Никто не отозвался. Я всё еще слышала дыхание лорда и Мюррея. Напряженное, отрывистое. Эти двое не смели шелохнуться. Отец, как ни в чем ни бывало, читал заклинание, не обращая на призрака ни малейшего внимания.
— Моя… — старуха сделала странное движение руками, будто тянула вверх куклу на веревочках. Еще раз. И еще.
Но ничего не произошло.
— Ты! — Гертруда указала пальцем на меня. — Отдай!
Отдать? Но я никого не держу.
Или держу?
Ох… Кажется, дело в связи, установленной во время обряда. Или моем цепком взгляде.
— Сначала верни Эллис, — потребовала я.
Старуха скривилась.
— Попробуй, отними.
— Зачем отнимать? Можно же договориться. Мне Ребекка без надобности.
Неужели, это сказала я? Поменять сестричку на горничную? Серьезно?!
Нет. Конечно же, нет. Я не такая. Я не играю чужими жизнями, как обе леди Флеминг. Мои слова — лишь способ потянуть время и повернуть ситуацию в свою пользу.
Кривая ухмылка обезобразила призрачное лицо.
— Овечка пытается превратиться в волчицу? Но ты лжешь. Ты такая же лгунья, как и все вокруг.
Меня осенило. Гертруда постоянно обвиняет кого-то во лжи!
Пора спросить — кого. И почему.
— Вас кто-то обманул, миледи? Подвел?
Я всё еще не смотрела на нее прямо, иначе обряд спасения Таи прервется. Однако взгляд Гертруды ощущала сполна. Будто по щекам и лбу скользил кусочек льда.
— Они солгали, — процедила старуха сквозь зубы. — О моей смерти.
Попытка задать очередной вопрос провалилась. Как и я сама. Не в буквальном смысле. Я осталась на месте, но прочувствовала падение. Успела лишь заметить, как Гертруда снова попыталась схватить Ребекку, а в следующий миг сердце пронзили иглы льда. Или его рвали ногти призрачной мегеры?
Я умирала. Несколькими смертями сразу. Тонула, и легкие взрывались болью. Задыхалась под тяжестью камней. Истекала кровью от смертельных колотых ран. Крик застрял в горле. Не получалось издать и звука, чтобы хоть немного облегчить страдание. Глаза застилала алая пелена, но злость, пробившаяся сквозь пласты кошмара, не позволяла сдаться. Я смотрела на Ребекку, хотя лицо расплывалось. Я смотрела, не давая разрушить связь. Отчаянно и упрямо.
Есть только Ребекка. Всё остальное — бред!
— Кто тебя убил, Гертруда?
Я не узнала собственный голос. Хриплый, словно принадлежит призраку. Мертвецу.
Старуха зарычала. Лицо исказилось сильнее, вот-вот превратится в звериную морду.
Однако я подавила страх и задала новый вопрос:
— Это была Полин Бенсон? Ответь!
Лорд застонал. Услышать, что мать убила мачеху — то еще испытание.
— Мерзкая… мерзкая… ТВАРЬ! — заорала Гертруда.
— Полин — убийца?! — мой голос тоже сорвался на крик.
Но ответила не призрачная старуха, а отец, закончивший обряд.
— Нет. Она сама оборвала свою жизнь. Потому и тянется к Ребекке. Полукровка — идеальная подпитка для самоубийцы. Человек, которого легче заполучить, но с толикой магической крови, способной подарить мощную энергию. Надолго.
Прежде чем кто-то из нас успел осознать новость, Гертруда взвыла:
— Письмо! Я написала ПИСЬМО! Но вы его скрыли! ЛЖЕЦЫ!
— Самоубийца… — шокировано пробормотал лорд. — Стоп! Какое еще письмо?
Старуха с воплем взлетела к потолку.
— Я оставила его Брант! Моей верной Брант! Отнесла в ее комнату! Брант полагалось прочесть письмо, когда вернется рано утром! Но кто-то его украл! Вы солгали о письме! Солгали о моей смерти! Лжецы! ЛЖЕЦЫ!
Лорд и Мюррей невольно попятились. Отец, не обращая внимания на истерические претензии призрака, поднял с пола бесчувственное тело Таи и перенес на диван. Одна я осталась на месте, дивясь беспечности остальных. Особенно отцовской. Раз обряд закончен, связь между мной и Ребеккой разорвана. Это значит, что ничто больше не мешает Гертруде добраться до жертвы. Едва она опомнится, получит вожделенную добычу. Или, кроме меня, все согласны с подобным исходом?
— Ты! — старуха указала мерцающим пальцем на мнимого сына.
Лорд дернулся, но, к его чести, наутек не кинулся.
— Я не трогал письмо, — отчеканил он строго. — Меня тогда и в столице не было, не то, что в доме. Пару минут назад я и не подозревал, что ты сама наложила на себя руки.
— Значит, это сделала твоя блудница-мать!
Его сиятельству хватило благоразумия проглотить оскорбление в адрес женщины, подарившей жизнь.
— Возможно, — проговорил он.
— Тва-а-арь! — Гертруда затрясла кулаками.
— Она лишь защищалась, — отозвался лорд, глядя в безумные глаза мачехи. — А ты совершила страшный грех, убив себя. Тебе никогда не найти покоя.
— Ах ты! Ты!
Старуха перекувыркнулась в воздухе и стрелой ринулась к ненавистному пасынку. Слишком быстро, чтобы кто-то успел вмешаться. Да и как тут вмешаешься? Встанешь на пути призрака? Однако Гертруда не добралась до лорда. Пролетела мимо. Буквально в паре сантиметров. Его обдало ветром. Волосы взметнулись и в беспорядке упали на бледное лицо.
Промазала? Или…
Вот именно — «или»!
Старухе помешал мой отец. Он стоял, подняв вверх правую руку. Пальцы подрагивали от напряжения, а в карих глазах читалась ярость.
— Ненавижу! — выплюнула Гертруда и рванула назад. К Ребекке!
— Не надо! — взмолилась я, не желая подобной участи для двоюродной сестрицы.
Она заслужила наказание. Но не такого! Не так!
— Разойдитесь! Все назад! — скомандовал отец, пятясь. — Ева, ты мне понадобишься!
От визга заложило уши. Не Ребеккиного. Нет.
Вопила Гертруда. Но не стараниями отца.
В гостиной похолодало так, что застучали зубы. Ковры под ногами и мебель покрылись инеем, будто мы вмиг оказались под открытым небом в лютый мороз. Щеки, и правда, защипало, а изо рта вырвался пар.
— Не дам! Не дам! Не да-а-ам!
Гертруда носилась под потолком, сражаясь…
— Ох… — я в ужасе протерла глаза.
Она сражалась с другим призрачным силуэтом. Мужским силуэтом.
— Ребекка моя, — прошипел знакомый голос, но хрипло, будто звучал из подземелья. — Она обещала стать моею.
— Голкомб… — шепнула я, хватаясь ладонями за замерзшие щеки.
— Уберите их! Обоих! — взмолилась привязанная к стулу Ребекка, в панике глядя вверх, где за ее душу воевали два призрака. Она не могла не узнать мужчину, которого превратила в орудие, и теперь отчаянно боялась с ним встречи.
Всё это походило на сон. На страшный сон. Призраки бились, как две хищные птицы, готовые выклевать друг другу глаза. То сталкивались в воздухе, молотя, куда придется, то разлетались в стороны, но лишь для того, чтобы броситься в атаку снова. Я смотрела на них, как зачарованная, не в силах оторвать глаз. Жуткое зрелище. Но в то же время завораживающее. Пугающее и невероятное!
— Убирайтесь же! Вон! — вновь приказал отец лорду с Мюрреем.
Не дождавшись ответа, подхватил с дивана бедняжку Таю и впихнул Его сиятельству. Тот, к счастью, сориентировался молниеносно, прижал девушку к себе и бросился к выходу. Но на пороге остановился.
— Ева! Скорее!
— Нет! — отрезал отец. — Мне нужна ее магия!
Магия? Ах, да! Он же говорил, что члены нашей семьи способны справляться с призраками. Уж не поэтому ли я видела мерцающего Паркера? И маленькую Мати?
— Мюррей, не стойте, как пень! — я подтолкнула позеленевшего от переизбытка впечатлений дворецкого и глянула на отца. — Что делать?
Он не ответил. Взял за руку и развернул лицом к призракам.
Картина изменилась. Гертруда с Голкомбом, по-прежнему, бились. Рьяно и беспощадно. Но теперь появились искры. Они летели от противников, обильно осыпая кричащую Ребекку. Она больше не призывала на помощь. Извергала проклятья на всех, кого могла вспомнить. Особенно доставалось мне и лорду, пусть последний и покинул «поле боя». Впрочем, вряд ли он далеко. Может, и слышит «пожелания» женушки.
— Хватит! — отец поднял свободную руку — ладонью вперед.
В моей груди закрутился смерч. Он набирал обороты, высасывая энергию. Я не видела комнату. Только Ребекку и призраков. Все остальное поглотила тьма. Я не чувствовала ног. Однако держалась стойко, подчиняясь воле отца. Он тянул мою магию. Как? Я не представляла. Лишь ощущала физически, как смерч передает мою силу дальше. Да и не важен способ. Главное, он работал.
