— Шипами?

— Колючая. Вспыльчивая. Угрюмая. Упрямая.

Он наклонился вперёд и легонько поцеловал меня.

— Не навсегда, — сказал он мне в губы.

И хоть я знала, что это ложь, я обняла его за шею и поцеловала.

Он потянул меня к себе на колени, крепко прижал к себе, пока его губы разделяли мои. Во мне проснулась каждая клетка тела, когда его язык проник в мой рот.

Хотя меня всё ещё терзал ужас магии Рисанда, я толкнула Тамлина на кровать, села сверху, придавив его так, будто каким-то образом это удержит меня от отъезда, будто это остановит время.

Его руки лежали на моих бёдрах, их жар опалял сквозь тонкий шёлк ночной сорочки. Мои волосы упали словно занавеси, оградив нас. Я не могла целовать его достаточно быстро и жестко, чтобы выразить нахлынувшую необходимость внутри меня. Он тихо зарычал и ловко перевернул нас, накрывая меня собой и отрываясь от моих губ, чтобы спуститься поцелуями к шее.

Весь мой мир сузился до ощущения его губ на моей коже. Всё остальное кроме них, кроме него, было лишь пустотой из тьмы и лунного света. Когда он дошёл до места укуса, моя спина выгнулась и я запустила руки в его волосы, наслаждаясь их шёлковой гладкостью.

Он спустился к изгибам тазовых костей, задержавшись на краю нижнего белья. Моя ночная сорочка скомкалась вокруг талии, но меня это не волновало. Я обхватила голыми ногами его ноги, проведя ступнями вниз по твердым мышцам его икр.

Он выдохнул моё имя мне в грудь, одна его рука исследовала моё тело, поднимаясь по склону груди. Я дрожала, предвкушая ощущение его руки там, а его рот снова нашёл мой, когда его пальцы остановились чуть ниже.

На этот раз его поцелуй был медленнее — мягче. Кончики пальцев другой его руки проскользнули под нижнее белье и я втянула воздух.

Услышав звук, он помедлил, слегка отступая. Но я прикусила его губу в безмолвной команде, и это вынудило его зарычать мне в рот. Одним длинным когтем он разорвал шёлк и кружева, моё нижнее бельё распалось на части. Коготь исчез, а поцелуй углубился, когда его пальцы скользили между моих ног, убеждая и дразня. Я выгибалась навстречу его руке, полностью поддаваясь мучительной дикости, пробудившейся во мне, и выдохнула его имя в его кожу.

Он снова остановился — его пальцы отступили — но я схватила его, теснее прижав к себе. Я хотела его сейчас — я хотела, чтобы преграда из нашей одежды исчезла, хотела попробовать его пот, хотела быть заполненной им.

— Не останавливайся, — задыхаясь, проговорила я.

— Я… — сказал он, упершись лбом между моих грудей и вздрогнув. — Если мы продолжим, я не смогу остановиться вообще.

Я села, он, с трудом дыша, наблюдал за мной. Но я продолжала смотреть в его глаза, моё собственное дыхание успокаивалось, пока я снимала сорочку через голову и бросила её на пол. Совершенно обнаженная перед ним, я следила за его взглядом, путешествующим к моей груди, затвердевшим от прохлады ночи соскам, к моему животу, между бёдер. Хищный, непреклонный голод промелькнул на его лице. Я согнула и отвела ногу в сторону, немое приглашение. Он низко зарычал — и медленно, с хищным желанием, он снова поднял взгляд к моим глазам.

Вся мощь этой дикой, безжалостной силы Высшего Лорда сосредоточена лишь на мне — и я чувствовала шторм под его кожей, запросто способный смести всё, чем я была, даже в своей уменьшенной форме. Но я могла довериться ему, доверить себя этой могущественной силе. Я могла показать ему всё, чем я была, и он не отвернётся.

— Дай мне всё, — выдохнула я.

Он бросился вперёд, зверь, сорвавшийся с привязи.

Мы были клубком рук, ног и зубов, я рвала его одежду, пока вся она не оказалась на полу, а затем я рвала его кожу, пока не оставила отметины на его спине и руках. Его когти были выпущены, но убийственно нежны на моих бёдрах, пока он скользил между них и пировал мной, остановившись только после того как я содрогнулась и разбилась. Я стонала его имя, когда мощным и медленным толчком он оказался внутри, раскалывая меня собой.

Мы двигались вместе, бесконечно, дико и обжигающе, и когда я снова оказалась на грани, он зарычал и перешагнул вместе со мной.

***

Я уснула в его объятиях, а проснувшись несколькими часами позже, мы снова занимались любовью, лениво и пристально, медленно тлеющий огонь в сравнении с неистовым пожаром ранее. Когда мы оба выдохлись, тяжело дышали и блестели от пота, некоторое время мы лежали в тишине и я вдыхала его запах — земляной и свежий. Я никогда не смогу запечатлеть его — никогда не смогу изобразить на холсте его вкус и ощущение, и не имеет значения, сколько бы раз я ни пыталась и какие цвета не использовала бы.

Рисуя круги на моём животе, Тамлин прошептал:

— Нам нужно поспать. Завтра у тебя долгий путь.

— Завтра? — я села, не обращая никакого внимания на свою наготу, не после того как он видел всё, пробовал всё.

Его губы сжались в тонкую линию.

— На рассвете.

— Но это…

Плавным движением он сел.

— Пожалуйста, Фейра.

Пожалуйста. Тамлин склонился перед Рисандом. Ради меня. Он переместился к краю кровати.

— Куда ты собираешься?

Он оглянулся на меня через плечо.

— Если я останусь, ты не будешь спать.

— Останься, — попросила я. — Обещаю держать руки при себе.

Ложь — такая откровенная ложь.

Его полуулыбка сказала мне, что и он тоже это знает, но, удобно устроившись, он притянул меня ближе. Я обняла его рукой за талию и устроила голову на его плече.

Он рассеянно гладил меня по волосам. Я не хотела спать — не хотела терять ни минуты с ним — но огромное истощение накрывало сознание и забирало меня, пока не остались только прикосновения его пальцев в моих волосах и звуки его дыхания.

Я уходила. Как раз когда это место стало для меня больше, чем убежище, когда приказ Суриэля стал благословением и когда Тамлин стал для меня гораздо, гораздо больше, чем спаситель или друг, я уходила. Могут пройти годы, пока я снова увижу этот дом, пока вдохну аромат сада роз, пока я снова увижу эти глаза с крапинками золота. Дом — это мой дом.

Когда сознание уже почти утонуло во сне, мне послышалось, как он шепчет мне на ухо.

— Я люблю тебя, — прошептал он и поцеловал меня в бровь. — Шипы и всё остальное.

Его не было, когда я проснулась, и я была уверена, что мне это приснилось.

Глава 28

На сбор вещей и прощание было не так уж много времени. Я несколько удивилась, когда Элис одела меня в наряд, совершенно на мой привычный не похожий — в кружевах, довольно тесный и ограничивающий свободу движений во всех неправильных местах. Наверняка какая-то мода среди смертных богачей. Платье состояло из слоёв бледно-розового шелка, с акцентами белых и голубых кружев. Элис нацепила на меня короткий и лёгкий жакет из белого льна, а на голову она под углом водрузила абсурдную маленькую шляпку цвета слоновой кости, явно предназначенную для украшения. Я почти уверена, что с ней в комплекте обязан идти зонтик.

Я сказала об этом Элис, она щёлкнула языком.

— А где же сентиментальные прощания?

Я дёрнула кружевную перчатку — бесполезную и тонкую.

— Я не люблю прощаний. Если я могу, я просто ухожу, ничего не сказав.

Элис одарила меня долгим взглядом:

— Я тоже их не люблю.

Я подошла к двери и неожиданно для себя сказала:

— Надеюсь, скоро ты снова будешь со своими племянниками.

— Возьми всё от своей свободы, — только и сказала она.

Внизу, Люсьен фыркнул, увидев меня.

— Одной этой одежды достаточно, чтобы убедиться, что я никогда не захочу побывать на территории людей.

— Не уверена, что в человеческом мире разберутся, что с тобой делать, — ответила я.

Улыбка Люсьена сникла, плечи напряглись, когда он бросил взгляд мне за спину, где у позолоченного экипажа ждал Тэм. Снова посмотрев на меня, его металлический глаз прищурился.