Мужчина сделал шаг вперед и объявил:

– Вам вручается повестка дуцес тэкум, мистер Мейсон. Вот оригинал. Вот ваш экземпляр. Вы должны быть в суде завтра в десять утра и принести с собой то, что перечислено в документе.

– Это все, – поклонился Трэгг. – Проявляйте осторожность, Мейсон, когда станете проводить перекрестный допрос самого себя – не стоит быть слишком суровым. Кстати, вы теперь – главный свидетель Гамильтона Бергера. Даже не могу вам описать, с каким нетерпением он ожидает завтрашнего утра.

Мейсон взял повестку в руки. Лейтенант Трэгг направился к двери, открыл ее, пропустил вперед себя мужчину в штатском, повернулся, и внезапно прекратил улыбаться.

– Если бы я сказал вам, Перри, что мне очень жаль, то я оказывал бы содействие противнику – и симпатизировал бы ему. За подобное я могу получить дисциплинарное взыскание или выговор. Поэтому я не говорю вам, что мне жаль. Я не стану говорить вам, что мне очень жаль.

– Спасибо, лейтенант, – поблагодарил Мейсон.

– Не за что, – буркнул Трэгг себе под нос и закрыл дверь.

– Итак, ты любишь ходить по тонкому льду, – мрачно заметил Пол Дрейк. – И вот теперь ты попал в ловушку. Как ты намерен выбираться? Ты на самом деле скрываешь улики?

– Совсем необязательно. Откуда я могу знать, что это улики? Мне об этом никто не сообщал. Мне требуется доказать, что права на эти деньги принадлежат моему клиенту, Картеру Джилману, а, следовательно, и я имею полное право держать их у себя. Я заставил Картера Джилмана подписать документ о передаче мне всех прав, титула собственности и долей, если таковые имеются, в содержимом мастерской. Я потребовал эту бумагу, как часть гонорара. Содержимое мастерской включает все, что в ней находилось тринадцатого числа.

– Значит, тебе придется доказать, что деньги принадлежали ему, решил Дрейк. – Он...

Зазвонил телефон.

Делла Стрит сняла трубку.

– Да?... Да... Тебя, Пол.

– Алло! – сказал сыщик. – Да... Что?!. Боже праведный!

Услышав тон, каким Пол Дрейк разговаривал по телефону, Делла Стрит сразу же поняла, что что-то не так и пододвинула стул детективу. Дрейк рухнул на него, словно у него подкосились ноги.

– Ты уверен?.. Минутку... Не может быть. О, Господи!.. Да, это все решает... Хорошо. Да, кстати, у Веры Мартель в сумочке нашли кредитную карточку на приобретение авиабилетов, а также две кредитки на бензин. Выясни, когда и где они использовались в последний раз. Немедленно принимайся за дело. Отчет нужен как можно скорее... Я пока сижу в конторе у мистера Мейсона. Перезвони мне сюда. – Дрейк повернулся к адвокату: Мне страшно неприятно сообщать тебе эту новость, Перри...

– Что случилось, Пол?

– Деньги, – сказал Дрейк. – Мои оперативники сейчас находятся в Лас-Вегасе и проверяют, чем занималась Вера Мартель в последние десять дней жизни. Они только что выяснили, что третьего числа она ходила в свой банк и сняла со счета десять тысяч долларов наличными.

Мейсон застыл на месте. Его лицо стало суровым, как гранит.

– Они не в состоянии доказать, что это те же деньги, – заметил адвокат.

– Ты не прав, Перри, черт побери. У банкира возник вопрос, зачем они ей и почему в стодолларовых купюрах. Он подумал, что, скорее всего, она платит выкуп за кого-то, кого похитили. Банкир не хотел, чтобы у Веры Мартель возникли подозрения, а поэтому не решился слишком долго тянуть время. Однако, он сказал, что ему нужно сходить к сейфам внизу, чтобы набрать необходимое количество стодолларовых банкнот. Он отсутствовал не больше минуты, но за это время записал номера шести купюр, которые потом передал ей.

– Полиции об этом известно? – уточнил Мейсон.

– Пока нет, но, несомненно, они докопаются до этого. Газеты, естественно, расскажут о том, что Гамильтон Бергер вызвал тебя, как свидетеля со стороны обвинения, и что в деле фигурируют какие-то десять тысяч долларов наличными. Банкир прочитает статьи, обратится в правоохранительные органы и передаст им номера купюр. Тогда тебе конец.

Мейсон снова принялся ходить из угла в угол.

Через несколько минут опять зазвонил телефон.

Делла Стрит сняла трубку и кивнула Полу Дрейку.

– Тебя, – сказала она.

– Как я хочу услышать что-нибудь хорошее, – вздохнул сыщик. – А то сегодня, по-моему, мы получаем только плохие новости. – Дрейк взял трубку у Деллы Стрит. – Алло!... Да... Это Пол... Спасибо. – Попрощавшись со звонившим, детектив повернулся к Перри Мейсону. – Черт побери! воскликнул Дрейк. – Насколько все черно!

– Что теперь? – поинтересовался Мейсон.

– Хартли Эллиотт, – сообщил детектив. – Они его здорово обработали, Перри. Его не поместили в отдельную камеру и не отнеслись к нему, как к джентльмену. Никаких особых условий. Бросили его в огромную камеру с пьяницами, в грязь и смрад. После того, как на него несколько раз блеванули, он решил, что тюрьмы с него достаточно. Он попросил передать окружному прокурору, что хочет на свободу, готов завтра занять место дачи показаний и отвечать на вопросы.

– Они не имели права поступать подобным образом с человеком, осужденным только за неуважение к Суду, – заметил Мейсон.

– Но поступили, и это сработало. Окружной прокурор велел доставить его к себе, и в настоящий момент Хартли Эллиотт дает письменные показания под присягой.

Казалось, что Мейсон не слышал слов детектива. Он развернулся и снова принялся ходить из угла в угол.

Делла Стрит с беспокойством следила за ним.

Дрейк, которому было страшно неловко, потому что он сообщил плохие новости, обратился к адвокату:

– От меня здесь толку мало. Пожалуй, пойду, пока кто-то еще не позвонил с плохими известиями.

Скорее всего, Мейсон опять не услышал произнесенных слов. Он весь углубился в себя.

– Ну, пока, – попрощался Дрейк. – Увидимся позднее.

Детектив вышел из конторы.

Мейсон продолжал ходить взад и вперед по кабинету, слегка наклонив голову вперед.

Делла Стрит, отлично изучившая привычки и настроения своего шефа, тихо сидела за столом и внимательно наблюдала за ним.

Через двадцать минут адвокат внезапно остановился, направился к своему вертящемуся стулу, опустился на него, и стал постукивать по столу кончиками пальцев.