятный жар, растекающийся по всему моему телу. Мария целует мою шею, затем припадает к моему рту. Ее губы ощущаются такими мягкими и пухлыми. Это более чувственно, чем то, как целуется мужчина, более женственно и нежно, и... невинно, хотя и порочно. Ее палец медленно скользит вдоль моего тела, по моему бедру, к моим уже разведенным в стороны ногам. Ее большой палец идеально ласкает мой клитор, и я забываюсь, не в состоянии держать глаза открытыми. Она ласкает меня своим горячим дыханием, и мое тело извивается от этих ощущений.

- Можно мне попробовать тебя, Элла? - спрашивает она. - Пожалуйста...

- Да.

- Ты хочешь, чтобы она пировала на твоей киске, Элла? – спрашивает Тобиас, нависая надо мной.

- Тебе нравится то, что она делает с тобой, - добавляет Престон, пока его рука скользит по моей груди, потягивая меня за твердый сосок.

Я не отвечаю. Просто не могу, потому что ее теплый рот уже на мне, а ее язык лижет и ласкает меня, распространяя этот сладкий жар. Ее длинные пальцы медленно проникают в меня, и она впивается зубами в моей клитор.

- Черт, - постанываю я, выгибая бедра ей навстречу.

- Стоп! - приказывает Тобиас, его громкий голос разносится по всей комнате. Мария замирает, ее губы всего в паре миллиметрах от моей нуждающейся киски.

Престон прижимается ближе, его рука все еще на моей груди.

- Теперь ты ее хочешь, Элла? - шепчет он.

Все, что я могу делать, это пытаться выровнять дыхание и задать себе этот вопрос, потому что ответ на него - да, и... что со мной не так?

- Ответь ему, - мурчит Тобиас, хватая меня за вторую грудь. Он и Престон играют и сжимают ее, а Мария в это время просто лежит на мне, опаляя меня дыханием. Я не замечаю, как начинаю прижиматься ближе к ней, хватая ее за волосы, пропуская ее длинные пряди цвета шоколада между пальцами.

- Ты хочешь меня, Элла? - выдыхает она напротив моей киски.

- Да, - кричу я, потому что не могу больше этого выносить, все, что я хочу, это ее рот на мне, и пальцы, погруженные глубоко в меня. Я хочу гребанную разрядку, которой пытаюсь достичь весь день. Всего лишь одно движение ее языка, и я чувствую, как весь накопившийся жар желания превращается в огненной шар, готовый взорваться в любой момент.

- Достаточно, ягненок, - останавливает меня Тобиас. Когда я открываю глаза, то успеваю заметить, как он ставит Марию на ноги. - Одень ее.

Престон достает платье и, как по команде, Мария поднимает руки, а он надевает на нее наряд, будто она всего лишь кукла, с которой он играл. Тобиас передает мне мое платье, ухмыляясь, пока направляется к двери. Моя голова кружится, а мышцы сжимаются в спазмах.

- Как оказалось, все не так просто, - хмыкает Тобиас, открывая дверь.

Престон выводит нас из комнаты, удерживая одной рукой Марию. Мы все вчетвером спускаемся по лестнице, и, когда достигаем нижнего этажа, между Тобиасом и Престоном проскакивает безмолвный взгляд. Престон делает шаг назад, а Тобиас берет Марию за руку и ведет ее дальше по коридору.

- Нам стоит уйти, Элла, - говорит Престон, ведя меня к огромным входным дверям. Дэвида и Нади нигде не видно, так же и незаметно дворецкого. Мне хочется спросить, куда Тобиас повел ее, куда все исчезли, но, как и всегда, я не могу этого сделать. Престон выводит меня из здания и подводит к машине, которая, кажется, всегда готова к нашему приходу.

Я останавливаюсь перед автомобилем и поднимаю глаза на Престона.

- Он забрал ее.

- Да, - отвечает Престон, открывая дверцу.

Я забираюсь внутрь, и он следует за мной, закрывая за собой. В салоне нет света, поэтому мы сидит в темноте.

- Скажи мне, что вы не причините ей боль, - шепчу я. - Я выполнила свою часть игры.

- Да, выполнила, - он проводит кончиком пальца по моей щеке с улыбкой. - Но мы не можем допустить, чтобы она все разболтала, не так ли?

Проходит десять минут, которые мы проводим в темноте и полном молчании. Я продолжаю воспроизводить в голове образы того, как трахаю ее, раз за разом. Продолжаю гадать, что Тобиас сделал с ней. Пытаясь понять, как выбраться из всего этого. Мой живот скручивает от вины и переживаний. Я просто смотрю сквозь окно, ни на чем не фокусируя взгляд, а потом открывается входная дверь, и из дома выходит Тобиас, поворачивается и пожимает Дэвиду руку. На его лице играет ухмылка, пока он подходит к нам. И она становится более зловещей, когда он открывает дверь и забирается в машину. Дверца захлопывается, и машина срывается с места.

В моей груди не утихает гнев. Мои ноздри в негодовании раздуваются, когда я смотрю на Тобиаса.

- Это было низко даже для тебя, - говорю я.

- Ты могла уйти, - отвечает он неспешно.

- Я не шлюха и не убийца, - мне кажется, что сердце готово вот-вот выпрыгнуть из моей груди.

- Осторожнее, - тихо предупреждает Престон.

- Следи за языком! – срывается на крик Тобиас. Его неожиданная вспышка злости удивляет меня. - Ягненок, ты та, кем я тебя, блять, назову.

Меня наполняет жар, опаляя изнутри. Я собиралась уйти. Разорвать соглашение. Но, как и было понятно в прошлый раз, у меня больше нет выбора. Это вопрос выживания. Я не выживу без денег. Шлюха на неделю или же бездомная, как только выйду из этой машины. И поэтому я вновь задаюсь вопросом, что я за человек. Мне хочется выжить, но какой ценой? Если бы я не согласилась трахнуть Марию, они сказали, что убьют ее. Конечно, они бы не стали делать этого? Правда? Я честно не знаю, на что они способны. Они являются для меня полнейшей загадкой, и если эти двое могли убить ради какой-то игры, тогда я переоценила свои возможности. Прямо сейчас я ненавижу себя. И ненавижу их за то, что манипулируют мной, используя в своей больной и извращенной игре. Я проглатываю все ругательства и ненависть и улыбаюсь.

- Как пожелаешь, - фыркаю я.

Тобиас смотрит на меня, и, благодаря фонарным столбам, тянущимся вдоль дороги, по которой мы едем, мне видно, как его челюсть подергивается.

- Будь полегче с ней, Тобиас, - говорит Престон, проводя рукой по моей щеке. - У нее был тяжелый день. - Я поворачиваюсь посмотреть на него, и он смеется.

- Не проявляй вновь неуважение. Пока твое имя в этом контракте - я твой бог.

Бог... и что-то мне подсказывает, что именно в таком ключе он о себе и думает. Но к черту его.

Машину слегка заносит на повороте, и Престон притискивает меня к себе, касаясь ладонью моей щеки и прижимая меня к своему плечу.

- Ты была хорошей девочкой, - говорит он нежно. - Так хорошо справилась. Я горжусь тобой.

Мои кулаки сжимаются, ногти впиваются в ладони. Это все так извращенно и порочно, настолько неправильно, но прямо сейчас, со все еще ощутимой яростью Тобиаса и теплыми объятиями Престона, я ищу покоя в объятьях одного из мучителей, потому что без него я останусь совсем одна. Престон - меньшее из двух зол на данный момент, поэтому я принимаю то, как крепкой рукой он обнимает меня, пока смотрю на Тобиаса.