Меня передернуло.

«Только два слова, босс: Черный замок.»

«Ты же знаешь, я никогда не поступлю так с Морроланом. Кроме того, мы просто не доберемся туда.»

Он подумал и согласился со второй частью.

«И что теперь, босс? Они проберутся сюда и прикончат тебя?»

«Они знают о тебе и Ротсе. Им нужно придумать способ нейтрализовать вас.»

«И поэтому они пытались… нет, не сходится.»

«Нет, это был граф.»

«Но я все равно не понимаю, почему граф защищает тебя, если он был первым, кто тебя скрутил.»

Я вздохнул.

«Дай отдохнуть, Лойош. Объяснений потребуется больше, чем я сейчас осилю.»

«Ладно, босс, спи. А я попробую вытащить нас всех из этого кипятка, потому как ты явно сейчас не в состоянии.»

«Ты всегда знаешь, как меня подбодрить.»

Отдохнуть мне удалось. Немного. Временами меня будили кошмары, временами – приступы зуда и лекарь. Ну вот почему, когда нужно подлечиться и отдохнуть, те, кто отвечают за лечение, мешают отдыхать?

Позднее, вечером, заглянул граф.

– Господин Мерс, я весьма сожалею. Если я что-либо могу для вас сделать…

– Вы уже делаете, – произнес я, стараясь говорить достаточно громко.

– Но дело еще не закончено.

Белые брови сдвинулись.

– Что…

– Полагаю, кое-кто проберется сюда, чтобы меня прикончить. Сегодня ночью или, возможно, завтра. Нет, я неверно выразился: он попытается меня убить, но я не знаю, включает ли это проникновение в особняк, или будет использован иной подход.

Он покачал головой.

– Нет. Я, э, имел беседу с ответственными лицами. Они не…

– Это будут не они.

– А кто?

– Не могу вам сказать.

– Не можете сказать?

– Вернее, предпочел бы не говорить.

Он открыл рот и закрыл.

– Хорошо. Можете сообщить, как вас лучше охранять?

Хороший вопрос.

Что ж, если бы за такую работу взялся я, как бы это было сделано? Подкуп охранника – слишком рисковано, может отказаться. Незаметно проскользнуть – вариант, но как справиться с охранниками у дверей, а они наверняка там будут, да плюс еще Лойош и Ротса? Нет, если бы работал я, мои планы исключали бы все варианты, где возможны вооруженные столкновения, потому что это опасно даже если имеется преимущество, скажем, неви…

– Волшебство, – сказал я. – Нападение будет с применением волшебства.

– Колдовства?

– Нет, это, э, Искусство эльфов. Оно другое.

Он поднес к губам сжатый кулак.

– Я слыхал о подобных вещах, но ничего не знаю о том, как оно действует, или как от него защититься.

– Ну, – проговорил я, – кое-что о волшебстве я знаю, но вот защититься от него, не зная, какой именно формы будет нападение… в общем, трудно. Напрямую нацелиться на меня он не сможет, потому что… ну, не сможет. Но он может разнести весь особняк, или сбросить кусок черепицы мне на голову – в общем, вариантов море.

– Вероятно, мне стоит спрятать вас.

Мне представился еще один переезд, и я мысленно застонал.

– Вероятно, стоит, – вздохнул я.

– Эбрамис сказал, что вам пока не стоит передвигаться…

– Кто?

– Лекарь.

– А.

– Но если альтернатива – позволить, чтобы под моим кровом с вами расправились…

– А как же вы?

– Я? Как только организую все для вас, я отправляюсь в город. Сразу после нашей беседы прикажу слугам упаковать все необходимое.

«Вот это трус, босс!»

«Да, мне он с самого начала понравился.»

«Ладно, хороших вариантов, как поступить, и я могу подбросить.»

«Специально как-нибудь выберу не тот вариант, чтобы ты понервничал.»

В голове у меня раздался шипящий смешок.

– Полагаю, у вас нет на примете удобной пещеры? note 6

– Пещеры? Нет, никаких пещер я тут не знаю. А что?

– По-моему, скрываться в пещерах – давняя традиция.

Граф выглядел озадаченным. Ладно, я в общем-то не всерьез.

Проблема в чем: убийца мог сделать все что угодно, особенно если он волшебник. Ну хорошо, прямо на меня воздействовать он не мог, этому мешал золотой Камень Феникса. Но ему и не нужно: он может просто взорвать весь особняк. Да, убийцы не любят делать того, что могло бы привлечь к нам… к ним внимание, но тут, на Востоке, кому какое дело? А я понятия не имел, насколько он хороший волшебник. Когда охотишься на кого-то, ты знаешь, кто он и каков из себя; как я говорил Лойошу, ты узнаешь о нем все возможное, прежде чем сделать свой ход. Но когда кто-то охотится на тебя – ты ни черта не знаешь.

Впрочем, нет, одно нам известно: убийца здесь. И можно узнать еще кое-что, если подойти к вопросу правильно.

«Как думаешь, Лойош?»

«Он мог сбежать.»

«Знаю. Но если не сбежал?»

«У меня нет лучшей идеи, босс. Но надо бы поторопиться. Обидно будет, если мы спланируем дело, и как раз тут джарег прикончит тебя.»

«Кого-то мне это напоминает.»

«Выходцы с Востока невысокие. Джареги рептилии. Вода мокрая. Я кого-то тебе напоминаю.»

Я позволил ему сохранить за собой последнее слово и переадресовал все внимание – все то, что от него осталось – к его сиятельству.

– Так, вот что нам нужно сделать…

– Да? – Он наклонился пониже, чтобы мне не пришлось кричать.

– Приведите Дани, – попросил я.

Он явно хотел было спросить, зачем, но подумал еще немного и кивнул. Граф вышел, отдавая распоряжения; вернулся Эбрамис и занялся моей левой рукой, пока я изучал картину на стене справа. Пейзаж с водопадом. Люблю водопады. Этот был нарисован в туманно-грезящей манере, на грани яви и сна, но движение художник схватил, что и требовалось от изображения водопада. Еще там было что-то такое с тем, как брызги воды растворяются в тумане, оптическая иллюзия как раз в моем вкусе. В следующей жизни стану искусствоведом. Интересно, какие Дома в Империи поставляют искусствоведов?

Навряд ли это шесть (или пять, или семь) Домов высшей знати, разве что, возможно, странствующий тиасса может заняться такой вот подработкой, если решит, что его участие поспособствует созданию лучшего произведения; вскоре ему это, впрочем, надоест и он сам возьмется за кисть.

Иссола – пожалуй, если сможет критиковать, не задевая чувств художника, и если только такое возможно, иссола на это способен. Но сомневаюсь.

Не представляю себе теклу, который оказался бы достаточно волевым и образованным для адекватного восприятия искусства, и сумел бы достаточно внятно описать свои чувства и мысли.

Орка подобным заниматься не станет; недостаточно выгодно. По крайней мере, я еще не слышал, чтобы кто-то разбогател кропанием статей для колонки «В мире искусства».

Джарег? Увольте, даже не смешно.

Валлиста? А вот это подходит, валлиста вполне мог бы. Если он не созидает сам, то получает удовольствие, раздирая в клочья чужое творчество. Две стороны одной монеты, да.

Или, возможно, джагала в определенной стадии своего бытия, когда он уже устал от одного, но еще не переключился на другое. Я встречал нескольких, молодые джагалы любят азартные игры. Те, кто постарше, обычно игр избегают, но противники из них достойные. Впрочем, джагалы – совершенно непредсказуемые гады, думаешь, что перед тобой тупица-клерк, зануда с галантерейного склада, а он вдруг оказывается искусствоведом. Джагалу вообще трудно разгадать, никогда не поймешь, каким он станет чуть погодя. Легко попасть в ловушку: ты только-только решил, что разгадал его личность – а на самом деле ты лишь понял, кем он привык быть. Это у всех у них общее: постоянное перемещение. Движущаяся цель, текущая вода. Их не ухватишь и не выпотрошишь, даже когда нужно. Попробуй – и увидишь, то, что ты схватил, уже совсем не то, потому что схваченное уже стало другим, третьим, постоянное движение, перемещение, превращение. У них все меняется. Понял что-то, а оно стало иным. Повесил ярлычок, и только сам путаешься. Смысл здесь более в понимании, чем в подборе верных ярлыков, точно так же, как смыслом пытки является куда большее, чем причинение боли. Нужно держать клиента «здесь и сейчас»; дай его мыслям уплыть, и ты проиграл, потому что с телом его ты можешь делать все, что угодно, но нужно-то тебе содержимое его разума. То же самое, когда изменяешь нацепленный на кого-то ярлык; нужно держаться на нем во время превращения. Оставаться в седле, держаться рядом, поворачивать вместе с ним, позволить ему вести себя, менять себя. Приятного мало, но другого варианта нет.