— Люсьен? — выдохнула я.

Хрустнуло сено и он опустился передо мной.

— Свари меня Котёл… Ты в порядке?

— Моё лицо…

У его головы вспыхнул маленький огонёк, и когда я различила его глаза, металлический глаз сузился. Он зашипел.

— Ты сдурела? Что ты здесь забыла?

Я проглотила слёзы — в любом случае, они бессмысленны.

— Я вернулась в поместье… Элис рассказала мне… рассказала о проклятье и я не могла позволить Амаранте…

— Тебе не следовало возвращаться, Фейра, — резко сказал он. — И ты не должна была оказаться здесь. Ты разве не понимаешь, чем он пожертвовал, отправив тебя домой? Да как у тебя только мозгов хватило?

— Ну, я уже здесь! — сказала я громче, чем было разумно. — Я здесь и ничего уже этого не изменит, поэтому не утруждайся рассказывать мне о моей ничтожно слабой человеческой плоти и глупости! Я всё это знаю и я… — я хотела закрыть лицо руками, но оно слишком болело. — Я просто… Я должна была сказать ему, что люблю. Убедиться, что ещё не слишком поздно.

Люсьен сел на пятки.

— Значит, ты знаешь обо всём.

Мне удалось кивнуть без вспышки головокружительной боли. Но, похоже, мои муки как-то отразились, потому что Люсьен поморщился.

— Ну, по крайней мере, нам не нужно больше лгать тебе. Давай-ка немного приведём тебя в порядок.

— Думаю, у меня сломан нос. Больше переломов нет, — я поискала взглядом воду или бинты рядом с ним, но ничего не обнаружила. Значит, магия.

Люсьен оглянулся через плечо, проверяя дверь.

— Охранники в стельку, но скоро придут их сменщики, — сказал он, осматривая мой нос. Собравшись с духом, я позволила ему бережно прикоснуться к нему. Даже аккуратные касания его пальцев вызывали жгучую боль, пронизывающую всё тело. — Мне придётся вправить его, прежде чем я смогу заняться исцелением.

Я задушила ослепляющую панику.

— Давай. Прямо сейчас, — пока я не успела погрязнуть в трусости и сказать, чтобы он забыл об этом.

Он медлил.

— Сейчас, — задыхаясь, выпалила я.

Слишком быстро для моих глаз, его пальцы метнулись к моему носу. Резкая боль прожгла насквозь, хруст громом отозвался в ушах, в голове, и я потеряла сознание.

Придя в себя, я смогла полностью открыть оба глаза, а мой нос — мой нос свободно дышал и больше не был пульсирующим источником агонии, обжигавшей лицо. Люсьен, хмурясь, склонился надо мной.

— Я не могу исцелить тебя полностью, они узнают, что кто-то помог тебе. Синяки и почерневший глаз остались, но… опухоль спала.

— А мой нос? — но я уже почувствовала, прежде чем он ответил.

— В порядке — вздёрнутый и хорошенький, как и раньше, — усмехнулся Люсьен. От этой знакомой ухмылки в груди что-то сжалось до боли.

— Я думала, она забрала большую часть твоих сил, — всё же удалось заговорить мне. Я почти не видела, чтобы он пользовался магией в поместье.

Он указал на подпрыгнувший маленький шарик света над его плечом.

— Она вернула мне часть, чтобы соблазнить Тамлина принять её предложение. Но он по-прежнему отказывает ей, — он кивнул на моё исцелённое лицо. — Я знал, что даже из заточения здесь выйдет что-нибудь хорошее.

— Так ты тоже заперт в Подгорье?

Угрюмый кивок.

— Она созвала к себе всех Высших Лордов — даже те, кто поклялся ей в верности не смогут выйти, пока… пока не завершатся твои испытания.

«Пока я не умру» — вероятно то, что он на самом деле имел в виду.

— То кольцо, — сказала я. — Это… это и правда глаз Юриана?

Люсьен поёжился.

— Да. Значит, ты действительно знаешь всё?

— Элис не рассказала, что произошло, когда Юриан и Амаранта столкнулись лицом к лицу.

— Они разгромили целое поле боя, используя собственных солдат в качестве щитов до тех пор, пока не угробили практически всех. Это подарило Юриану некоторую защиту от неё, но когда они сцепились один на один… Ей понадобилось не так уж много времени, чтобы заставить его склониться. И тогда она забрала его в свой лагерь и неделями — неделями — издевалась и растягивала его убийство. Она не подчинилась приказам прийти на помощь к Королю Хайберна — и это стоило ему армии и Войны; она вообще отказалась что-либо делать, пока не расправится с Юрианом. Всё, что она от него оставила — кость из его пальца и глаз. Клифия обещала ему, что он никогда не умрёт — и пока Амаранта хранит его глаз с помощью магии, пока она удерживает его душу и сознание привязанными к нему, он остаётся в ловушке, вынужденный наблюдать. Уместное наказание за то, что он сделал, но… — Люсьен коснулся своего утраченного глаза. — Я рад, что она не проделала со мной тот же фокус. Похоже, она одержима подобными штучками.

Я вздрогнула. Охотница — она не более чем бессмертная, жестокая охотница, собирающая трофеи своих убийств и завоеваний, чтобы веками над ними злорадствовать. Юриан должен терпеть ярость, отчаяние и ужас каждый день, вечность… Может, и заслужено, но ничего хуже я не могла себе представить. Я прогнала эти мысли прочь.

— Тамлин…

— Он… — но Люсьен вскочил на ноги, прислушиваясь к тому, что не улавливал мой человеческий слух. — Охранники уже сменились и направляются сюда. Попытайся не умереть, ладно? У меня уже довольно объёмный список смертников — и мне не хочется его пополнять, разве что только ради Тамлина.

И поэтому нет никаких сомнений, почему он спустился сюда.

Люсьен исчез — просто растворился в тусклом свете. Мгновением позже, в смотровом окне показался желтоватый глаз с оттенком красного, посмотрел на меня, и ушёл дальше.

***

Я дремала и отключалась — может, на часы, а может и на дни. Через неопределённые промежутки времени, меня трижды ничтожно покормили чёрствым хлебом и водой. Всё, что я понимала, когда дверь в камеру распахнулась, так это то, что мой беспощадный голод больше не имеет значения, и то, что лучше не сопротивляться, когда два приземистых краснокожих фэйри буквально поволокли меня в тронный зал. Я запоминала путь, подмечая детали в коридорах — приметные трещины в стенах, рисунки гобелен, считала повороты — всё, что поможет найти выход из подземелий.

В этот раз я успела больше рассмотреть тронный зал Амаранты, отмечая выходы. Ни одного окна, мы ведь под землёй. И гора, которую я видела на карте в поместье, находится в центре владений фэйри — далеко от Весеннего Двора, от стены — ещё дальше. Если мне придётся бежать с Тамлином, то лучший вариант и шанс — добраться до той пещеры в недрах горы.

У дальней стены столпились фэйри. Над их головами я могла рассмотреть арку дверного проёма. Я старалась не смотреть на гниющее тело Клэр, когда мы проходили мимо, вместо этого я сосредоточилась на собравшемся Дворе. Все в богатых, красочных одеждах — все выглядят чистыми и сытыми. Среди них были и фэйри в масках. Весенний Двор. Если у меня будет хоть какой-то шанс найти союзников, это будут они.

Я искала в толпе Люсьена, но не успела найти его до того, как меня швырнули к возвышению у тронов. На Амаранте было платье из сверкающих рубинов, привлекающих внимание к её золотисто-рыжим волосам и алым губам, растянувшимся в змеиной улыбке, когда я посмотрела на неё.

Королева Фэйри прищёлкнула языком.

— Ты выглядишь совершенно отвратно, — она повернулась к Тамлину, по-прежнему сидящему рядом с ней. На его лице читалась отрешённость. — Тебе не кажется, что она выглядит гораздо хуже?

Он не ответил; он даже не встретился со мной взглядом.

— Знаешь, — задумалась Амаранта, опершись локтём на свой трон. — Прошлой ночью я не смогла уснуть, и сегодня утром поняла причину, — она окинула меня взглядом. — Я не знаю твоего имени. Раз в течение следующих трёх месяцев мы с тобой собираемся стать столь близкими друзьями, я должна знать твоё имя, не находишь?

Я успела одёрнуть себя и не кивнуть. В ней было что-то обаятельное и чарующее — часть меня начала понимать, почему Высшие Лорды пали перед ней, поверили в её ложь. Я ненавидела её за это.