— В Данию, — вздохнула я.

Ну почему Торсен принадлежит к наименее узнаваемой нации во всей Европе?

— Ну что ж, добро пожаловать во Франкфорд Хай, — она широко улыбнулась. — Я миссис Пост, и ты можешь обращаться ко мне, если тебе что-то понадобится. Ого, да у тебя сумасшедшее расписание, — она обратила внимание на листок, который мне протягивала. — Ты собираешь посещать подготовительные курсы?

Я не смогла угадать, что означает тон ее голоса, поэтому решила сделать вид, что услышала в вопросе обычное любопытство, даже если это было не так.

— Да, курсы графического дизайна.

— Да, думаю, косметология тебе не подходит, — она протянула мне бумагу.

Я не знала, как мне на это реагировать, поэтому просто пожала плечами.

— Спасибо, — махнув ей рукой, я ушла.

— Бренна! Бренна!

Мое сердце подпрыгнуло, потому что я узнала этот голос.

— Келси! — крикнула я, и мы обнялись. На этот раз объятия были искренними. Келси Джордан осталась такой же изящной, темноволосой девушкой, с очаровательными глазками. Еще у нее была аппетитная попа, которую она ненавидела, а я считала соблазнительной и сексуальной.

— Ты потрясающе выглядишь. Я не имела в виду, что ты плохо выглядела в восьмом классе, но сейчас ты выглядишь реально круто, — она заправила волосы за ухо, и ее серебряные сережки-колокольчики мелодично зазвенели.

Стиль Келси тоже претерпел изменения. Помню, мы обе одевались в поло, блестящие джинсы и кеды. Сегодня она была в рубашке в стиле хиппи, темных джинсах и сандалиях. На длинные темные волосы был повязан цветастый платок. Мама всегда говорила, что у Келси слишком низкая линия роста волос, что делает ее менее симпатичной, но мне кажется, дело просто в том, что Келси ей не нравится. Глядя на нее, такую счастливую, сияющую, я даже не могла предположить, что можно не считать ее красавицей.

— Ты тоже! Я имела в виду, классно выглядишь. Так странно вернуться сюда, — я поправила рюкзак и обтянула край свитера. — Как будто я знаю каждого, но на самом деле это не так, понимаешь?

— Звучит безумно. Давай посмотрим твое расписание, — Келси выхватила его из моих рук.

— О, у нас совместный урок труда, — она подняла голову. — Бренна, ты записана на подготовительные курсы!

Судя по голосу, она совершенно точно была шокирована.

— Ну да, графический дизайн, — я забрала свое расписание и положила его в папку, которую крутила в руках.

— Но ты всегда была умной, — она растерянно всплеснула руками, — зачем тебе технический колледж?

— Это просто курсы, — я прямо чувствовала, как у меня на лбу загорается алая «Т», и надоедливый внутренний голос интересуется, не лучше ли было прислушаться к маме. — Мне нужно идти, а то я опоздаю. Ты не знаешь, где 204 кабинет?

Келси махнула рукой, унизанной серебряными и янтарными кольцами, вереницами браслетов из бисера, шелестящих у нее на запястье.

— Иди до конца холла, потом поверни налево. Это кабинет английской литературы, он будет слева. Напротив будет кабинет искусств, встретимся там на третьем уроке?

Мы минутку помолчали, затем она быстро обняла меня еще раз, но на этот раз немного неловко.

Я побежала через пустеющий холл, решив, что не собираюсь опаздывать на урок. Звонок прозвенел, когда я уже села. Мистер Доуэс был приземистым упитанным мужчиной с сердитым взглядом и программой, разработанной с целью свести нас с ума в первый же день. Я многое прочла в прошлом году, но и сейчас читала не меньше. Воннегут стал мне почти родным, а от одного названия пьес О’Нилла меня бросало в дрожь. Разве можно не любить «Траур — участь Электры»? Я увидела имя Джейн Остин, и у меня возникло забавное ощущение, что мы станем отличными друзьями. Обнаружив «Гроздья гнева», я вздохнула с облегчением. Эта книга пылилась у меня на полке в течение двух лет, так и не сумев меня впечатлить, но я была уверена, что ее должен прочитать каждый американец.

Я быстро оглядела комнату и поняла, что нахожусь среди незнакомцев. Франкфорд Хай принимает детей из четырех районов, а поскольку школа, которую я посещала в младших классах, была очень маленькой, было бы странно увидеть много знакомых.

— Мы изучаем великий английский язык, дети, — прогремел мистер Доуэс, заставляя меня сесть ровнее и закрыть ручку колпачком. — Я не принимаю работы, сданные позже окончания сроков. Никогда. И не предупреждаю заранее, что буду проводить тест или письменную работу. Будьте готовы всегда.

Он был немного похож на одного из старых добрых эльфов Санты, находящегося в дурном настроении. Он раздал нам копии «Повелителя мух» Уильяма Голдинга, и мы передали по кругу таблицу, в которую вписали свои имена и состояние книги. Последнее — скорее всего для того, чтобы он мог соответственно штрафовать нас, когда мы будем их возвращать. Я пролистала книгу, которую уже читала раньше. Несмотря на то, что книга была об убийцах школьного возраста, я не смогла ей проникнуться. Однако это был мой первый год в старшей школе, и мне стоило дать всему происходящему шанс, даже если раньше мне это не нравилось. Сидящий передо мной парень повернулся и уставился на меня, словно на рыбку в аквариуме.

— Я могу чем-то помочь? — спросила я. Его пристальный взгляд заставил меня заерзать на стуле.

— Ты кто такая? — его манера общения была настолько отталкивающей, что мне почти стало смешно.

— Бренна Бликсен. А ты?

— Девон Коннер, — он моргнул и пошевелил своими большими ногами. — Новенькая?

— Вроде того, — он прикусил внутреннюю часть щеки.

— Мистер Коннер, мисс Бликсен, почему бы вам не начать молча читать, как вашим одноклассникам? — проворчал мистер Доуэс.

Я быстро склонилась над своей книгой, Девон последовал моему примеру. Рассердить учителя в первый же день, на первом уроке. Прекрасно.

Я сосредоточилась на истории о мальчиках на загадочном острове, потерянных и запутавшихся, придерживающихся правил, продиктованных их образом жизни в школах Англии. Через какое-то время мне почудилось, что это я держу в руках священную раковину, что я стою на белом прибрежном песке, а Джек и Ральф смотрят на меня с двух сторон, и в этот момент звонок вернул меня в шумный класс. Мистер Доуэс махнул рукой, отпуская нас.

Мне пришлось буквально пробежать через всю школу, останавливаясь несколько раз, чтобы спросить дорогу, прежде чем я нашла кабинет следующего урока. Я снова вошла в класс последней, проскользнула за парту под грохот звонка. Учитель даже не поднял глаз.

Это был урок ГУА — государственного устройства Америки, на котором мне предстояло быть самой младшей из учеников. Мои одноклассники проводили меня ледяными взглядами, как группа акул, ждущая наживку.

В кабинете находилось восемь учеников и учитель — огромный седеющий мужчина в абсолютно закрытой одежде, который что-то писал по линейке, сидя за дугообразным столом. Учитель равнодушно и быстро записал наши имена в свой ежедневник, не переставая держать линейку под ручкой. Мне это показалось странным, но остальные не придавали этому значения, занимаясь подготовкой к уроку: приводили в порядок блокноты, выкладывали ручки, напряженно вглядывались в тетради. С ума сойти, передовой класс.

За исключением одного человека.

Чернильно-черные волосы, что выглядели так, словно он только что встал с постели, несомненно, были тщательно уложены. Он быстро обвел класс темно-карими миндалевидными глазами, явно не оставшись в восторге. Оливковая кожа лица была гладкой, за исключением темнеющей на подбородке щетины. Почти черные глаза остановились на мне, и его губы изогнулись в поддразнивающей улыбке, заставившей меня бороться с желанием усмехнуться в ответ. У него не было рюкзака, он не доставал никаких бумаг и даже не казался хоть немного заинтересованным в поиске своей тетради.

На фоне творящегося вокруг хаоса, он выглядел фантастически спокойным, особенно когда с сонным видом начал покачиваться на стуле.

— Сядь ровно, пока не сломал себе шею, Саксон, — прогремел учитель. Темноглазый парень, не отрывая от меня взгляда, резко отсалютовал ему и поставил стул на все четыре ножки. Во рту у меня пересохло, сердце колотилось.