Выпроводив троицу в луга, я выволокла на крыльцо кресло и с комфортом устроилась с ноутбуком. Сеть модем видел. Сухие, как сводки Советского информбюро, отчеты для «Перекрестка» набились довольно быстро. И я еще побалдела с полчасика в тенечке, покачиваясь в кресле-качалке, прикрыв глаза, слушая птиц. Соловьи пели практически хором, забивая оркестром конкурентов иного вида. Самые наглые птахи, окончательно осмелев от воцарившегося на участках покоя, перелетели выступать на яблони в нескольких шагах слева от крылечка.
Уходила в дом я почти на цыпочках, чтобы не запороть шоу пернатых. Оставалось постелить Роману на гостевом широченном диване на веранде, где могло поместиться три стандартных гостя, братец Стаська или один бывший минотавр, сохранивший при преображении немалые габариты. Я как раз боролась с бельем, вспоминая старую шутку насчет того, что в аду каждый день заставляют заправлять новый пододеяльник, когда мобильник зазвонил в очередной раз, наигрывая мелодию домашнего поиска.
«Уже соскучились или портал без меня сработал?» — риторически поинтересовалась я у пустой родительской дачи и откинула крышку:
— Алло?
— Лучик, возвращайся домой, кайсту плохо, — скомандовал Конрад и отключился.
— Сейчас, — обреченно согласилась я, недоумевая, чего могло приключиться с ЛСД. Набрала Катюху для контрольной проверки. — Как развлекаетесь?
Заливистый смех Лизочка и смешок самой Катьки были мне ответом. Отхихикавшись, соседка сказала:
— Роман просто чудо! Он сплел Лизке платье из травы и одуванчиков. Никогда бы не подумала, что такое можно с цветами сотворить, теперь обещает мне шляпу из цветов и веток! А что ты хотела?
«Хотела до конца убедиться, что Рома не стал недоступен в ощущениях местным, удалившись от меня, а значит, действительно поселяется на Земле», — мысленно ответила я и сказала совсем другое:
— Я на остановку, Роману привет. Хорошо вам погулять! В следующие выходные постараюсь заехать.
Потом я заложила дверь снаружи ошкуренным сучком и собралась отчаливать. Да, поступила как сводница, да, Катюха практично подходит к процессу отбора кандидатов в «папья». Но кому будет плохо, если она приглядит за гостем и кое-чему его научит? Вдруг из заботы о неловком и смешном парне вырастет что-то большее? А даже если и нет, я давно не слышала, чтобы соседка так весело хохотала. Она развеется, да и Роману с адаптацией поможет. Если что не так пойдет, всегда могу его назад в город забрать.
На даче хорошо, воздух свежий, тихо, только город все равно люблю больше. Я испорченный цивилизацией человек. Скучаю по ванне с горячей водой, комфортному туалету и прочим милым мелочам жизни, таким воистину незаметным и становящимся вполне очевидными, стоит лишь их лишиться.
Вот только сегодня все было иначе, я не чувствовала обычного, едва уловимого, но тем не менее объективно существующего облегчения. Наверное, потому, что возвращалась не только и не столько в свою квартиру, сколько к оставленным проблемам, с приложенным пакетом неподконтрольных чудес в придачу. Чуть-чуть передохнув от вереницы событий, снежным комом рухнувших на неподготовленную голову, я откровенно признала: даже чудес бывает много, и, как бы я ни мечтала о них, пауза не в час-другой, а в несколько суток была бы совсем не лишней.
Способность к адаптации, врученная вместе с чудесным талантом к открытию порталов, позволила мне не сойти с ума, но перегрузка все равно чувствовалась. Даже Ледников говорил о слишком интенсивном движении через врата, не свойственном порталам у большинства привратников. Сделала еще раз мысленную пометку попросить у куратора координаты других привратников и хоть списаться с ними по электронке, если уж личного контакта наши таланты не допускают, и вздохнула. Пора! Или, может, стоило послать весть о внезапно занедужившем кураторе лесом и присоединиться к сообществу плетущих венки и платья? Мне тоже давно никто венка из одуванчиков не плел. Последний раз мы делали это с Васькой, дурачились и шутили на пикнике в позапрошлом году, как дети малые. Блин, дура, я-то действительно дурачилась, а он пытался ухаживать… Дура!
Ладно, что там у ЛСД стряслось? Поскользнулся на полу и ушиб копчик? Пирогом подавился, помянутый тихим добрым словом кем-нибудь из знакомых? Или в мое отсутствие дверь все-таки умудрилась открыться, и из нее выскочило что-нибудь поопаснее того убийцы-бигарита, покалечившего Леху? Я немного занервничала и прикрыла глаза, сосредотачиваясь на телепортации. Опять получилось! Все-таки есть такие чудеса, от которых одна лишь польза. Спасибо фиолетовому цветочку-гиганту с неведомого луга. Роме жизнь наладить помог, Конраду любимую железку вернул, а мне такой талант ни за что ни про что подарил!
В квартире было пусто и тихо, зато дверь на лестничную клетку была распахнута во всю ширь. Заходите, гости дорогие, берите чего хотите! Хорошо еще соседи у меня из поколения заядлых дачников. Еще в пятницу на фазенды отбывают и возвращаются лишь к вечеру воскресенья. Шаркать тапочками по площадке и совать нос не в свои дела было некому.
Дверь в квартиру, сданную в аренду вампиру Конраду и кайсту Ледникову, тоже не запиралась. Изнутри доносился разговор на повышенных тонах. Спорили двое. Голос Конрада звучал с раздражением, примесью тревоги и озадаченности. В тоне ЛСД была лишь досада и что-то похожее на… ого! скрытую панику. А еще он поскрипывал зубами и говорил через силу так, словно слова или что-то иное причиняло ему боль. Физическую боль.
— Потерпи. Лучик сейчас придет.
— Незачем было звать, — выдавил из себя ответ ЛСД.
— Незачем или не ее? Я чего-то недопонял и ты запал на верзилу? Кайсту нравятся фактурные мальчики? — Вампир подпустил в тон иронии.
— Нет-с-ш, — болезненно выдохнул куратор. — Меня не интересуют мужчины, но ты, кровопийца, слишком быстро провел параллель с моим состоянием и девушкой. Очень вероятна ошибка.
— Хм, не думаю, — отрезал Конрад и принялся безжалостно, с категоричной отрывистостью подводить доказательную базу, показавшуюся мне какой-то заумной чушью: — Твои волосы сменили колер сразу после исчезновения Лучика, до этого цвет не менялся. Боль начала проявляться после часа ее отсутствия. Это все пыльца. Фениксы проводят жизнь в вечном поиске пары, их песни не звучат для чужих, и оперение не сверкает. Ты не можешь этого отрицать!
— Пару? Чушь! К чему лишние проблемы? Я подобного не хотел, а если даже инстинкты и желали обратного, я выбрал бы кого угодно, но не эту проблемную пустоголовую и грубую девицу, — буквально выплюнул куратор.
— Хм, а сам образец миролюбия и всепрощения? — метнул шпильку Конрад. — Ваш поиск — тоже магия, я слышал легенды. Так стоит ли удивляться, что ты в конце концов нашел то, что искал, даже здесь, где почти не властвует волшебство? Ты сам принес мелкого сильфа в дом Гели, чтобы он открыл доступ к цветку желаний и завершил ритуал. Тебе не хватало силы для осознания очевидного, для вступления в фазу метаморфоз, позволяющих почувствовать истинную судьбу.
— Не-э-эт…
— Да! Боль, которую ты испытываешь от разлуки, расставшись в досаде и злости, — тому самое прямое доказательство, — почти грубо припечатал вампир.
— Нет! — Что-то глухо стукнуло. Неужели ЛСД так мотал головой, что приложился ею о твердую поверхность?
— Осталось недолго, и ты получишь доказательства, а пока не дергайся, лежи, дыши, — посоветовал почти участливо Конрад и прибавил: — Я попрошу ее за тобой поухаживать, чтобы боль поскорее отступила.
— Мне уже легче. Это был просто приступ, не связанный с фазой, может, его и в самом деле спровоцировала пыльца, — постарался сказать как можно более уверенно куратор. Кажется, напряжения в его голосе и вправду стало чуть меньше.
— Или Лучик вернулась домой, — выдвинул свою версию происходящего вампир.
— Почему ты ее так называешь? — неожиданно задал странный вопрос Ледников.
— А как иначе? Я падал во тьму, прощаясь со всем, что было и будет, когда она подхватила. Надрывалась, а тащила, звала, теребила, отдала свою кровь, не прося ничего взамен, никаких условий или гарантий, ничего. Она тоненький лучик, тьмы много, я сам ее часть, но не дам никому уничтожить ее, пока жив, пока сам живу, — без патетики, как если бы говорил о самом очевидном из очевидного, ответил Конрад.
