Я задержался у пристани и взглянул, что творится на той стороне. Точно, дыма над мельницей не было, а все лодки и паромы пришвартованы на этом берегу. Хозяева лавок трудились в поте лица, даже книготорговец. Гильдия, чем бы она ни была, сегодня процветала. Странно, но я при всем своем параде прекрасно вписывался в окружение. Непривычное ощущение.

«Сколько у меня еще осталось до визита к графу?»

«Босс, откуда я знаю? Ты лучше чувствуешь время, чем я.»

Нойш-па рассказывал, что он привык оценивать время по положению Горнила с точностью до пяти минут. Я взглянул вверх, потом на тени. Ну, в общем, на дворе день.

Спросить кого-то? Вопрос-то дурацкий, а чувствовать себя дураком крайне неприятно. Мысленно ругаясь, я вернулся в «Мышь» и обнаружил хозяйку на боевой позиции. Она поздоровалась со мной, тепло улыбаясь; вероятно, она не злилась на меня за то, что я заставил ее раскрыть потаенные, мрачные и жизненно важные сведения об одном из местных владетелей.

Я спросил:

– Извините, хозяюшка, не знаете ли вы случайно, который час?

Она покосилась на окно.

– Почти половина первого.

Я поблагодарил, заказал чашечку кофе и присел выпить ее.

– Время не имело значения, так говорили.

Я поднял взгляд. Руки Мари скрывались за стойкой, кажется, она что-то вытирала.

– Совершенно не важно было, который час.

– Да?

– Да, пока не появилась мельница.

– Но это вроде как случилось очень давно, – проговорил я.

– О да, мир тогда был совсем другим, – кивнула она. – Но говорят, время стало что-то значит, когда появилась мельница, и надо было оказаться в определенном месте в определенный час, и согласовывать свои дела со многими и многими. Крестьяне и вольные землепашцы и теперь не слишком беспокоятся относительно времени. Но, скажем, рабочий с мельницы и крестьянин договорились встретиться, и крестьянин опаздывает на час-другой, а рабочий расценивает вынужденное ожидание как оскорбление, но крестьянин его не понимает. Доходит до драк. Сама не раз видела.

Я кивнул. Интересно, она просто хочет поболтать, или все-таки это к чему-то ведет?

Мари переместилась чуть в сторону и продолжила делать за стойкой то, что делала.

– И говорят, это загрязняет реку. Граф Нойжлаб, его земли ниже по течению, постоянно жалуется, что хозяйство его подданных приходит в упадок. Из-за этого было даже несколько стычек и налетов. Ну и вонь, конечно. Когда построили мельницу, из-за нее город переименовали в Бурз.

– Сплошные неприятности, да?

– И да, и нет, – заметила она. – Люди теперь едят лучше, а вольным землепашцам и даже крестьянам лучше платят. Это и хорошо, и плохо.

– Но ведь мельница здесь уже сотни лет.

– Вовсе нет. Лет восемьдесят, кажется. Ровесница моей бабушки.

– Да? Значит, меня ввели в заблуждение. А случайно не тогда же появились слухи о двух видах колдовства, которые плохо сочетаются друг с другом?

– Понятия не имею.

– А Гильдия?

– А что Гильдия? – фыркнула Мари.

– Что вы можете о ней рассказать?

– Ну, я вхожу в Гильдию, как все. Но не могу сказать, чтобы она сильно меня заботила.

– Это почему?

– Вы же знаете, какие у нее правила.

– Вообще-то нет. Но мне интересно.

– Ну, все должно быть сделано строго установленным способом. Отчетность и прочая чушь. У кого нужно покупать и кому нельзя продавать. Глупо все это.

А по мне так очень даже знакомо. Я улыбнулся и кивнул. Она спросила, не созрел ли я для требухи. Я отказался, но с удовольствием взял ковригу свежего хлеба от гильдейского пекаря, который работал буквально здесь за углом. Если б не городские миазмы, я бы сам давно унюхал его лавку. Отменный хлеб, особенно с изрядным количеством масла и меда, который местные пчелы собирали с чего-то такого, что я никогда не пробовал раньше, с тонким ореховым привкусом. Великолепно. Захотелось выпить еще чашечку кофе, но я передумал; пришлось бы по дороге в особняк покинуть седло и облегчиться.

В зал начали просачиваться посетители, которым хозяйка должна была уделять внимание, так что я вышел и направился к «Колпаку». Там тоже было довольно людно, но хозяин выкроил минутку, принял плату за проживание еще на неделю вперед, и осторожно так поинтересовался, где я был. Весьма интересно. Как-то он заговорил очень уж прямо. Что, правила уже переменились и клинок наконец вышел из ножен? Мой скрытый враг вдруг перестал заботиться о том, чтобы оставаться скрытым?

– А зачем вам? – спросил я.

– Да так, низачем. Поддерживаю разговор.

– Поддерживаете разговор. Понятно.

Он отошел к дальнему краю стойки, откупоривая для кого-то бутылку вина. Я смотрел ему в спину. Слишком многим в этом городе я не доверяю, чтобы список имен имел хоть какой-то смысл.

Вскоре он вернулся, и я спросил:

– Орбан в последнее время не появлялся?

– Вы все время о нем спрашиваете.

– А вы все время не отвечаете, где он.

– Зачем вам?

– Низачем, поддерживаю разговор.

Он прищурился.

– Уже несколько дней его не видел. Наверное, уехал с грузом.

– Наверное, – согласился я.

Он фыркнул.

– Ну и как вам недоваренная свинина из «Грызуна»?

Я взглянул на него в упор.

– Вам ведь заплачено, верно? Тогда к чему вопросы?

– Я просто поинтересовался. – Инче почти не хмурился.

– Требуха вкусная.

– А клопы хороши в постели?

– Хуже, чем я надеялся. Мы только-только разогрелись, а им пора было уходить и готовиться к завтрашним урокам.

Он фыркнул.

– Какого черта вам вообще…

– Ну, чужеземцу следует расширять дело, вы так не считаете? Особенно когда он намеревается открыть тут заведение. «Широкие связи», вот мой девиз.

– Открыть заведение?

– Точно.

– Тут?

– Да, подумываю об этом. Мне понравился городок.

– Но какое… прошу прощения. – Он вернулся минуту спустя. – Какое именно заведение? Думаете построить еще один трактир?

– Нет. А я что, похож на трактирщика?

Он пожал плечами.

– Мне откуда знать?

– Нет-нет, – успокоил я его. – У меня совсем иная сфера деятельности.

Инче нахмурился.

– И какая же?

– Вы удивитесь, – улыбнулся я.

– Ну, удивить меня – это полдела. Но у нас тут есть Гильдия, и довольно-таки строгие правила допуска.

– Что, правда? Об этом я как-то не подумал.

Он не обратил внимания.

– Весьма строгие, уж поверьте. Вам чего-нибудь принести?

– У вас есть свиная требуха?

Он сморщился и не ответил, так что я решил немного подбодрить его и заказал кружку летнего эля. Потом сел за привычный стол и какое-то время посасывал напиток.

Для пива, в общем-то, недурственно.

Выждав должное время, я медленно направился к конюшне, размышляя обо всем сразу. Дела завертелись – слишком быстро, я не успевал обдумывать их по очереди. Если это устроено специально, у меня могут возникнуть серьезные неприятности.

Неприятности случались у меня и прежде. Ничего особенного.

Конюх кивнул мне, вывел Марси и заседлал ее. Работал он быстро и аккуратно, словно проделывал подобное уже тысячи раз. Возможно, так и было. Тоже занятие.

Марси сумела сдержать удовольствие от новой встречи со мной. А может, и не сумела: она на какой-то миг вздернула голову, для нее это показатель. Конюх быстро все осмотрел, подтянул то и это, и передал мне поводья.

Я вывел дражайшую Марси из стойла и, с помощью конюха, влез в седло. Меня снова поразило это чувство высоты – глядя на лошадь, совсем не думаешь, что верхом на ней ты такой большой. Интересно, не этим ли объясняется поведение конногвардейцев – самое противное из подразделений Гвардии Феникса, если нужно с ними договориться.

Марси, кажется, заскучала. Я сжал поводья обеими руками, коснулся каблуками ее боков и вроде как направил ее вперед, сжимая колени. Видеть морду Марси я не мог и не знаю, закатила ли она глаза, но двигаться начала.

«Босс!»

«Что там, Лой…»