Лицо Дани казалось железным. Похоже, он меня не слышал. Ничего удивительного, силы моему голосу взять было негде.

Я попробовал еще раз, но теперь спросил:

– Можешь найти мои вещи?

Лицо его стало еще жестче, если только это возможно.

– Прости, времени совсем нет.

– Золотую цепь, – попросил я.

– Что?

Он наклонился пониже, я повторил.

Дани покачал головой.

– Нет. Я забираю тебя отсюда.

– Неверный ход.

Тень улыбки чуть смягчила его черты.

– Теперь, сударь мой Мерс, ты не в том состоянии, чтобы угрожать.

– Ошибаешься.

– Погодите, – велел он тем четверым, что несли меня.

Я не знал этих ребят, но они очень походили на парней, с которыми я познакомился во время своего краткого пребывания в армии note 5. Странная была история, сейчас не стоит ее вспоминать. Но я был уверен, что они вроде солдат, и это прекрасно соответствовало моим выводам. И, разумеется, сам факт появления Дани подтверждал эти выводы. Что, как всегда, было и хорошо, и плохо.

– Ладно, объясни. Интересно, как ты намерен угрожать мне, когда ты настолько слаб, что и говорить не можешь иначе как шепот…

Они рассчитали великолепно, прыгнув на него посреди предложения. Дани пригнулся, они описали круг у него над головой, словно так и было задумано, потом спланировали ко мне и синхронно зашипели.

Он подался назад, настороженно глядя на них. В руке у него возник массивный кривой клинок, расширяющийся от рукояти, но пускать оружие в ход Дани не торопился. И был прав.

– Яд быстродействующий, – сказал я так громко, как только мог, то есть не слишком. – Сдавливает грудь, больше не можешь дышать. Учащенное сердцебиение, пот, судороги, потом потеря сознания. За минуту до смерти – полный паралич, но умираешь от удушья. Занимает все это минуты четыре, противоядий нет.

Для справки: почти все это ложь, но мало кто по-настоящему знаком с укусами ядовитых рептилий. Люди знают, что они ядовиты, и все, так что можно навешать им лапши на уши – запросто поверят.

Дани еще раз посмотрел на меня, потом покосился на четверку носильщиков.

– Положите его, бережно, – велел он. – Пойду поищу твои вещички.

– Лойош сопроводит тебя, – прошептал я.

– Угу.

«Знаешь, босс, это было забавно.»

«Почему-то я не удивляюсь.»

«Как-нибудь ты мне объяснишь, откуда ты знал, что он спасет тебя.»

«Как-нибудь,» – согласился я.

«Скажем, завтра.»

«Если завтра наступит, я подумаю.»

Очень, очень нескоро Лойош прилетел обратно, а за ним явился Дани, который нес большой ящик; тайные письмена на нем, вероятно, обозначали вид бумажной продукции.

– Здесь все, – сообщил он. – Хочешь открыть и осмотреть, все ли на месте?

– Да, – выдохнул я и, кажется, почти отключился. Не уверен, что было дальше – то ли они стояли и ждали, пока я очнусь, то ли это продолжалось всего пару секунд. Но Дани держал ящик, чтобы я мог в него заглянуть, и переворачивал вещи, чтобы я разглядел все. Кошельки и пояс с деньгами, кажется, остались нетронутыми, и самое главное, Чаролом был там. Я попытался дотянуться до него и, наверное, отрубился снова.

Следующее, что я помню – ветер в лицо. Чудесное ощущение. Я даже смирился с вонью – была ночь, мельница не работала. Я увидел кусок стены, небо и спины тех, кто тащил меня. Похоже, они нашли одеяло и переложили меня на него как на носилки. Как и когда это случилось, понятия не имею.

– Отлично, лодка на месте, – сообщил Дани. – А дальше я знаю безопасное местечко…

– Нет, – сказал я. Чуть не умер от усилий, но зато прозвучало это достаточно громко.

– А?

– Нет, – повторил я. – Отвези меня в особняк. К графу.

Он покачал головой, словно не слышал меня. Возможно, и не слышал. Он наклонился пониже, я повторил.

«Босс! Ты о чем думаешь! Это же он…»

«Знаю.»

«Подумай, босс. Я знаю, ты…»

«Прикрывай меня, Лойош. Меня должны доставить к графу. Иначе я труп.»

«Но почему ты думаешь…»

«Потому же, почему я думал, что он спасет меня.»

Пауза.

«Ладно, босс.»

Лойош явно волновался. Я тоже.

Дани тем временем что-то там говорил, что – не знаю, слишком сосредоточился на беседе с Лойошем. Я покачал головой.

– Особняк, – потребовал я. – Вынужден настаивать.

Лойош и Ротса зашипели. Дани взглянул на тех, кто держал меня, и я практически видел, как крутятся колесики у него в голове. Солдаты, или, так сказать, Владо-носцы, нервно косились на джарегов. Отдаю им должное: клыки-то были в нескольких дюймах от ладоней двоих из этих парней, на их месте я бы бросил меня и драпанул. Но я сосредоточился на Дани. Момент был критическим. Приказать Лойошу и Ротсе атаковать? Я надеялся, что до этого не дойдет. Во-первых, невозможно предсказать, как яд джарега подействует на данную конкретную персону, возможно все что угодно, от «упал и через минуту подох» до «зверски поболело, но терпеть можно», а мне нельзя было рисковать. Во-вторых, чем бы ни закончилось дело, я остался бы лежать тут, бессильно глядя в небо, не способный рукой шевельнуть, отданный на милость того, кто сделал карьеру на собственной жестокости.

– Не выйдет, – обратился я к Дани.

Через минуту он сказал:

– А что со мной?

– Доставь меня к графу, и ты свободен. Джареги тебя не тронут.

– Почему я должен тебе верить?

– Ну я же доверил тебе спасти меня.

Он коротко и невесело хохотнул.

– Подумай, – посоветовал я. – Тогда выбирал я, и ты был лучшим вариантом. А сейчас выбор за тобой, и лучший – это сделать как я говорю.

Дани колебался еще секунду-другую, потом кивнул тем четверым.

– Устройте его в повозке и доставьте домой. Под мою ответственность.

– Да, господин, – ответил один из них.

Потом меня понесли дальше. Наверное, я опять отрубился, потому что переправы через реку совершенно не помню.

А вот переезд – помню. Весь. Целиком. Я просто не мог оставаться в сознании на протяжении всего этого кошмара, однако именно так мне и казалось. Потому что продолжался он несколько суток. И колеса, кажется, ухитрялись попасть в каждую колдобину и на каждый ухаб. Самое худшее было, когда мы наконец остановились и я уж думал, все, приехали; но оказалось, это дозорные графа переговариваются с «моими». И когда движение и тряска начались снова, я закусил губу, потому что не хотел, чтобы они слышали, как я кричу.

Наконец все закончилось. Они обошли повозку и открыли двери. Дальше помню только урывками – дело не в боли, я просто устал. Помню дворецкого, который глядел на меня сверху вниз и говорил «в восточных покоях» – весьма уместно, ведь я выходец с Востока, не так ли? Я даже попробовал озвучить эту мысль, но не преуспел. Глядя на дворецкого, я размышлял, о чем он думает. Его мягкое безразличие, это ведь частью – сокрытие чувств, а частью – плод долгих тренировок для истребления таковых. Он не иссола и делает это не из вежливости и заботы об окружающих, тут что-то другое. Естественное либо культивированное отстранение от всего, что полагается выражать.

Чем больше я думал о нем, тем меньше обращал внимание на все остальное. В чем, собственно, и состоял смысл упражнения, если кто не понял.

Лицо дворецкого сменилось лицом самого графа. Его выражение я не смог прочесть, но вроде бы он не собирался убить меня. Граф удалился вместе с Дани, оба тихо о чем-то переговаривались. Нет, не нужно быть параноиком, предполагая, что в беседе упоминается мое имя. Я спросил Лойоша, не может ли он их подслушать, но они оказались осторожными. Впрочем, я был почти уверен, что граф не собирается меня убивать.

Не то чтобы я сейчас был в состоянии что-либо предпринять на этот счет. Я уже выложил все свои плоские камни. Теперь вопрос в том, когда и где остановятся круглые.

Меня внесли вверх по лестнице – все лучше, чем повозка – и устроили на мягкой постели. Лойош свернулся на подушке у моего уха, Ротса рядом с ним. Оба крутили головами туда-сюда, непрестанно наблюдая. Я почти слышал его мысли: пусть только попробуют, пусть только кто-то что-то попробует…